– Хорошо, – сказал он, – ты высказал свою точку
зрения, и я ее принимаю. Возможность приблизиться к тебе несколько лет назад,
во время твоего выступления на сцене, твой первый приход ко мне – да, и в том и
в другом случае присутствовал соблазн опасности. И твое искушение, твое
предложение – это тоже опасно, ибо мы оба хорошо знаем, что я всего лишь
человек.
Несколько приободрившись, я откинулся на спинку кресла и
поставил ногу на кожаное сиденье.
– Мне нравится, когда люди меня немного боятся, – пожал
я плечами. – Но что случилось в Рио?
– Я столкнулся лицом к лицу с религией духов, – сказал
он. – Кандомбле. Тебе знакомо это слово?
Я еще раз пожал плечами.
– Слышал пару раз. Когда-нибудь непременно там побываю.
Может быть, даже скоро. – Я вдруг подумал о больших городах Южной Америки,
о ее тропических лесах, об Амазонке. Да, у меня была страсть к такого рода
приключениям, и отчаяние, что занесло меня в пустыню Гоби, оказалось где-то
совсем далеко. Я был рад, что остался жив, и не испытывал ни тени стыда по
этому поводу.
– О, если бы я мог вновь увидеть Рио, – тихо продолжил
он, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне. – Конечно, там уже не так,
как было в те дни. Теперь это мир небоскребов и больших шикарных отелей. Но я
бы хотел еще раз взглянуть на извилистый морской берег, на гору Сахарная Голова
и на статую Христа, венчающую Корковаду. Уверен, в мире не найдется другого
столь же великолепного места. И почему за столько лет я не собрался в Рио?
– А почему ты не ездишь куда и когда захочешь? –
спросил я, испытывая непреодолимое желание его защитить. – Едва ли кучка
монахов в Лондоне сможет тебе запретить. И вообще, руководишь-то всем ты.
Он засмеялся совсем по-джентльменски.
– Нет, они бы меня не остановили. Дело в том, хватит ли у
меня энергии, как умственной, так и физической. Но это к делу не относится – я
хотел рассказать тебе, что там произошло. А может, как раз и относится – не
знаю.
– У тебя есть средства, чтобы поехать в Бразилию, если тебе
захочется?
– О да, это не проблема. В том, что касалось денег, мой отец
был человеком сообразительным. А потому мне никогда не приходилось о них
задумываться.
– Не будь у тебя денег, я дал бы их тебе сколько угодно.
Дэвид одарил меня одной из своих самых теплых, самых
доброжелательных улыбок.
– Я стар, – сказал он, – одинок и иногда глуп, как
неизбежно случается с каждым, кто обладает хоть каплей мудрости. Но я,
благодарение Небу, не беден.
– Так что произошло в Бразилии? С чего все началось?
Он уже хотел было начать рассказ, но вдруг запнулся.
– Ты действительно намерен остаться? И выслушать меня до
конца?
– Да, – не задумываясь ответил я. – Пожалуйста.
Я осознал, что хочу этого больше всего на свете. В моем
сердце не осталось ни единой мысли, ни единой амбиции – только быть здесь, с
ним. Меня даже потрясла простота собственных желаний.
Но он по-прежнему медлил, словно опасаясь довериться мне.
Потом в нем произошла едва уловимая перемена – он несколько расслабился, как
будто сдался.
И наконец приступил к повествованию.
– Это случилось после Второй мировой, – сказал
он. – Индии моего детства больше не было – она просто перестала
существовать. К тому же я жаждал побывать в других местах. Мы с друзьями
снарядили экспедицию в джунгли Амазонки – я отчаянно мечтал их увидеть. Мы
охотились на огромного южноамериканского ягуара… – Он указал на пятнистую
кошачью шкуру на подставке в углу, которой я прежде не замечал. – Как же
мне хотелось выследить эту кошку!..
– Похоже, это тебе удалось.
– Не сразу, – ответил он с коротким ироничным
смешком. – В преддверии экспедиции мы решили устроить себе роскошные
каникулы в Рио, провести пару недель на пляже Копакабаны и осмотреть старые
колониальные достопримечательности – монастыри, церкви и тому подобное. Надо
отметить, что в то время центр города был другим – тесное скопление узких
улочек с прекрасной старинной архитектурой. Я сгорал от нетерпения, ведь все
это в корне отличалось от того, к чему мы привыкли. Вот что влечет в тропики нас,
англичан. Нам необходимо подальше уйти от всех этих приличий, от традиций – и
погрузиться в дикую на первый взгляд культуру, которую мы не в состоянии ни
укротить, ни постичь.
В ходе рассказа манеры Дэвида разительно изменились – он
казался более энергичным, глаза загорелись и речь, окрашенная твердым
британским произношением, которое так мне нравилось, потекла быстрее.
– Итак, город, естественно, превзошел все наши ожидания. Но
больше всего меня завораживали люди. Кроме Бразилии, я нигде таких не встречал.
Прежде всего, они удивительно красивы, и, хотя с этим соглашаются все, никто не
знает, в чем причина. Нет, я вполне серьезно, – сказал он, заметив мою
улыбку. – Возможно, дело в смешении португальской, африканской и индейской
крови. Честно говоря, я не знаю. Но они бесспорно чрезвычайно привлекательны и
обладают необыкновенно чувственными голосами. Да, в их голоса можно влюбиться,
их хочется целовать; а музыка, bossa nova, это их подлинный язык.
– Тебе нужно было там остаться.
– О нет! – Дэвид торопливо глотнул еще виски. –
Продолжим. С первой недели я, скажем так, проникся страстью к одному мальчику,
Карлосу. Я абсолютно потерял голову, и мы дни и ночи напролет пили и занимались
любовью в моих апартаментах в «Палас-отеле». В общем, совсем стыд потеряли.
– Твои друзья тебя ждали?
– Нет, они поставили мне условие: либо я отправляюсь с ними
немедленно, либо они уезжают без меня. Но они совершенно не возражали против
того, чтобы Карлос присоединился к нам. – Он слегка взмахнул правой
рукой. – Они ведь все, разумеется, были искушенными джентльменами.
– Разумеется.
– Но решение взять с собой Карлоса оказалось ужасной
ошибкой. Ведь я и понятия не имел, что его мать была жрицей кандомбле. Она не
желала отпускать своего мальчика в джунгли Амазонки. Она хотела, чтобы он ходил
в школу. Она послала мне вслед духов.
Он замолчал и взглянул на меня, пытаясь определить мою
реакцию.
– Должно быть, это оказалось весьма забавным, – сказал
я.