Триллион долларов. В погоне за мечтой - читать онлайн книгу. Автор: Андреас Эшбах

Демократия – наихудшая форма правления, не считая все остальные, перепробованные нами до сих пор.

Уинстон Черчилль

Створки двери наконец распахнулись, и они вошли в помещение, наполненное просто неземным светом. В центре большой комнаты господствовал овальный стол темного дерева, у стола стояли двое мужчин, с ожиданием глядя им навстречу.

– Мистер Фонтанелли, позвольте мне представить вам моих партнеров, – сказал молодой адвокат, закрыв за собой дверь. – Прежде всего мой отец, Грегорио Вакки.

Джон пожал руку мужчине лет пятидесяти пяти, строгого вида, в сером однобортном костюме и в очках с тонкой золотой оправой. Редеющие волосы придавали ему отчасти бухгалтерский вид. Легко было представить его и в качестве юридического консультанта или адвоката по налогам: как он стоит перед административным судом и тонкими губами цитирует параграфы из коммерческого права. Его холодное рукопожатие не выходило за рамки деловой необходимости, при этом он бормотал что-то вроде «рад познакомиться», хотя вряд ли знал, что такое радость.

Второй господин был хоть и старше, но заметно витальнее – с густыми волнистыми волосами и кустистыми бровями, придающими его лицу что-то грозное. На нем был двубортный костюм темно-синего цвета с каноническим клубным галстуком и тщательно вправленным в нагрудный карман платком. Легко было представить, как он празднует в хорошем ресторане победу в громком процессе об убийстве и с бокалом шампанского мимоходом щиплет официантку за попку. Его пожатие было крепким, и, называясь, он смотрел Джону в глаза с почти неприятной прямотой:

– Альберто Вакки. Я дядя этого молодого человека.

Только теперь Джон заметил, что в просторном кресле у окна сидит кто-то еще: старик с прикрытыми глазами, хотя было видно, что он не спит, а просто слишком утомлен, чтобы реагировать на происходящее. Его морщинистая шея торчала из мягкого воротника рубашки, поверх которой был надет серый вязаный джемпер. На коленях у него лежала бархатная подушечка, на которой покоились его старческие руки.

– Патрон, – тихо сказал Эдуардо, заметив взгляд Джона. – Мой дед. Как видите, мы семейное предприятие.

Джон лишь кивнул, не зная, что на это сказать. Его проводили к стулу, одиноко стоящему перед широкой стороной стола, и пригласили сесть. По другую сторону стола стояли четыре стула, аккуратно придвинутые спинками к самому краю столешницы. Перед каждой спинкой лежало по тонкой папке черной кожи с тисненым гербом.

– Хотите чего-нибудь выпить? – спросили его. – Кофе? Минеральной воды?

– Кофе, пожалуйста.

В груди Джона снова шевельнулось чувство, возникшее у него, как только он ступил в холл отеля «Уолдорф-Астория».

Эдуардо расставил чашки, заранее приготовленные на сервировочном столике, выставил сливочник с молоком и серебряную сахарницу, всем налил и поставил кофейник рядом с чашкой Джона. Трое Вакки заняли свои места, Эдуардо сбоку – так, что Джон видел его справа от себя. Четвертое место, слева, оставалось пустым.

Джон разглядывал чудесный текстурный рисунок дерева на столешнице. Помешивая свой кофе тяжелой серебряной ложечкой, он попытался незаметно оглядеться.

Из окон позади адвокатов открывался вид на светлый, трепещущий в мареве Нью-Йорк, на синюю Ист-Ривер с рассыпанными по ней блестками солнца. Окна обрамляли гардины цвета лосося, составляя дополняющий контраст к тяжелому, безупречно бордовому ковровому покрытию и белоснежным стенам. Джон прихлебнул кофе с сильным ароматом и вкусом, похожий на эспрессо, который иногда варила ему мать.

Эдуардо Вакки раскрыл папку, лежащую перед ним, и сдержанный шорох кожи по столу прозвучал как сигнал. Джон отставил свою чашку и набрал воздуха. Началось.

– Мистер Фонтанелли, – начал юный адвокат, слегка поклонившись и упершись локтями в стол. Тон его стряхнул остатки любезности и приобрел деловое звучание. – Я просил вас приготовить для нашего разговора документ, удостоверяющий вашу личность, – водительские права, заграничный паспорт или нечто подобное, – исключительно ради проформы, разумеется.

Джон кивнул:

– Мои права. Момент. – Он полез в задний карман брюк и испугался, ничего там не обнаружив, потом вспомнил, что сунул права во внутренний карман пиджака. Дрожащими пальцами он протянул документ через стол. Адвокат взял права, бегло глянул и, кивнув головой, передал отцу, который, наоборот, изучал их так тщательно, будто был убежден, что они поддельные.

Эдуардо улыбнулся:

– У нас тоже с собой наши удостоверения. – Он достал две бумаги очень официального вида. – Семья Вакки живет во Флоренции уже несколько веков, и почти все мужчины этой фамилии из поколения в поколение занимаются адвокатской практикой и управлением имуществом. Первый документ подтверждает это; второй – это английский перевод первого, заверенный в штате Нью-Йорк. – Он протянул Джону оба документа, и тот непонимающе уставился в них. Один, вложенный в прозрачный файл, был очень старый. Итальянский текст, в котором Джон понимал лишь с пятого на десятое, был отпечатан на пишущей машинке, на серой гербовой бумаге, а под текстом теснилось множество выцветших печатей и подписей. Английский перевод – четкая распечатка на лазерном принтере, снабженная маркой об уплате пошлины и нотариальным штемпелем, – звучал запутанно и очень уж юридически и, насколько мог понять Джон, подтверждал то, что сказал младший Вакки.

Он вернул оба свидетельства и скрестил руки на столе. Одну его ноздрю дергало нервным тиком; он надеялся, что со стороны это незаметно.

Права Джона перекочевали к Альберто, который разглядывал их, благожелательно кивая, а потом неторопливо подвинул их на середину стола.

– Мистер Фонтанелли, вы являетесь наследником значительного состояния, – снова начал Эдуардо официальным тоном. – Мы здесь для того, чтобы сообщить вам сумму и условия передачи наследства, и – в случае, если вы выразите готовность вступить в права наследства, – обсудить с вами шаги, необходимые для передачи собственности.

Джон нетерпеливо кивнул.

– Эм-м, да, а не могли бы вы сказать, кто, вообще, умер?

– Если вы позволите, я хотел бы ненадолго отложить ответ на этот вопрос. Это давняя история. По крайней мере никто из ваших непосредственных родственников.

– Тогда почему наследником являюсь я?

– Это невозможно, как я уже говорил, объяснить в двух словах. Поэтому я попрошу вас еще немного потерпеть. В настоящий момент перед нами стоит такой вопрос: вам предстоит получить изрядную денежную сумму – хотите ли вы этого?

Джон непроизвольно хохотнул.

– О'кей. И сколько?

– Свыше восьмидесяти тысяч долларов.