Вундеркинды - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Чабон cтр.№ 98

— Ух ты! — Я вытаращил глаза. — Интересно, как бы я себя чувствовал, будь у меня такой ребеночек?

Мужчина уловил иронию в моем голосе, однако неверно истолковал мое восклицание и ткнул пальцем в одного из младенцев — вероятно в того, к которому он сам не имел отношения.

— Эй, приятель, хочешь новость? — Мужчина растянул губы в ехидной улыбке. — Он у тебя уже есть.

* * *

Полчаса спустя я свернул в тенистую аллею в самом сердце Пойнт-Бриз и побрел вдоль грозного частокола из острых железных пик, окружавшего особняк Гаскеллов, за стенами которого некогда обитали наследники консервной империи. На город опустился холодный апрельский вечер, в воздухе висела прозрачная дымка, смазанные огни фонарей напоминали пастельный рисунок, сделанный рукой сентиментального художника. Туба не отставала от меня ни на шаг. Я тащил ее просто так, за компанию, в сложившихся обстоятельствах она оказалась моей единственной спутницей. Она была всем, что у меня осталось. Дом Гаскеллов сиял огнями, из окна гостиной доносилось сладкое пение виброфона. Однако человеческих голосов слышно не было. Я не очень удивился: обычно на вечеринку, которую Гаскеллы устраивали в честь закрытия Праздника Слова, приходило мало народу, она превращалась в собрание самых стойких участников конференции, выжившие находились в состоянии глубокого похмелья, и ни о каком бурном веселье не могло быть и речи. Я взобрался на крыльцо, осторожно поставил тубу на каменный пол, прислонил ее к дверному косяку и нажал кнопку звонка.

Я ждал. Налетевший ветер качнул ветви деревьев и зашуршал листвой, затем шорох листьев потонул в шуме хлынувшего дождя. Я постучал, подождал еще и слегка надавил указательным пальцем на массивную ручку. Дверь легко открылась. Я переступил порог, чувствуя, как от ужаса замирает сердце и холодеют ладони.

— Эй, есть кто живой?

Молчание. Я обошел первый этаж: заглянул в гостиную, в столовую, на кухню и, сделав круг, вернулся в прихожую. Дом был пуст, хотя повсюду виднелись следы недавнего присутствия людей: пепельницы забиты окурками, на журнальном столике громоздились пластиковые стаканчики, на спинках стульев висели забытые свитера и шляпы, на ковре посреди гостиной валялись мужские туфли: картина внушала мистический страх, казалось, на особняк Гаскеллов опустилось токсичное облако, которое поглотило все живое, или над домом промчался разрушительный смерч, оставив после себя лишь мертвые руины и гнетущую тишину.

Я подошел к лестнице и, задрав голову, крикнул: «Ау!» Мне ответило приглушенное эхо. Я начал взбираться вслед за ним на второй этаж. Холодная дождевая капля скатилась с моих влажных волос и побежала по спине. Я вздрогнул всем телом. Входная дверь осталась открытой, шум дождя, сердито барабанившего по лужам, и шорох деревьев, похожий на тихий смех, создавали удачную гармонию с дрожащими звуками виброфона. Пустой дом, одинокий безумец, идущий навстречу своей судьбе, которая поджидает его на верхней площадке лестницы в образе какого-нибудь жуткого монстра, и льющаяся из гостиной призрачная музыка — я превратился в героя рассказов Августа Ван Зорна. Мне пришла в голову мысль, что, возможно, никем другим я никогда и не был. У меня за спиной раздался глухой удар, похожий на звук упавшего на пол тела. Я подскочил и резко обернулся, приготовившись увидеть окровавленные клыки и слюнявую пасть, вылезшую из черного Небытия. Но это была всего лишь туба: она упала на бок и затихла — либо прислоненный к дверному косяку футляр случайно соскользнул, либо туба самостоятельно попыталась сдвинуться с места.

— Ну что такое, ни на минуту нельзя оставить тебя без присмотра, — я говорил почти серьезно.

Я быстро сбежал вниз по лестнице и замер посреди прихожей, пытаясь сообразить, что могло случиться и куда все подевались. Я стоял лицом к кухне, однако не забывал время от времени поглядывать на тубу, которая терпеливо дожидалась меня на крыльце. Окно кухни выходило на задний двор. Мне показалось, что в стекле отражается свет. Я прошел на кухню, прислонился лбом к холодному стеклу и выглянул на улицу. Сиреневатая подсветка в дальнем конце оранжереи была включена. Трудно предположить, что именно сейчас Саре взбрело в голову пойти посмотреть, как там поживает ее душистый горошек. Однако я все же поднял ворот пиджака и, шлепая по лужам, помчался через двор. Я пару раз постучал в дверь, затем надавил на ручку и вошел в этот странный стеклянный дом. Оранжерея вдохнула меня в свое жаркое чрево. Я остановился на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. В оранжерее висел тяжелый запах прогорклого ванильного печенья и сладковатой гнили — потянув носом, я определил его как запах нарциссов. У меня закружилась голова, уши наполнились гудением, словно в воздухе пронесся рой невидимых пчел.

— Сара?

Я двинулся в глубь оранжереи. Казалось, с каждым шагом сердитое бормотание растений становилось все громче. Однако, подойдя к центральной площадке, где стояла резная кушетка и финиковая пальма, я понял, что это за звук, — слабое дыхание растений заглушал храп классика современной литературы. Под пальмой лежал К. Великий романист находился в глубокой коме. Вылезшая из штанов рубашка открывала голый живот, ширинка была расстегнута, грязь, плотным слоем облепившая красно-белые полосатые носки писателя, засохла и потрескалась. Значит, туфли, которые я видел на полу в гостиной, принадлежали ему. Очевидно, даже во сне К. и его доппельгэнгер продолжали свои бесконечные препирательства: брови литератора были страдальчески нахмурены, зато нижняя часть лица выражала полный покой, на губах застыла умиротворенная, можно даже сказать самодовольная улыбка, словно он наслаждался заслуженным отдыхом. Вдобавок к перепачканным грязью носкам, на рубашке К., примерно в районе левого нагрудного кармана, расползлось бурое пятно запекшейся крови, на левом запястье был нацарапан номер телефона или еще какое-то важное послание, которое литератор записал для памяти. Надпись почти стерлась. Я наклонился поближе, но смог разобрать только первую букву «Ф». Я зажег верхний свет.

К. испуганно захлопал глазами.

— Не-ет, — застонал он и замахал руками, словно хотел ударить меня или навести порчу.

— Эй, полегче, приятель. Не волнуйся, все в порядке.

Он взглянул на пальму у себя над головой.

— Где я? Что это за запах?

— Дыхание растений. Мы в оранжерее Сары Гаскелл.

Он сел, протер глаза, удивленно покрутил головой и посмотрел на свои заскорузлые носки.

— Ужас. Ничего не помню.

— И как здесь оказались, тоже не помните?

— Понятия не имею.

— Ничего, все нормально, — я похлопал его по плечу. — Попробуем начать с начала. Вечерника, много народу. А что было потом? Куда они все подевались? — Я кивнул головой в сторону дома. — Там пусто. Такое впечатление, что люди разбежались, в спешке побросав одежду, недопитые стаканы и недокуренные сигареты. — Я посмотрел на часы. Стрелки показывали без четверти девять. — Быстро же вы справились со своей прощальной вечеринкой.

— М-м, да-а… — пробормотал К. — Сара, — он кивнул, — точно, Сара, она всех выставила за дверь.