Панорама времен - читать онлайн книгу. Автор: Грегори Бенфорд cтр.№ 97

Он прищурился, пытаясь разглядеть конец зала, куда не попадал свет прожекторов. Лица расплывались, как в тумане. Все оживленно переговаривались и поворачивались в ожидании — не его, это Гордон знал. Стоящая слева телевизионная камера замерла, нацелившись на трибуну. Инженер-акустик проверял микрофоны.

Гордон стал всматриваться в те лица, которые мог разглядеть. Здесь ли Маркхем? Ему вдруг пришло в голову, что люди очень похожи друг на друга, — и все же глаза быстро выхватывали отдельные детали, позволявшие отличить знакомые лица от незнакомых. Кто-то перехватил его взгляд. Нет, это Шриффер. Гордон развеселился при мысли о том, как реагировал бы Шриффер, узнай он, что Маркхем — ничего не ведающее связующее звено с исчезнувшим миром посланий — находится всего в нескольких метрах от него. Гордон никому не раскроет те далекие теперь имена. Это появится в прессе, снова все перепутается, и ничего не будет доказано.

Но он не торопился полностью опубликовать данные не только потому, что хотел скрыть имена. Большинство импульсов, принимаемых им на ранней стадии экспериментов за шумы, фактически являлись нерасшифрованными сигналами, которые летели из необозримо далекого будущего против течения времени. Они почти не поглощались из-за относительно низкого распределения плотности материи во Вселенной. Но, когда тахионы летят в прошлое, расширяющаяся, с точки зрения людей. Вселенная для тахионов выглядит как сжимающаяся. Галактики собираются вместе, уплотняясь в вечно уменьшающийся объем. Эта плотная материя лучше поглощает тахионы. Когда они летят назад, в то, что для них является сжимающейся Вселенной, количество поглощенных тахионов все возрастает. И, наконец, перед тем как превратиться в точку, она поглотит все тахионы из всех точек своего собственного будущего. Данные измерений интенсивности потоков тахионов, проведенные Гордоном и экстраполированные назад во времени, показали, что поглощенной энергии тахионов окажется достаточно для разогрева сжатой массы, что обеспечит расширение Вселенной. Поэтому взрыв Вселенной из единой точки произойдет из-за того, что случится в будущем, а не из-за того, что уже случилось. Начало и конец сплелись воедино. Кошка схватила себя за хвост.

Гордону хотелось быть абсолютно уверенным в правильности расчетов, прежде чем он сообщит о потоках тахионов и о своих выводах. Он знал, что его сообщению вряд ли обрадуются. Миру не нужны парадоксы. Они напоминают людям, что обширные перемещения во времени являются замкнутыми витками, которые мы не можем ощутить — мозг человека не воспринимает этого. Гордон считал, что по крайней мере часть научной оппозиции опиралась именно на этот факт. Животные вовлечены в круговорот времени таким образом, что пути матери-природы для них кажутся простыми, и именно это способствует их выживанию. Законы формируют человека, а не человек — законы. Коре головного мозга совсем не нравится Вселенная, которая движется во времени вперед и назад.

Итак, он не будет усложнять ситуацию несколькими именами, чтобы порадовать Шриффера. Возможно, он все расскажет Маркхему, и ему неизбежно придется опубликовать данные о слабых сигналах, которые он получил с Эпсилон Эридана, находящегося на расстоянии в одиннадцать световых лет, — сигналах из невообразимо далекого будущего, сообщавших подробности эксплуатации космических кораблей. В этом, конечно, не было парадокса, если только информация не предназначалась для задержки запуска космических ракет, подготовка к которому шла на Земле в тот момент полным ходом, и не ставила своей целью воспрепятствовать созданию космической станции. Это, как он полагал, было вполне возможно. В таком случае Вселенная снова расколется надвое. Река раздвоится. Но, возможно, когда формулы Таннингера проникнут глубже в загадку, а само явление будет понято, они смогут узнать, можно ли вообще избежать парадоксов. Сами по себе парадоксы не причиняют действительности вреда. Это все равно, что рассматривать под увеличительным стеклом зародыш одного из близнецов: он будет идентичен другому, но не будет левшой. По крайней мере природа тахионов такова, что случайные парадоксы маловероятны. Корабли в межзвездных путешествиях будут посылать сообщения на Землю жестко сфокусированными лучами. Никакие побочные поля не захватят теперешнюю Землю в ее спиралеобразном движении через космическое пространство, не остановят ее гавот вокруг Галактики.

В поле зрения Гордона попал Рамсей, вернув его из надзвездных высей в этот залитый светом зал. Рамсей потушил сигару, придавив ее так, что она скорчилась, как умирающее насекомое. Он явно нервничал. Неожиданно взревела записанная на пластинку музыка “Да здравствует , вождь”. Все встали, веря в то, что человек, который только что появился на сцене справа, улыбаясь и махая рукой, является слугой народа. Президент Скрантон пожал руку секретарю с отточенной годами общения с прессой показной теплотой и одарил аудиторию дежурной улыбкой. Гор-, дон невольно почувствовал душевный подъем. Президент шел по сцене с привычной уверенностью, отвечая на приветствия, и наконец сел рядом с секретарем. Скрантон в свое время дискредитировал Роберта Кеннеди, запутав сердитого младшего брата делами с подслушивающими сетями Демократической партии, а затем с использованием ФБР и ЦРУ против республиканцев. Гордон не мог в это поверить, тем более что первые признаки такой слежки обнаружил Барри Голдуотер. Но, оглядываясь назад, становилось ясно, что избавляться нужно было от клана Кеннеди и от имперского президентства заодно.

Секретарь прошел к трибуне и начал заученно представлять собравшихся на сцене, тяжело вздыхая, как и положено настоящему администратору. Гордон наклонился к Марше и прошептал:

— Господи, я не приготовил никакой речи.

— Расскажи им о будущем, Гордончик, — посоветовала она весело.

— То будущее теперь лишь сон, — проворчал он.

— Плоха та память, которая помнит только прошлое, — ответила она лаконично.

Гордон улыбнулся. Марша привела цитату из беседы Алисы с Белой Королевой “В Зазеркалье” Льюиса Кэрролла. Он покачал головой и выпрямился.

Секретарь закончил вступительную речь и теперь предоставил слово президенту, которого встретили дружными аплодисментами. Скрантон расписал важность доклада Рамсея и Хассингера. Они вышли, неловко заступая друг другу дорогу. Президент под аплодисменты собравшихся вручил каждому почетный именной знак. Рамсей взглянул на свой, а затем обменялся с Хассингером под дружный смех аудитории. Когда они вернулись на свои места, секретарь снова подошел к президенту, шелестя бумагами и передавая ему часть из них. Следующая награда присуждалась за успехи в области генетики, о которых Гордон никогда не слышал. Полная немка разложила перед собой на трибуне несколько листов, приготовившись поведать об истории собственных достижений. Скрантон искоса взглянул на секретаря и сел на свое место. Ему уже приходилось сталкиваться с такими личностями. "

Гордон пытался сосредоточиться на ее сообщении, но потерял интерес, когда она заговорила о коллегах, которых, к сожалению, не могли чествовать сегодня вместе с ней.

Он раздумывал, что сказать. Ему больше не представится случая выступить в присутствии столь влиятельного лица — секретаря, и не доведется увидеть президента. Может быть, попытаться рассказать кое-что о том, что все это значит… Он окинул взглядом аудиторию.