Пять капель смерти - читать онлайн книгу. Автор: Антон Чижъ cтр.№ 74

— Во-первых, явилась в участок убедиться в смерти Толоконкиной, во-вторых…

— С чего вы взяли, что Раса хотела убедиться в смерти Надежды?

Тут уж я возмутился:

— Я сам видел!

— Что видели?

— Она вбежала с криками «Помогите!», увидела купеческую дочку, оттолкнула городовых и тут же выскочила.

— В чем ее вина?

— Да хотя бы… — начал и не знаю, чем закончить.

— Так что же, Мечислав Николаевич?

— Вы меня запутали…

— И не думал. Если Раса бросила Надежду в сугробе, зачем убийце так рисковать и лезть в пасть волку, то есть в полицейский участок?

— Хотела убедиться, что она мертва…

— Могла она за то кратчайшее время понять, мертва Толоконкина или нет?

— Заскочила и выскочила.

— Что можно увидеть за несколько секунд?

— Лицо…

— А зачем Расе надо было увидеть ее лицо?

— Чтобы узнать, что это — Толоконкина.

— То есть она не была уверена, кого притащили Щипачев и городовой.

— Выходит, так…

— Почему Раса была не уверена, что это Толоконкина?!

Совсем замучил. Признаю: не могу этого понять.

— Но ведь это очевидно! Мечислав Николаевич, смелее, не коня покупаете…

Что тут поделать? Пример к стенке:

— Только одно: Адамкуте не убивала Толоконкину…

— Она что-то увидела на улице и решила проверить. Вот и все. Причем у меня нет уверенности, что это была Раса, а не Ядвига. Хотя это совсем не важно. Но был ли у Расы какой-нибудь иной, чем у Зелиньской, повод убить Ивана и Надежду?

— Ей тоже были нужны деньги для революции.

— Профессор утверждал, что он был на новогоднем балу Бестужевских курсов…

— Сам проверял его ложь…

— Почему он соврал?

И тут меня как молнией поразило:

— Да ведь Окунёв, как пить дать, был под сомой! Ему могло и не такое примерещиться!

— Что из этого следует?

— Нет ни мотивов, ни улик против Адамкуте, — говорю и сам не верю, что такое сказал. Вся моя уверенность карточным домиком развалилась.

— Браво, ротмистр, — говорит Ванзаров. — Раса тут ни при чем. Думаете, возможно, чтобы Зелиньска пошла против своих опекунов из охранки ради того, чтобы убить Наливайного? Абсурд! Следовательно, Ядвига не совершала двух убийств. Что следует?

— Профессор сам убил Ивана и Надежду.

— При этом оставил на самом видном месте улику: скатерть-домотканку.

— Так точно, странно это… — говорю.

— Кто же тогда настоящий преступник?

Тут я чуть не подпрыгнул:

— Кто-то четвертый!

— Это простой, но шаткий вывод. Важнее другое. Зелиньска врала, наговаривала на Адамкуте и путала следы только ради того, чтобы скрыть от нас истинный смысл этих событий. Как, впрочем, и Раса.

Хоть мне в таких логических скачках бывать не приходилось, но и я вкус ощутил.

— Одно к одному, — говорю.

— Нам помогают пойти по ложному следу. Загадочная смерть Наливайного невдалеке от дома профессора, когда у того нет алиби. Тело Толоконкиной брошено возле дома Окунёва. Явный расчет на быстрое обнаружение трупа. Это бросает тень на профессора. Кроме того, нанесло ему тяжелую моральную рану.

— Железная логика.

— Что за этим скрывается?

— Охота на большой куш?

— Сделано все, чтобы никто — ни мы, ни охранка, ни Особый отдел — не приблизился к соме. При этом замести все ее следы. Не зря ведь дважды пытались поджечь дачу. Поэтому единственный смысл убить Толоконкину — убрать того, кто принимал сому. Как и Наливайного. И при этом навести подозрение на Окунёва. А заодно и боксера Санже. Не было случайности и путаницы. Не было мистической мести бога Сомы людям, посмевшим разбудить его. Все заранее спланировано. Включая угрозы мне. А теперь самое главное…

— Кто убийца? — подсказываю.

— Поначалу я думал, что это творение рук господ Макарова или Герасимова. Почерк больно похож: устроить провокацию и самим ее раскрыть. Но, пообщавшись с этими господами лично, понял: они не имеют никакого представления о происходящем. Узнав про изобретение профессора, но не догадываясь, в чем его суть, они на всякий случай внедрили к нему агента. Однако их опередили. Поэтому на данный момент самый важный вопрос: что собирались делать с сомой? И кто именно?

— Теперь уж все равно ничего не выйдет. Одна мертва, другая в охранке.

— Я так не думаю, — Ванзаров мне с напором. — Убийца хорошо знаком с идеей Окунёва о свержении старой религии и создании нового мира. Пропадать такому шансу непозволительно.

— Неужто неизвестный преступник хочет получить легендарную силу бога Сомы?

— Готовится нечто худшее. Если спорынья попадает в хлеб…

Ванзаров остановился как вкопанный и уставился на тумбу с рекламными плакатами. Разглядывает русскую красавицу в кокошнике, что с подноса бутылочки пива «Калинкин» предлагает.

— Ротмистр, кто производит больше всего пива в Петербурге?

Вопрос, конечно, смешной и всем известный.

— Калинкинский завод, кто же еще, — говорю.

И тут мы побежали опять. Да еще как припустили.

Из воспоминаний Аполлона Григорьевича Лебедева

Денек у друзей моих выдался не блестящий. Уже наслышан, как их лихо разгромили в банке. Приехал, чтобы поддержать добрым или веселым словом. Уж как придется. Захожу в кабинет Ванзарова, а он лихорадочно бумажки перебирает.

Говорю ему утешительно:

— Ничего, коллега, с кем не бывает. Вы еще их одолеете. Будут и у вас хорошие вести.

Он эдак дерзко:

— У нас и так полно хороших новостей. Вот депеша: жизни Курочкина ничего не угрожает, пуля прошла навылет. А вот другая из американской миссии: требуют немедленно разыскать убийцу и при этом прекратить любые следственные действия в отношении американского гражданина. Разве не хорошая новость? Или вот еще: из Шувалова. Наш друг околоточный Заблоцкий сообщает: сегодня ночью дотла сгорела дача профессора Окунёва. Постовые никого из посторонних не видели, а когда заметили столб огня над крышей, было поздно. Разве это не отлично?

Вижу, для шуток время неподходящее, Ванзаров кипит, как перегретая колба. Надо с осторожностью. Вытаскиваю бумажку, кладу ему на стол:

— Коллега, уделите пару минут вашего драгоценного внимания.

Он не слушает, бросается к телефонному аппарату, называет номер председателя «Калинкинского пивомедоваренного товарищества» господина Эбсворта, просит принять по срочному делу и только тогда удостаивает меня: