Роза рассказала им, как произошло похищение.
– Я даже побежала за машиной, как дура глубокая… А
номер не запомнила.
– Доигрались, – с трудом проговорила Саша, у нее
пересохло в горле. – Что ж теперь делать?
– В милицию заявить, что же еще?
– Нельзя! В таких случаях похитители первым делом
предупреждают, чтобы не заявляли в милицию, – вспомнила Маня.
– Ты думаешь, за них выкуп потребуют? – удивилась
Роза. – Уж не знаю, сколько денег у Филимоновых, но у Лехиных родителей уж
точно карман дырявый, – заметила Роза. – Нет, тут не выкупом пахнет.
– А чем?! – в один голос воскликнули Саша и Маня.
– Убийством, – мрачно проговорила Роза. – Вы
все чего-то вынюхивали, выслеживали, и вот пожалуйста… Видно, наступили кому-то
на хвост, вот и получили.
– Но что же мы сидим? Надо что-то делать! –
волновалась Маня.
– Что? Если не заявлять в милицию, то я просто не знаю,
что делать.
– Нет, в милицию заявить надо! – твердо сказала
Роза. – И все рассказать! Пусть прижмут как следует того мужика с
французским бульдогом. Я уверена, что их похитили по его наводке.
– Если это и так, только я не понимаю, зачем было их
похищать? Прикончить можно и не похищая, – как-то робко проговорила Саша.
– А если их продадут?
– Как продадут? – ахнула Маня.
– Не знаешь, как продают? – фыркнула Роза. –
Телевизор смотреть надо. Леху на какую-нибудь плантацию, а Ксюху… Ну мало ли
где она сгодиться может. А то еще на органы…
– Что? – похолодела Маня.
– На органы! Ну, печень их там кому-нибудь понадобится,
или почки, или глаз…
– Замолчи! – не своим голосом заорала вдруг
Саша. – Немедленно замолчи!
– Ты чего орешь? – удивилась Роза. – Меня
спрашивают, я отвечаю.
– Не смей даже думать о таких вещах.
Все, собираемся и идем в милицию., – Правильно. Не
помешает.
– Саш, а надо Гошке сказать?
– Зачем? Он больной лежит, что он может сделать? Тем
более его мама дома. Нет, мы сейчас втроем пойдем в милицию, и я уверена: их
найдут. Жаль, конечно, что Роза номер не запомнила, но темно-зеленый джип
«Паджеро» – тоже все-таки примета, если сообщить всем постам…
– Саш, а как быть с родителями? – спохватилась
Маня. – Надо им сказать?
– Ни в коем случае, сначала в милицию!
А вдруг их скоро найдут, тогда и сообщать ничего не надо.
Зачем зря людей волновать?
– Да, это правильно, – кивнула Роза. – Вот уж
не думала, что буду из-за этой дуры Филимоновой волноваться…
Саша пропустила ее слова мимо ушей.
Мало ли что она говорит, главное – она сразу прибежала сюда,
хоть и знает, что ее тут не очень-то обожают. Все-таки Тягомотина оказалась
человеком!
Девочки оделись и со всех ног помчались к отделению милиции.
…А Ксюша и Леха тем временем тряслись в темно-зеленом джипе,
умирая от ужаса. рот им воткнули кляпы, глаза завязали повязками, а руки даже
не связали. Леха чувствовал, что Ксюшу бьет крупная дрожь, и дрожь эта
передалась ему. "Леха, она девчонка, а ты-то мужик, возьми себя в руки.
Если нам завязали глаза, значит, убивать не
собираются", – сообразил мальчик, и ему стало немного легче. Он с
удовольствием поделился бы этим соображением с Ксюхой, но из-за этого чертова
кляпа… Тогда он нащупал Ксюхину руку и пожал, чтобы подбодрить ее. Рука у
девочки была как лед. Но она не ответила на его пожатие. "Неужто
померла? – похолодел Леха. – Но нет, она же дрожит, значит, живая.
Интересно все-таки, за каким чертом нас похитили? Не надеются же они получить
за нас выкуп? С каких, интересно, шишей? Нет, это не из-за выкупа.
Тогда что им надо? Информация! Конечно, им нужна информация!
Стоп, Леха, какая информация! Мы же в общем-то ни хренушечки не знаем. Ну, нас,
конечно, засекли… Видели, что мы за этим поганцем Витасиком шастали, и теперь,
конечно, хотят знать, кто нас послал… И ведь эти сучары ни за что не поверят,
что это мы сами, по собственному почину… Не поверят, зуб даю! Тогда надо сбить
их с толку! Легко сказать, а как? Ладно, чего умирать раньше смерти? Для начала
надо будет прикинуться полными придурками, которые со страху вообще все мозги
растеряли, а там поглядим…" И Леха снова пожал холодную Ксюшину ладошку.
На этот раз она ему ответила. «Однако мы уже давно едем, наверное, нас за город
везут, – подумал Леха. – Вот тоска-то…»
Не успел он это подумать, как машина куда-то свернула и
дорога стала тряской.
«Скоро приедем, – подумал Леха, и сердце у него
захолонуло. – Сколько ни храбрись, а все равно страшно».
Но вот машина наконец остановилась.
– Митяй, не упусти сволочат, – сказал пожилой
водитель, на чью удочку они так легко попались.
– Куда их?
– Спусти пока в подпол, а там поглядим.
Их выпихнули из машины и выдернули кляпы.
– Дяденьки, снимите маску-то, ни фига не видно! –
пожаловался Леха.
– Для того и надевали, чтоб ни фига не видно
было, – рассмеялся охранник. – Давайте, давайте, шевелитесь!
Где-то рядом залаяла собака. И, судя по лаю, собака
серьезная.
– Как, интересно, идти, если глаза завязаны? –
сварливо произнес Леха.
– Ладно, Митяй, сними повязки, куда они денутся и что
они тут увидят?
Митяй сдернул повязку с Ксюши.
– Хватит с вас! Ты, девочка, веди своего дружбана, а то
он, как видно, чересчур шустрый.
Ксюша послушно взяла Леху за руку. Ее рука была по-прежнему
ледяной.
Она боялась поднять глаза, чтобы не видеть страшных лиц,
смотрела только себе под ноги. Их подвели к гаражу, где стояла одна машина,
потрепанный «жигуленок», и было место еще для двух. Потом Митяй нагнулся и
поднял крышку люка.
– Валяйте, спускайтесь! – прикрикнул он.
– Дяденьки, имейте совесть, в туалет сводите, а? Там у
вас внизу небось туалета нет, может неприятность случиться.
– Во, интеллигенты, в туалет просятся!
– Правильно, между прочим, давай своди сперва девчонку,
а я парня покараулю!
Ксюша с благодарностью сжала Лехину руку. Она давно уже
мучилась, но не решалась даже слово сказать.
Митяй повел ее в глубь гаража, открыл дверь и сказал:
– Сортир в конце коридора! Да смотри не задерживайся! И
не думай про побег, тут другого выхода нет.
«Чуть не описалась, чуть не описалась», – почему-то
твердила Ксюша сама себе.