Триллион долларов. В погоне за мечтой - читать онлайн книгу. Автор: Андреас Эшбах cтр.№ 141

– И почему ты не была одной из них? – осторожно спросил Джон.

– Для этого я должна была закончить двенадцатилетнюю среднюю школу, а это было для меня под запретом. Не потому, что я была слишком тупа, а потому, что имела не то происхождение. По политическим причинам. – Она подняла с земли сумку и нерешительно повесила ее на плечо. – Все было политикой. Я долго держалась подальше от демонстраций, не хотела светиться… Я боялась. Было известно, что Штази фотографирует каждого, кто идет на богослужение к Николай-кирхе. И все равно туда шло все больше народу, даже когда церковь уже не вмещала всех. А после службы все приходили сюда, на Карл-Маркс-плац и потом шагали к вокзалу, вдоль всего внутреннего городского кольца, со свечами в руках, вполне мирно. Иначе был бы повод хватать людей, понимаешь? А так… Они шли мимо «Круглого угла», штаб-квартиры Штази, пели песни и ставили свечи на входную лестницу. И что им было делать? Ведь все было безобидно, правда? А на самом деле это было начало конца.

Джон зачарованно слушал ее, пытаясь представить себе, как это место, кажущееся таким будничным, могло выглядеть тогда, и не мог.

– Высшей точкой стало девятое октября. Понедельник. Демонстрации всегда проходили по понедельникам. Прошел слух, что ЦК СЕПГ решил в этот понедельник подавить контрреволюцию в Лейпциге. Так они это называли. В действительности это значило, что они хотели отдать приказ стрелять по демонстрантам. Это было то, чего все всегда боялись, – «китайское решение». В июне в Пекине были студенческие волнения, помнишь? На площади «Небесного мира», когда правительство направило туда танки, и были жертвы. Многие боялись, что то же будет в Лейпциге. Но все равно пришли.

Она смотрела на продолговатое здание песочно-коричневого цвета, в котором по-прежнему размещался почтамт.

– Я в тот вечер была на работе. Задержалась, было много работы, но главное… я не знаю. Может, я хотела видеть, как это будет. Я помню, мы стояли у окон, наверху, на пятом этаже… выключили свет, только стояли у открытых окон, и тут они пришли… Тысячи людей, вся площадь была запружена людьми, фонтана тогда еще не было… и они скандировали: Мы – народ! Одну только эту фразу, снова и снова, под черным небом, в свете уличных фонарей, в один голос: Мы – народ! Мы – народ! Я больше не могла выдержать, спустилась вниз и присоединилась к ним. Мне было уже все равно, будь что будет. Если будут стрелять, пусть стреляют. И с того дня я всегда была там, каждый понедельник, до конца. Если уж не с самого начала, то хотя бы помогу отнести диктатуру в могилу, так я думала.

Он с удивлением смотрел на нее. Уличное движение вокруг них, люди, которые несли в руках пакеты всемирно известных домов моды или с мобильным телефоном у уха ждали трамвай – все это казалось нереальным, казалось тонким слоем побелки поверх мрачной, подавляющей действительности.

– Тебе это вообще интересно? – спросила она. Его испугала серьезность выражения ее глаз. Он смог лишь молча кивнуть и был рад, что это ее удовлетворило. Она протерла глаза, по-прежнему держа дорожную сумку на плече. – Для меня это как путешествие в прошлое. Извини.

– Я рад, что тебя не застрелили, – сказал он и взял у нее сумку. – Что все это оказалось только слухом.

Она отрицательно покачала головой:

– Это был не только слух. Впоследствии выяснилось, что такое решение действительно было принято. Полк охраны имени Феликса Дзержинского был уже откомандирован в Лейпциг, и у солдат был приказ стрелять. Но они не стреляли. Они просто не сделали этого. Они обсуждали это в своих подразделениях и решили не подчиняться приказу.

* * *

Институт изучения будущего находился южнее Хартфорда и издали был похож на военный объект. Три больших плоских барака с окнами из зеленоватого стекла группировались вокруг собственной тепловой электростанции – старого кирпичного строения с новой, будто полированной трубой. Охранник у ворот потребовал у Маккейна документы и, ничуть не впечатленный важностью его персоны, позвонил из своей будки в институт, чтобы удостовериться, что этого посетителя ждут, а его доберман злобного вида все это время не спускал с Маккейна глаз. Тот пока разглядывал забор трехметровой высоты, окружающий территорию и увенчанный толстым рулоном из колючей проволоки. На высоких мачтах прожекторы, газон вокруг института ровнехонький и аккуратно выкошенный. Все в соответствии с его распоряжениями.

