Совсем не прогрессор - читать онлайн книгу. Автор: Марик Лернер cтр.№ 59

— Молодец. Одобряю. Ты у нас парень не из подворотни и не серийного производства. Сядь! Не стой — раздражает. Или торопишься назад, на гулянку?

— Вот уж нет, — приземляясь на стул, искренне заверил Сашка. — А можно раскрыть подробнее про солдатиков?

— А то не догадываешься, — фыркнула она. — Могу и прямо сказать, заодно и проверим, насколько далеко твоя нынешняя терпимость распространяется. Денис замечательный человек и прекрасный педагог, но мы с ним недаром не ужились. Нельзя всех старательно под одну гребенку. Да какой там! Он вас рубанком обрабатывает. Все лишнее побоку. Конечно, абсолютные копии не получаются, характеры разные, да и физические возможности, но в головы он вам свои идеи набивает мастерски. Да на самом деле и есть с кого пример брать. Подполковником ушел на пенсию, и наград полная грудь. Ты не посрамил его заветов?

— Есть маленько. Я теперь большой герой и собираюсь протыриться в универ без экзамена.

Сашка проверил это дело предварительно. Просто после армии вместо трех экзаменов сдавали одну математику, но в общем туманном положении про награжденных абитуриентов сохранился пункт насчет высших орденов. Таких принимали сразу. «Ленин» вполне тянул на льготу.

— Даже так? — не особо удивилась Ксения Юрьевна. — Потом похвастаешься. Ты в курсе, что девятеро из десяти после вашего детдома в Суворовское училище идут? Прекрасно знаешь, — махнула рукой, — служить Родине. Офицерское училище — мечта жизни. Страшная трагедия: в Рязанское Краснознаменное десантное не взяли!

Тут она крепко выругалась, отчего Сашке не удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Очень уж фразочка выпала из облика интеллигентной высокодуховной учительницы.

— Чего только от мужиков не наберешься, — извиняющимся тоном объяснила, правильно поняв его удивление, — тридцать с лишним лет в сплошном мужском коллективе под бессменным руководством бывших офицеров.

Она слабо улыбнулась.

— Вот ты точно родился не для армии. Знаю, знаю, — опять отмахнулась, не дожидаясь возражений, — служить — правильно и долг каждого гражданина. Но не всю же жизнь! Да ты еще читать не умел, а любимым занятием было ковыряться в розетках, утюгах, плитках и выключателях. Не ломал — чинил. И ни разу не ударило током. А подрос и более серьезными вещами занялся. Это ж надо было видеть довольную рожицу, когда очередной не желающий включаться прибор начинал работать. Есть люди — стоит им подойти к той же ЭВМ, и она начинает барахлить. А есть Саша, которого электроприборы обожают и принимаются послушно вертеться или что им там положено делать. И дать такого уникума засунуть в общевойсковое училище, и чтоб он потом гонял придурочных солдат по плацу?! Вот уж нет! Плох тот учитель, который не способен подсунуть более сложную, развивающую задачу. Чистый ремонт ЭВМ уже не интересен, подавай возможность разобраться в программах. А там и английский, — она совсем по-молодому подмигнула, — очень к месту. Такой энтузиазм у тебя проснулся к изучению!

Она замолчала, задумавшись. Сашка терпеливо ждал — страшно не хотелось несвоевременным вмешательством сбить с мысли.

— Наверное, я слегка сдвинулась к старости, — тихо сказала Ксения Юрьевна, — у меня никогда не было детей, и поэтому в каждом выпуске, все годы, были мальчики, которых я выделяла. Некоторые мне даже пишут. С праздниками поздравляют, но давно своя отдельная жизнь. Знаешь, учителя редко помнят всех. Вот залетчики или отличники в памяти остаются. А остальные проходят общей массой. А ты не лез ни в какие рамки. Как затмение на меня нашло. Вдруг у меня появился не просто любимчик — сын, за успехами которого так здорово наблюдать и помогать ему. Не по обязанности, не из чувства долга. Просто хотелось. В шестнадцать лет вы уходите из привычного мира в большой. И если честно, не так уж неправ Денис, пусть даже он вечно перегибает с этими рукопашным и ножевым воспитанием.

