Возникло безумное желание броситься в окно или перебить посуду на столе.
Это был конец.
Собеседник инстинктивно почувствовал ее состояние.
– Знаете, мне нужно спешить… – засуетился он, беспокойно поглядывая на часы.
Соня резко вздернула голову.
– Что, Герцогиня отрубит голову?
Чарльз живо взглянул на нее и удивленно улыбнулся.
– Верно. Погодите! Это вы о чем?
– Ах, становится все чудесатее и чудесатее?!. – Соня с гневной иронией взглянула на шефа.
– Так вы знаете про мой блог? – изумился Чарльз.
– О, мистер Белый Кролик! Я много чего знаю! – медленно произнесла Соня. – И много чего поняла. Кажется, зря я ушла от мистера Кларка…
Чарльз смутился:
– Да, нехорошо получилось. Но я ведь не думал, что так получится… Кажется, он к вам относится по-прежнему неплохо. Это дело поправимое. Я напишу ему. А вообще вы многого достигли, и я уверен, что с такими материалами вас примут в любой семинар…
– Не стоит беспокоиться! – резко остановила его Соня. – Уж я как-нибудь сама выберусь из своего чайника!
– Что? Так это вы были?!. Ах да! Dormouse! Спящая мышь!
Он просиял:
– Ну конечно! Как же я не сообразил сразу! Послушайте!..
– Теперь все это уже неважно, мистер Белые Уши! Вы кажется, спешите? Я тоже!
Она швырнула на стол салфетку со следами туши, румян и слез и в упор взглянула на Чарльза:
– Сколько с меня причитается за обед?
– Ни в коем случае! – он замотал головой, выглядывая официанта. – Я пригласил вас – я и заплачу!
– Прекрасно!
Соня судорожно обмотала шею шарфом, схватила сумочку, вскочила и выбежала из ресторана.
– Подождите! – донеслось ей вслед. – Я должен расплатиться! Мы не договорили!
Слова унес резкий ночной ветер. Соня их так и не услышала. Спотыкаясь на высоких каблуках, она спешила к стоянке. Бросилась на водительское сиденье, судорожно захлопнула дверцу и быстро скинула одну за другой вконец ее измучившие проклятые туфли.
Машина резко рванула с места.
Через десять минут зазвучал знакомый звонок.
Соня сбросила вызов и, пока стояла на перекрестке, успела стереть из электронной памяти номер абонента.
Остановившись у дома Кэтрин, она с трудом надела туфли, выбралась из машины и застыла на месте, ни о чем не думая и глядя на окна, безмятежно светившиеся домашним уютом. Она не ощущала ни боли, ни горя – только полную пустоту.
Здесь, на окраине, начинались владения Пармагосы, и ветер был угрюмым верным исполнителем ее капризов и прихотей.
Недолго думая, он сорвал с плеч легкий шарф и унес его вдаль, во тьму, в дар своей бурливой повелительнице.
Все кончилось.
Соня вздрогнула, поежилась и медленно двинулась к дверям. Позвонила.
Кэтрин с радостной улыбкой распахнула дверь настежь.
– Ой, наконец-то! Я тебя заждалась. Парни уверяют, что пирог мне сегодня особенно удался! Это новый рецепт, я так боялась! Жду твоего мнения!
Соня прошла в прихожую и в изнеможении опустилась на мягкую плюшевую банкетку у большого зеркала.
Кэтрин трещала, не останавливаясь, – и вдруг осеклась:
– Стой, а где шарф?
Соня, подняв голову, непонимающе подняла на нее глаза:
– Какой шарф?
Кэтрин бросила на подругу испуганный взгляд и воскликнула:
– Ой, у меня же пирог остывает! Давай скорее! Да, а вот тебе пижама!
Она убежала.
Соня ровным шагом заводной куклы направилась к ванной, скинула одежду на пол, встала под душ и вяло принялась выполнять положенные процедуры. Надела пижаму. Вытирая волосы и лицо большим желтым пушистым полотенцем, машинально взглянула в зеркало и вздрогнула. На нее глядело чужое, страшное лицо.
Кто это? Неужели я?
Соня вцепилась в мокрые волосы и зашлась в рыданиях.
В дверь постучали.
– Соня, мама зовет вас к столу!
– Скажи маме, что я пойду спать, – с трудом проговорила Соня загробным голосом.
Кэтрин нашла Соню в комнатушке для гостей. Она обняла подругу и, ничего толком не понимая, кроме того, что случилось что-то ужасное, начала лепетать утешительную чепуху, которую обычно говорят в таких случаях:
– Да-да. Это бывает. Это у всех бывает. Но проходит. Ты плачь, плачь. Будет полегче. Нет, нет, не так громко!
Помогла устроиться на пуховой перине маленького диванчика, накрыла другой периной, озабоченно потрогала батарею.
– Ну вот, опять почти остыла… Наказание с этой системой. Ничего, я постелила тебе потеплее, не замерзнешь… Ну вот так. Хорошо. Ну что там у тебя случилось? Рассказывай. Какое-то несчастье?
Соня кивнула и начала мало-помалу успокаиваться. Наконец, судорожно всхлипнув, произнесла:
– Чарльз уходит из науки…
– Какой Чарльз? – недоуменно спросила Кэтрин.
– Професор Дуглас! Мой босс, с которым я работаю… работала…
Брови Кэтрин взлетели, как у клоуна.
– О-о-о! Ну конечно! Я же его недавно видела, в супермаркете! Расспрашивал насчет детей. А я и не знала, что ты на него работаешь!
– Работала… Все кончилось, Кэтти. Он уходит из науки!
Кэтрин хлопнула рукой по дивану:
– Что, и заповедник твой закрывают?
– Нет, что ты… Но что я там буду делать? У нас был совместный проект, он был моим научным руководителем в докторантуре, кому я теперь нужна?!
И Соня вновь залилась слезами, а Кэтрин опять принялась ликвидировать наводнение всеми известными ей способами.
Когда поток стал иссякать, Кэтрин покосилась на подругу и мрачно брякнула:
– Сильвер, да?
– Что – Сильвер? – переспросила Соня.
– Ну, кто там его сманил?
В затуманенном сознании Сони возник образ колченогого пирата с большим попугаем на плече.
– Какой еще Сильвер?
– Да не какой, а какая! Стелла Сильвер! Ты что, правда не знала? – изумленно воззрилась на нее Кэтрин. – Ой, боже, что я ляпнула…
Соня разразилась новым водопадом слез, а Кэтрин начала честить неизвестную особу на чем свет стоит:
– Да из Голдривера эта штучка! Всех тамошних кавалеров перебрала, принялась за наших! Ну и гадюка!
– Замолчи! – завизжала Соня. – Замолчи! Ни слова про нее! Зачем ты мне это сказала?!
Кэтрин растерянно и обиженно заморгала, но подчинилась, вновь принялась гладить подругу по плечу и торопливо подыскивать слова утешения: