К сожалению, нашу дочку не обманешь, будто
вампиров не существует. Она их прекрасно видит. Еле-еле отучили громко
высказываться в метро или троллейбусе: «Ма, па, глядите, а вон дядька-вампир!»
Пассажиры-то ладно, спишут все на детские глупости, а перед вампирами как-то
неудобно. Некоторые и на людей никогда не нападали, честно пьют донорскую кровь
и ведут вполне благопристойную жизнь. А тут посреди толпы пятилетняя малявка
тычет в тебя пальчиком и хохочет: «Дядька неживой, а ходит!» Никуда не
денешься, все равно она слышит, о чем мы говорим, и делает свои выводы.
Но на этот раз Надя нашими разговорами не
заинтересовалась. Возводила над домиком из желтых пластиковых кирпичиков
красную «черепичную» крышу.
— Мне кажется, тут дело не в чьем-то
чувстве юмора, — сказала Светлана. — Не стал бы тебя Гесер гонять
через всю Европу. В Шотландии тоже не дураки в Дозоре сидят, рано или поздно
найдут кровососа.
— Тогда что? Про парня я все выяснил.
Хороший мальчик, но не святой. И явно не Иной. Убивать его нарочно Темным нет
никакой необходимости. Отец паренька когда-то отказался стать Иным, но
неофициально сотрудничал с Ночным Дозором. Случай редкий, но не уникальный. Я
все проверил, Темным ему мстить не за что.
Светлана вздохнула. Покосилась на холодильник
— и графинчик примчался обратно.
И я вдруг понял — она чем-то встревожена.
— Света, ты смотрела в будущее?
— Смотрела.
Увидеть будущее в том смысле, какой вкладывают
в это предсказатели-шарлатаны, невозможно. Будь ты даже Великим Иным. Но можно
просчитать вероятность того или иного события: попадешь ты в пробку на этой
дороге или нет, не разобьется ли в воздухе самолет, удастся ли завершить
какое-то дело, погибнешь ты или уцелеешь в грядущей заварухе… Если совсем уж
просто, то чем точнее задан вопрос, тем точнее будет ответ. Спросить «что меня
ждет завтра?» нельзя.
— Ну и что?
— Твоей жизни в этом расследовании ничего
не угрожает.
— Здорово, — искренне сказал я. Взял
графинчик, налил еще по рюмке себе и Светлане. — Спасибо. Ты меня
успокоила.
Мы выпили — и мрачно посмотрели друг на друга.
Потом на Надюшку — дочка сидела на полу и
возилась с конструктором. Почувствовав наш взгляд, она тихонько замурлыкала:
«Ля-ля-ля, ля-ля-ля».
Такими песенками взрослые обычно изображают
девочек в анекдотах. Очень вредных девочек. Которые собираются что-нибудь
взорвать, сломать или сказать гадость.
— Надежда! — ледяным голосом
произнесла Светлана.
— Ля-ля-ля… — чуть громче произнесла
Надя. — А чего я? Ты сама сказала, что папе пить не надо перед полетом.
Водку пить вредно, ты сама говорила! У Маши папа пил, пил и ушел из дома…
В ее голосе послышалась тоненькая плаксивая
нотка.
— Надежда Антоновна! — совсем уж
сурово сказала Светлана. — Взрослые люди имеют право… иногда… выпить рюмку
водки. Ты когда-нибудь видела папу пьяным?
— У дяди Толи на дне рождения, —
мгновенно ответила Надя.
Светлана очень красноречиво посмотрела на
меня. Я виновато развел руками.
— Все равно, — сказала
Светлана. — Ты не вправе применять волшебство к маме и папе. Я никогда
себе такого не позволяла!
— А папа?
— Папа тоже. И повернись немедленно! Я с
твоей спиной разговариваю?
Надя повернулась. Упрямо поджала губки.
Задумалась, прижав палец ко лбу. Я едва сдержал улыбку. Маленькие дети обожают
копировать такие жесты. И их ничуть не смущает, что, уперев палец в лоб,
размышляют только герои мультиков, а не живые люди.
— Ладно, — сказала Надя. —
Извините меня, пожалуйста, мама и папа. Я больше не буду. Я все исправлю!
— Не надо исправлять! — воскликнула
Светлана.
Но было уже поздно. Вода, которая оказалась в
рюмках вместо водки, внезапно превратилась обратно в водку. А может быть, и в
спирт.
Прямо у нас в желудках.
Я почувствовал, как в животе будто маленькая
бомба взорвалась. Крякнул и стал наворачивать почти остывшую картошку.
— Антон, скажи ты хоть что-нибудь! —
воскликнула Светлана.
— Надя, если бы ты была мальчиком, то
получила бы сейчас ремешком по попе! — сказал я.
— Как мне повезло, что я девочка, —
ничуть не испугавшись, ответила Надюшка. — Па, а что не так? Вы же хотели
водки выпить. Вот вы ее выпили. Она уже у вас внутри. Ты же сам говорил, что
водка невкусная, так зачем ее пить ртом?
Мы со Светланой переглянулись.
— Нечем крыть, — резюмировала Светлана. —
Пошла я чемодан тебе собирать. Такси вызвать?
Я покачал головой:
— Не надо. Семен подвезет.
Даже поздним вечером кольцевая дорога была
забита. Впрочем, Семен этого словно бы и не замечал. И я даже не знал,
просчитывал он линии вероятности либо просто вел машину на своих инстинктах
водителя со столетним стажем.
— Зазнался ты, Антон, — бурчал он,
не отрывая взгляд от дороги. — Нет бы сказать Гесеру — никуда один не
полечу, напарник мне нужен, командируй со мной Семена…
— Ну откуда мне было знать, что ты так
Шотландию любишь?
— Как откуда? — возмутился
Семен. — Я же тебе рассказывал, как мы в войну в Севастополе-то с
шотландцами схватились!
— А не с немцами? — неуверенно
поправил я.
— Нет, с немцами это потом, —
отмахнулся Семен. — Эх, были люди в наше время… пули над головой свищут,
ядра летят, у Шестого бастиона рукопашная… а мы как дураки магией друг друга
лупим. Два Светлых Иных, только он с английской армией пришел… Как он мне в
плечо-то, Копьем Страдания… А я его Фризом — да и заморозил от пяток до шеи!
Он довольно крякнул.
— И кто победил? — спросил я.
— Ты историю не помнишь, что ли? —
возмутился Семен. — Мы, конечно. А Кевина я пленил. Потом к нему в гости
ездил. Ну, уже в двадцатом веке… в одна тысяча девятьсот седьмом… или восьмом?
Он рванул руль, обгоняя спортивный «ягуар», и
крикнул в открытое окно:
— Сам тормоз и обалдуй! Еще ругаться
будет…
— Ему перед девушкой неудобно, —
пояснил я, глядя на исчезающий позади «ягуар». — На какой-то старой
«волге» — и так подрезали.