Впрочем, обнаружив, что зажигалка осталась в
кармане пиджака, я без малейших колебаний разжег между большим и указательным
пальцем дугу высокотемпературного разряда — и прикурил от магического огня.
Начинающие Иные пробуют все делать с помощью
магии.
Они бреются Хрустальным Клинком, пока не
отхватывают себе полщеки или мочку уха. Греют обед файерболами, разбрызгивая
суп по стенам и отскребая котлеты с потолка. Проверяют линии вероятности,
прежде чем сесть в тихоходный троллейбус.
Им нравится сам процесс применения магии. Если
бы они сумели, то подтирались бы с ее помощью.
Потом Иные взрослеют, умнеют и начинают
жадничать. Они понимают, что энергия всегда остается энергией и правильнее
встать с кресла и подойти к выключателю, чем тянуться до кнопки чистым потоком
Силы, что электричество разогреет бифштекс куда лучше, чем магический огонь, а
царапину лучше залепить пластырем, приберегая Авиценну для серьезных ранений.
А дальше, конечно, если Иной не обречен
остаться на самых низких уровнях Силы, приходит настоящее умение. И ты уже не
обращаешь внимание, как прикурить сигарету — газом или магией.
Я выпустил струйку дыма.
Гесер?
Завулон?
Ладно, гадать бессмысленно. Надо
крепко-накрепко запомнить, что все будет куда сложнее, чем казалось вначале. И
отправляться в свое кресло — скоро посадка.
Над Ла-Маншем нас, как положено, помотало в
воздухе. Но сели мягко, обычный паспортный контроль прошли вмиг. Остальные
пассажиры двинулись за багажом (кроме неинициированного Егора, в самолете не
было ни одного Иного), а я, чуть отстав, нашел на полу свою тень. Вгляделся в
серый силуэт, заставляя его обрести объем, подняться мне навстречу. Шагнул в
свою тень — и вошел в Сумрак.
Здесь все было почти таким же. Стены, окна,
двери. Только все серое, выцветшее. Медленными тенями плыли в реальном мире
обычные люди. Сами не зная почему, они старательно огибали ничем с виду не
примечательный участок коридора, да еще и ускоряли шаг.
К стойке таможенного поста Иных лучше всего
было подходить в Сумраке, чтобы не нервировать людей. Над ней раскинуто
несложное заклятие, Круг Невнимания, и люди очень стараются ее не видеть. Но
меня, разговаривающего с пустотой, могут и зафиксировать.
Поэтому я прошел к стойке в Сумраке, а лишь
потом, уже под защитой заклятия, вышел в реальный мир.
Таможенников было двое — Светлый и Темный. Как
положено.
Контроль Иных при пересечении границы — вещь,
на мой взгляд, не очень-то разумная. Вампиры и оборотни обязаны
регистрироваться в местном отделении Дозора, если остаются в городе на ночь.
Мотивируется это тем, что низшие Темные слишком часто поддаются животной
стороне своей натуры. Так-то оно так, но любой маг, что Темный, что Светлый,
способен такого натворить — вампир от ужаса в гроб залезет. Ну ладно, все
равно, допустим, есть такая традиция, и отменять ее нигде не хотят… несмотря на
протесты со стороны вампиров и оборотней. Но какой смысл контролировать
перемещения Иных из страны в страну? Это для людей имеет значение — незаконная
миграция, контрабанда, наркотики… шпионы, в конце-то концов. Хотя вот уже
полсотни лет шпионы не идут через контрольно-следовые полосы, привязав к ногам
лосиные копыта, и не выпрыгивают в ночи с парашютом над вражеской территорией.
Уважающий себя шпион прилетает на самолете и селится в хорошей гостинице. А что
касается Иных — то никаких ограничений в миграции у нас нет, а гражданство
любой страны даже слабый маг получит без всякой проблемы. Ну зачем эта нелепая
стойка?
Вероятно, для Инквизиции. Формально таможенные
посты принадлежат местным Дозорам, Ночному и Дневному. Но еще один доклад
каждый день уходит в Инквизицию. И вот там, наверное, его изучают более
внимательно.
Делают выводы.
— Доброй ночи. Меня зовут Антон
Городецкий, — сказал я, останавливаясь перед стойкой. Документы у нас не в
ходу, и то хорошо. Все ходят слухи, что не то магическую метку на каждого
начнут ставить, как сейчас на вампиров, не то в обычных человеческих паспортах
сделают невидимую для людей запись.
Но пока обходимся без бюрократии.
— Светлый, — утвердительно произнес
Темный маг. Слабенький маг, не выше шестого уровня. И очень чахлый физически:
узкоплечий, худой, невысокий, бледный, с реденькими светлыми волосенками.
— Светлый, — сказал я.
Мой собрат из лондонского Ночного Дозора
оказался жизнерадостным толстым негром. Единственное сходство с напарником —
тоже молодой и тоже слабый, седьмой-шестой уровень.
— Привет, брат! — радостно сказал
он. — Антон Городецкий? Служишь?
— Ночной Дозор, Россия, город Москва.
— Уровень?
Я вдруг сообразил, что они не могут прочесть
мою ауру. До четвертого или пятого уровня Силы — прочитали бы. А выше для них
все сливается в сплошное свечение.
— Высший.
Темный немного подтянулся. Они, конечно,
эгоисты и индивидуалисты. Но зато и перед вышестоящими преклоняются.
Светлый широко открыл глаза и сказал:
— О! Высший! Надолго?
— Проездом. В Эдинбург. Через три часа
улетаю.
— Отдых? Или по делу?
— Командировка, — ответил я без
уточнений.
Светлые, конечно, либеральны и демократичны.
Но при этом Высших уважают.
— В Сумрак вошли там? — Темный
кивнул в сторону человеческой таможни.
— Да. На камерах слежения не останусь?
Темный покачал головой:
— Нет, тут все нами контролируется. А вот
в городе рекомендуем быть осторожнее. Камер много. Очень много. Периодически
люди замечают, как мы исчезаем и появляемся, приходится заметать следы.
— Я даже из аэропорта не выйду.
— В Эдинбурге камеры тоже есть, —
вмешался Светлый. — Меньше, но все же… У вас есть координаты эдинбургского
Дозора?
Он не стал уточнять, что речь идет о Ночном
Дозоре. И так понятно.
— Есть, — сказал я.
— У меня хороший друг держит маленькую
семейную гостиницу в Эдинбурге, — опять вступил в разговор Темный. —
Уже двести с лишним лет. Рядом с замком, на «Королевской миле». Если вас не
смутит, что он вампир…
Да что ж это такое, сплошные вампиры вокруг!
— …то вот визитка. Очень хорошая
гостиница. Дружественная к Иным.