– Милости прошу, сэр, – сказал коренастый охранник, возвращая Маккейну паспорт. Он поставил свое полуавтоматическое ружье, которое все это время держал за плечом, назад в штатив и нажал кнопку, открывающую железные ворота.

Маккейн припарковался на площадке, плотно уставленной машинами, невзирая на конец дня, и лишь подойдя к зданию, заметил, что для него было зарезервировано место у самого входа. Небо над Хартфордом было затянуто тучами, пахло грозой. Следующий охранник за стеклянной дверью впустил его беспрепятственно, а там его уже встречал профессор Коллинз, сразу начав экскурсию.

Маккейн осмотрел коридор и кабинеты, большие и маленькие залы, и все было заполнено компьютерами, светились сплоченные ряды мониторов, на которых мелькали цифры, дрожали диаграммы, быстро менялись графические изображения. Шум бесчисленных вентиляторов сливался в приглушенный хор ангельских голосов, предвещающих беду, тут и там перекрываемый шумом принтера, который жужжа выплевывал лист бумаги. Лист не оставался лежать, а тут же подбирался сотрудником, который подвешивал его на стену, полную множества других распечаток, или вкладывал в одну из папок. На стенах висели доски с такими надписями, как Стратегия EN-1 или Комплекс RES–POP, на столах стопками громоздились пустые коробки из-под пиццы, чашки из-под кофе и пепельницы, полные окурков. Под потолком тянулись трубы мощной вентиляции, несмотря на которые везде воняло нестираными рубашками и сигаретным дымом. В одном из маленьких кабинетов Маккейн увидел молодого небритого мужчину, спящего с открытым ртом на раскладушке, так и не выпустив из расслабленных пальцев шариковую ручку.

– Тим Джордан, он отвечает за стратегию экстремальных точек, – тихо объяснил Коллинз. – Он здесь со вторника безвыходно.

– Трудно усомниться, – прорычал Маккейн, недоверчиво глядя на такое показное рвение.

Наконец они добрались до кабинета профессора, который выглядел не более комфортабельно, чем все остальные помещения института, но в качестве роскоши имел свободное кресло. Стены, свободные от книжных или архивных шкафов, и все дверцы были без остатка увешаны диаграммами и тщательно склеенными из множества распечаток иллюстрациями.

– Прошу садиться, – почтительно проводил его Коллинз к креслу. – Что бы вы хотели выпить: чаю, сока, воды?..

Маккейн отрицательно покачал головой:

– В настоящую минуту достаточно будет плана, который бы действовал.

Профессор сверкнул глазами за стеклами очков.

– А, да, понимаю, – сказал он и нервно потер руки. – Вы хотите знать, к каким результатам мы пришли. – Он кивнул, как будто ему это стало ясно только теперь, и принялся ходить вдоль стен. – Может, будет уместно, если я сперва оглашу нашу стратегию. Еще в мае мы установили, на какие параметры модели вы сможете повлиять через Fontanelli Enterprises и в каком масштабе. Это дает определенное количество скачков параметров, как мы говорим, то есть дискретных изменений состояний к определенному моменту времени, причем и эти моменты времени тоже поддаются варьированию, в нашем случае начиная с января 1998 года. Поскольку мы имеем дело с комплексной моделью, то различные скачки параметров могут непредвиденным образом поддаваться влиянию, а это в свою очередь значит, что ради надежности был выбран brute-force-подход, то есть комбинация каждого из возможных скачков параметров с каждой любой комбинацией всех прочих скачков параметров, для чего в математике используется понятие пермутация. Уже малые количества пермутаций дают огромные числа, в нашем же случае число астрономически велико. Поэтому мы использовали различные метастратегии с целью исключить области недейственных комбинаций или хотя бы отложить их и сосредоточить наше внимание на многообещающих подходах. Одна из таких стратегий была – вначале исследовать пермутаций экстремальных пунктов, то есть наиболее вероятные влияния в самые ранние из возможных временные пункты. Другая стратегия была нацелена на то, чтобы изучить последствия образования центров тяжести, чтобы идентифицировать чувствительные области – что, забегая вперед, оказалось неплодотворным, из-за чего в середине июля мы прекратили ее, чтобы направить все силы на уточнение многообещающих комбинаций экстремы. Мы…