Чего не прощает ракетчик - читать онлайн книгу. Автор: Максим Михайлов cтр.№ 21

— Операторы, у всех все в порядке? — решается наконец принять правила предложенной кем-то игры Севастьянов.

— Первый — да, — быстро отвечает Померанец.

— Второй — в норме, — эхом откликается Капеллан.

Пальцы привычно нашаривают в темноте лежащий на специально отведенном месте микрофон громкой связи, вжимают тангенту.

— Лайнер пятнадцать минут принял.

Севастьянов слышит свой голос будто откуда-то со стороны, и поражается сколько в нем сейчас спокойной деловитой отрешенности профессионала занятого хорошо знакомым и искренне любимым делом. Внутри сама собой поднимается волна гордости — все-таки это великая вещь для мужика быть в чем-то мастером. Неважно даже в чем конкретно, просто быть лучшим, первым среди всех. Конечно, предпочтительнее чтобы это было некое истинно мужское занятие, но даже вышивание крестиком в принципе сойдет, если ты в нем реально лучший. Севастьянову повезло, он мастер в поражении воздушных целей, начальник лучшего во всех Вооруженных Силах расчета. Того расчета, который поражает цели всегда и в любых условиях, который может сделать невозможное, который имеет право проводить испытательные работы, так как укомплектован профессионалами высшей пробы, теми, кто не допустит ни малейшей ошибки, могущей повлиять на результаты беспристрастного эксперимента.

— Вик, а можно, пока время есть, я чего-нибудь позахватываю?

Гром, перегнувшись из-за спины, с водительского сиденья, пытается искательно заглянуть в глаза. Севастьянов лишь теперь вспоминает зачем здесь этот молодой старлей. Конечно, он же сам решил готовить из него первого оператора на смену уже стареющему Померанцу. Потому и сидит он сейчас стажером, наблюдая за работой мастера. Настанет день и сам займет операторское кресло, точными, выверенными до миллиметра спокойно-экономными движениями захватит свою первую цель. А потом, кто знает, может быть сядет и в кресло самого Севастьянова, повернет в боевое положение ключ запуска и, скинув контрольную защелку, нажмет кнопку «пуск», отправляя ракету в единственный и главный в жизни оружия полет.

— Ага, нашел время! — недовольно бурчит Померанец. — По пятнадцатиминутной только и захватывать!

Севастьянов успокаивающе хлопает его по плечу и, покровительственно улыбнувшись молодому офицеру, разрешает:

— Пять минут можешь похватать местники.

Гром, стараясь не обращать внимания на ворчанье первого оператора, уже протискивается между ними, тянется к джойстику. Электронные палочки ловушки неуверенно, постоянно сбиваясь с курса и рыская из стороны в сторону, ползут к ближайшему радиоконтрастному пятну на индикаторе. Севастьянов и Померанец наблюдают за их неуверенным скольжением, первый все с той же мудрой всепонимающей улыбкой, второй с кривой презрительной гримасой. Померанцу движения молодого кажутся невозможно, отвратительно неуклюжими, он уже искренне не помнит того, что без мало пять лет назад, так же неловко тыркался то и дело теряя управления джойстиком, захватывая вовсе не то, что собирался. Тут просто нужен наработанный долгой тренировкой навык, у молодого его пока нет, и ловушка все никак не может схлопнуться на выбранной цели. Наконец Гром решается и отжимает специальный рычажок захвата, местник фиксируется на индикаторе.

— Есть захват, дальность тридцать восемь, азимут восемьдесят пять, — подыгрывая молодому со всей серьезностью сообщает Померанец.

— Скорость — ноль. Это местник. Захват снять, — отзывается, принимая игру, Севастьянов.

— Есть снять захват, — четко отвечает Гром, сбрасывая сопровождение.

Зеленые палочки ловушки вновь скользят по экрану к следующей радиоконтрастной отметке. По пути они то и дело сбиваются с курса, а то и вовсе замирают и тогда стажер перехватывает джойстик ватными вспотевшими от напряжения пальцами.

— Дай сюда, горе! — не выдерживает все-таки этой пытки бестолковостью ученика Померанец. — Сто раз уже показывал. Все делается плавно, без рывков, одним движением.

Ловушка, словно ее подменили, уверенно накрывает отметку цели и тут же расплывается в захвате. На все малая доля секунды.

— Есть захват, дальность сорок три, азимут восемьдесят ровно!

— Скорость — ноль. Снять захват.

— Захват снят. Веду поиск.

Гром как завороженный следит за точными экономными движениями учителя, в глазах стынет восхищение, пополам с недоверием, губы обиженно вздрагивают кривятся в скептической гримасе. Севастьянов точно знает, о чем сейчас думает молодой, наблюдая за работой мастера. Это легко читается в зло прищуренных глазах, в порозовевших от прилива крови щеках. Гром сейчас изо всех сил пытается понять, где же его обманывают эти двое, какой хитрый секрет не желают ему открыть. Ведь не может же быть так, чтобы одного человека это электронная железяка слушалась с покорностью хорошо выдрессированной собаки, а другого просто не желала признавать за хозяина. Ведь и тот и другой делают все одинаково, значит должен быть какой-то секрет, должна быть какая-то хитрость. Иначе не может быть, как иначе Померанец сумел выдрессировать эту ненавистную ручку с кнюпелем, как заставил себе подчиняться? И неводомек сейчас молодому, что дрессировал первый оператор вовсе не бездушный джойстик, а себя самого, тысячью и тысячью тренировок добиваясь этой вот фантастической для новичка легкости. Вот только скажи сейчас об этом Грому, все равно не поверит, потому что в чудесные секреты верить куда приятнее, чем осознавать необходимость скучной рутинной пахоты и бесконечного повторения одного и того же на первый взгляд такого несложного действия. Севастьянов точно знает, что не поверит, сам таким был не так уж давно. Точно таким же был Померанец. Такой сейчас Гром. И таким будет тот, кто придет через много лет учиться у самого Грома. Так будет… Так всегда было…

— Пять минут до старта мишени. Расчету включить аппаратуру, включить «высокое». Ключ в «боевое». Приготовиться к работе, — натужно выхрипывает динамик громкой связи голосом руководителя работ, прерывая неспешные мысли Севастьянова, заставляя включиться в иной, боевой режим.

Это совсем особое состояние, расчет как бы становится единым целым, одним многоруким существом спаянным общей волей, его Севастьянова волей… Сплоченным общей целью… Той, что уже через пять минут появится на экранах индикаторов. Одним долгим всевидящим взглядом Севастьянов привычно охватывает всю череду мигающих транспарантов, автоматически отмечая про себя, что все системы и агрегаты работают нормально, в штатном режиме, а оба оператора уже напряглись, сжались пружинами, готовые действовать. Это тоже дается лишь долгой практикой, такое полное слияние в единый организм, состоящий в равных долях из живой пропитанной нервными окончаниями человеческой плоти и бездушных холодных полупроводников, радиодеталей и электрических моторов. Теперь он не просто командовал расчетом боевой машины, он сам был ею, это он огромный тридцатитонный, покрытый снаружи броней, замер сейчас, сжавшись в пружинный комок готовности к броску посреди стартовой позиции. Это он застыл, внимательно обшаривая пространство вокруг чуткими щупальцами радиолокационной станции в ожидании появления цели.