У Ольги радостно забилось сердце, когда она увидела медленно
ехавшего по безлюдной улочке извозчика, старательно приглядывавшегося к окрестным
домам – и Алексея Сергеевича за его спиной. Торжествующе улыбнулась: поэт являл
собою образец портняжного искусства и олицетворение самой современной моды, он
походил на картинку из парижского модного журнала и даже держал в руке
гармонично подобранный букет из пармских фиалок – как Ольге уже было известно,
продававшихся в Петербурге только в оранжерее бельгийского подданного Гравело
по ценам, мягко выражаясь, изумляющим…
Критически оглядев себя в зеркале, она с присущей ей
скромностью признала себя почти неотразимой: открывавшее плечи платье из
шелкового муслина цвета «знойного арабского полдня», бальная прическа –
разделенные пробором волосы пышными прядями спускались вдоль висков к ушам,
посреди головы гребень, окруженный валиками из волос, жемчужная нить на манер
диадемы. Одним словом, как ни скромничай, а в зеркале отражалась отнюдь не
дурнушка…
Ольга спустилась во двор как раз вовремя, чтобы услышать
нетерпеливый стук в калитку, которую немедленно и отворила. Любезный друг
Алексей Сергеевич, как она отметила с женским тщеславием, был ежели не
ослеплен, то по крайней мере поражен.
– Проходите же, – сказала она, прикидываясь
простушкой, совершенно не замечающей, какими взглядами ее окидывают.
– Но…
– Я отпустила прислугу, – сказала Ольга все с той же
наивностью. – Они так настойчиво выпрашивали выходной день, что я не
смогла устоять из человеколюбия…
– Вы… получили мое письмо? – чуточку беспомощно
вопросил поэт, все еще пребывавший в состоянии оторопи.
– Ну разумеется. – Ольга одарила его лучезарной
улыбкой. – Иначе почему же я вас здесь жду в этот час?
– Что это за дом?
– У всякой женщины есть свои маленькие секреты, –
сказала Ольга. – Неужели вы этого не знали? Ну идемте же, или вы намерены
стоять здесь до темноты?
Она непринужденно забрала у него букет и первой направилась
в дом. Провела гостя в маленькую аккуратную гостиную, обставленную со слащавым
немецким уютом, принесла воды в небольшой хрустальной вазочке, поставила туда
цветы. Обернулась с лукавой улыбкой:
– В ваших письмах вы были столь настойчивы и
красноречивы, что бедная, неопытная провинциальная вдова просто не могла
устоять перед одним из самых знаменитых светских львов…
– Вы надо мной насмехаетесь? – спросил он
тоскливо.
– Вы меня, право, обижаете, Алексей Сергеевич, –
сказала Ольга, испробовав на нем набор разнообразнейших улыбок. – Неужели
вы меня считаете столь жестокой, способной заставить автора таких писем ехать
через весь город исключительно для того, чтобы насмехаться над ним? – Ради
усугубления ситуации она потупилась с наигранной робостью и спросила тихо: – Вы
действительно меня любите?
Какое-то время она опасалась, что поэт бросится к ее
ногам, – в сентиментальных французских романах это, конечно, выглядело
красиво, но Ольге всегда казалось чересчур высокопарным и пафосным для реальной
жизни. К счастью, этого не произошло. Алексей Сергеевич попросту приблизился к
ней вплотную, взял за руку и сказал чуть растерянно:
– Я сам не знаю, что со мной происходит. Вы внезапно
возникли из ниоткуда, и я потерял покой… Я понимаю, что говорю ужасные
банальности, но только теперь понял, что такое «украсть сердце». Можете
смеяться, но вы мое сердце украли…
В ней одновременно присутствовали две разных личности:
волевая колдунья, с нешуточным искусством доведшая дело до сегодняшнего финала,
и обычная девушка, которой приятно было слушать такие слова и чувствовать на
себе такие взгляды. Правда, обе эти личности сливались в одну – молодую
энергичную женщину, точно знавшую, чего она хочет…
– Почему вы молчите? – спросил Алексей Сергеевич.
– Потому что не собираюсь ничего говорить, –
призналась Ольга с задумчивой улыбкой.
Сделала крохотный шажок – большего и не требовалось, чтобы
преодолеть разделявшее их расстояния, – положила ему руки на плечи и
решительно приблизила губы к его губам.
Надеялась, что он поймет все правильно. Так и случилось…
Проснувшись среди ночи, Ольга поначалу не поняла, что ее
разбудило. Человек, получивший ныне полное право на звание сердечного друга,
спал блаженным сном, дыша ровно и спокойно. И в комнате, и на улице стояла
тишина, лунный свет причудливо освещал фиалки в вазочке, лежал на полу,
отражался в застекленных хозяйских акварелях, изображавших неизвестные пейзажи.
Все вроде бы было спокойно. И тем не менее что-то ее заставило проснуться…
Дело в том, что шевельнувшаяся в полосе лунного света
невысокая тень принадлежала чему-то определенно живому, поднявшемуся над
подоконником…
Старательно полуприкрыв глаза, Ольга притворилась спящей –
но сквозь длинные ресницы рассматривала окно. Нечто небольшое, значительно
уступавшее размерами человеку, ободренное ее мнимой неподвижностью,
шевельнулось гораздо живее и прижималось к оконному стеклу, вглядываясь в
комнату.
Учитывая, что находилось это окно на втором этаже, все было
чуточку странно. Кошка? Но на кошку, а также на любое другое маленькое домашнее
животное это создание нисколечко не походило, скорее уж напоминало маленького
скрюченного человечка с невероятно длинными ручонками, которыми он цеплялся за
карниз. Ну конечно, какая кошка смогла бы взобраться по гладкой кирпичной
стене, лишенной архитектурных украшений…
Страха не было, конечно, – какой тут страх? Разве что
раздражение на неизвестную тварь, взявшуюся столь беззастенчиво подглядывать за
Ольгой в ее собственном, смело можно сказать на ближайший год, домовладении.
Тщательно продумав каждое движение, Ольга одним рывком
спустила на пол босые ноги и метнулась к окну. Существо, издав явственно
донесшийся через стекло испуганный писк, исчезло из виду. Прижавшись лбом к
стеклу, Ольга увидела, как оно с невероятным проворством несется по освещенному
лунным светом двору – определенно похожее на человека, но несущееся на
четвереньках, – причем показалось, что задние конечности сгибаются у него
коленками назад, как у кузнечика. Взлетело на забор…
Не рассуждая, Ольга послала вслед точный удар – весьма
сильный, настигший странное существо на кромке забора.
Словно облачко черной густой копоти взлетело. Существо,
будто кот, получивший изрядный пинок, не свалилось на ту сторону, а пролетело несколько
саженей на середину улочки, покатилось там кубарем в пыли, взмыло на задние
конечности и с поразительной быстротой припустило прочь, так что моментально
исчезло из виду. Ольга недоуменно пожала плечами. Она так и не смогла для себя
прояснить, с чем столкнулась – ее новый жизненный опыт ничего подсказать не
смог, и она оказалась в положении ученого натуралиста, встретившего животное,
которого не было ни в одном из толстых трудов…