Сашка в душе обрадовался. Еще кусочек мозаики удачно встал на свое место. Вот он, Денис Григорьевич, — нарисовался. И подтверждение налицо. А учил не зря. Предпочтительнее кормить червей другими. Пригодилась наука.

— Лучше уж в Суворовское, — продолжала говорить Ксения Юрьевна. — Очень трудно детдомовцам переходить в самостоятельную жизнь. Свои двенадцать метров по закону в коммуналке или в общежитии всегда получат. Зарплата для только начинающих работать не слишком большая, да проблема не в этом. Они привыкли жить на всем готовом. Есть сытно, регулярно меняли одежду. Донашивать за старшими, как в нормальной семье, считается западло.

И ведь не замечает, отметил повторно. Нормально для нее звучит. Воистину набралась в соответствующей среде неблагопристойных выражений.

— Деньги моментально исчезают неизвестно куда, и через неделю они уже не представляют, на что купить еду. Кто приспосабливается со временем, кто нет, но переход для большинства жуткий. Все новое и незнакомое. А армия — тот же детдом. К режиму привыкли, и он не удивляет. Побудка, зарядка, мытье, завтрак, учеба-работа, обед, сон, личное время, ужин, телевизор и отбой. Ничего нового. Требования одинаковы для всех, только называется это умным словом «устав». Кормят, поят, еще и платят. Прекрасный выход. И пользы для страны много больше, чем от ворующего или пьющего. И тогда я составила план. — Она тихонько засмеялась. — На долгие годы вперед. В Новосибирске есть специальное техническое училище, дающее профессию. ЭВМ и программирование. После него на факультет информатики в НГУ берут без экзаменов. Училище работает как подготовительное отделение университета, и учат там всерьез. А у меня тетка жила здесь. Выбила комнату тебе и себе. И помогла на первых порах.

— А Денис Григорьевич?

— Да не зверь Кузнецов, помог. Мы хоть и ругались вечно, да по делу. Он мужик правильный. Пусть я и женщина, но чрезмерного гуманизма в воспитании не одобряю. И в твоем отношении тоже, — после паузы сказала. — Если ребенка не наказывать за проступок, ничего хорошего из него не выйдет. Главное, наказание должно соответствовать преступлению. Быть справедливым и не преувеличенным. Без строгости нельзя: вмиг на шею сядут и ноги свесят. С тобой мы тоже ругались, но ведь без злости?

Сашка кивнул, соглашаясь. А что ему еще оставалось.

— А потом сработало твое воспитание, — сказала Ксения Юрьевна с тоской. — «Восемнадцать мне — уже и не учиться, а служить положено». На все плюнул и ушел. Вот и все мои планы…

Сашка сел с ней рядом на кровать и осторожно обнял за худенькие плечи. Жутко тонкие косточки. Чуть нажать — и сломается.

— Простите меня, — сказал искренне, — за все. За то, что забыл… писать, за то, что повел себя по-дурацки. За то, что не ценил заботы.

— Ладно, ты меня тоже извини. Выпила, лишнего наговорила. Иди к себе. Я там ничего не трогала, пыль иногда вытирала. Если что понадобится, стукнешь в стену.

Она машинально показала, в какую. Не придется теперь искать. Соседняя комната.

Точно такая же двенадцатиметровая комната с большим окном. Кровать с железной сеткой и, между прочим, застеленная. Пыль она иногда протирала, ага. Чистота не хуже операционной. Шкаф, в котором обнаружился не слишком богатый гардероб. Рубашки оказались маленькими. Нарастил мускулатуру.