Не женское дело(Сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Елена Горелик cтр.№ 383

Кстати, «хитом сезона» у нас стала песенка, сочиненная Владом на мотив окуджавского «Когда воротимся мы в Портленд». Ни он, ни я слов не помнили, потому братец сочинил свой текст — про ямайского пирата, которому наобещали с три короба и послали в бой на верную смерть. А он попал в плен. Теперь, таская камни и глотая пыль, бедолага мечтает вернуться в Порт-Ройял и на чем свет стоит клянет обещавших ему богатую добычу. Песенку подхватили и теперь горланят в каждой таверне, постепенно добавляя новые куплеты… Велика сила пиратского народного творчества!

Сегодня двадцать восьмое июля. Я получила кое-какие сведения от Николаса из Голландии. Что ж, наша информационная бомба рванула, и над королем Англии потешается вся Европа. А всего-то делов было: составить подробное описание сражения, снабдить его иллюстрациями Влада, отдать в редактуру двум газетчикам, чтоб перевели с французского на голландский и расцветили сочными фразами. Запаковав все это в большой конверт, отправили в Голландию. На быстроходном сторожевике. К издателю Хорну. Через двадцать дней наша «барракуда» была на месте. Хорн, учуяв прибыль, тут же тиснул брошюрку в обоих засланных вариантах — на голландском и французском языках. И представьте себе, она ушла на ура. Пришлось допечатывать еще один тираж: жареная новость, как-никак. Английский флот позорно продул каким-то заморским пиратам! Драка у Сен-Доменга наверняка не была самым значительным событием этого года, но мы сумели представить ее таковым событием. Европейские газеты подхватили новость «на перья». Французы с чисто версальской язвительной иронией прошлись по нынешней убогости английского флота. Голландцы подняли радостный вой, объясняя поражение бриттов чрезмерной для английского короля приверженностью Карла Стюарта католичеству. Испанцы в кои-то веки изволили помянуть нас добрым словом и не забыли пнуть Англию за Маракайбо. А английские газеты просто захлебывались от дерьма, выплеснутого на голову собственного монарха. «Наконец-то нашлась дама, способная решительно отказать нашему „старине Роули“, [177] — писала одна такая газетенка. — Жаль, что ценой сего отказа стала целая эскадра». Что я могу сказать? Хороший урок заносчивой Британии. Впрочем, ей со Стюартами всегда не везло.

Николас получил от меня некие официальные бумаги, с которыми отправился к штатгальтеру. А тот с этими бумагами в руках надавил на Генеральные штаты. Голландия, пользуясь удобным случаем и нашим секретным договором, объявила Англии войну. Вильгельм же заявил свои права на английский престол… Еще новостишка: малость, а приятно. Герцог Йоркский, почуяв, что трон под седалищем братца основательно закачался, смылся в Версаль — за поддержкой кузена Луи. Так что сидит сейчас «старина Роули» не на престоле, а на жердочке, и та под ним трещит. Особенно интересно будет, когда Карла с этой жердочки сгонят, а Джеймс Стюарт при поддержке Луи де Бурбона и Вильгельм Нассау при поддержке самого себя (а злые языки треплют — и папы римского тоже, во что я охотно верю) сцепятся за английский престол. Надеюсь, этой веселой психушке немного поспособствует одна бумага, которую Николас получит со следующей почтой. Если ей дать ход… Ну не будем забегать вперед, а то потом будет не смешно.

Жан Гасконец с помощью союзных индейцев атаковал англичан на континенте. Примерно в тех местах, где в нашем мире была Атланта. С местными испанцами добазарились о торговле и концессиях… А знаете, что это означает? Это означает, что теперь у нас будут собственные лесозаготовки. Мы сможем строить корабли, почти не закупая импортный лес. Весьма полезная штука для островного государства.

А вообще… Вообще всем этим державным господам стоит помнить одну простую вещь. Жизнь — как зебра. Полоса белая, полоса черная, опять белая, опять черная, а в итоге все равно… э-э-э… филейная часть. Что за память о себе они оставят — это уж кому как повезет. Одно знаю наверняка: ни казну, ни побрякушки, ни королевства на тот свет не утащишь. Потому я и не рву душу в попытке надышаться перед смертью. Просто делаю свое дело. Хорошо или плохо, судить не мне. Но теперь-то я точно знаю, что жизнь моя не растрачена зря.

У меня есть достойная цель. А это кое-что значит в нашем мире.

1

«Странно. Война идет полным ходом, а мы этого почти не ощущаем».

За два с лишним года со дня битвы у Сен-Доменга много воды утекло. Флот и город восстановили. Устроили английским колониям прессинг по полной программе, поочередно навещая то Антигуа, то Барбадос, то Ямайку, организуя налеты индейцев на континентальные владения британской короны, перехватывая в море английских купцов. Английские колонисты слезно жаловались королю, король, раздражаясь все больше, слал в Версаль письмо за письмом. А король Франции только пожимал плечами: дескать, я-то тут при чем? У вас война с Сен-Доменгом и Голландией — вот сами с ними и разбирайтесь. Впрочем, если вы, дорогой кузен, желаете, чтобы я был посредником… И начиналось перечисление услуг, кои должны были обеспечить благожелательное Англии посредничество великого соседа. В ответ Карл раздражался еще сильнее и требовал, чтобы кузен Луи прекратил поддерживать мятежника — герцога Йоркского… Словом, такой вот родственный междусобойчик. Сен-Доменг вовсю пользовался плодами сей «мудрой» политики, практически безнаказанно блокируя английскую торговлю в Мэйне и разоряя колонии… Галка знала, что при всей соблазнительности предложения голландцев — пограбить города южного побережья Англии и подпрягшейся к этой войне Португалии — Сен-Доменгу пока еще рановато соваться в Европу. Иначе Европа, осознав опасность, сунется в Мэйн гораздо раньше, чем Сен-Доменг будет к этому готов.

«Вильгельм — хитрый перец, — думала мадам генерал, пока матросы подгребали шлюпку к пирсу. — Как любой здравомыслящий политик он прекрасно понимает одну простую вещь: сегодняшний союзник завтра может стать противником. Не мешало бы подложить под него мину замедленного действия. Что ж, не он один такой умный».

Амстердам. Крупнейший город Соединенных Провинций Нидерландов. Можно сказать, нынешний деловой центр Европы. «Гардарика» едва втиснулась на рейде — так много здесь стояло торговых судов. Досужие горожане в первые пару дней специально приходили поглазеть на пиратский флагман. Опытные голландские моряки и корабельные мастера, разглядывая невиданную доселе конструкцию его корпуса, только диву давались: как эта посудина не развалилась пополам при своем знаменитом таране? Какие там должны быть шпангоуты? Какое крепление обшивки? Эх, вот бы Рюйтеру, покойнику, такой кораблик… «Рюйтер славно отметился напоследок. — До полудня, когда Вильгельм ждал ее во дворце на площади Дам, было еще много времени, и Галка, отпустив матросов, пошла прогуляться по набережной. — Так долбанул англичан, что от Ройял Нави остались рожки да ножки. Пожег верфи, поднялся вверх по Темзе и не отказал себе в удовольствии пострелять по Лондону. Короче, в каком-то смысле старик отомстил за английский обстрел собора в Сен-Доменге… Что ж, на эту тему, кстати, сегодня с Вильгельмом будет непростой разговор». Рюйтер умер вскоре после своего рейда на Англию, даже не подозревая, что заметно осложнил жизнь своему штатгальтеру. Ведь англичане, здорово обиженные на суд, состоявшийся летом восьмидесятого в Сен-Доменге, теперь осаждали Вильгельма требованиями выдать им «военных преступников» — офицеров Рюйтера, коль уж самого адмирала с того света достать было затруднительно…