Она смахнула испарину со лба, жестом остановила сбежавшихся
на крик дриад. Схватила ведьмака за плечи, наклонилась над ним так, что ее
длинные светлые волосы упали ему на побледневшее лицо.
– Ты неверно понял, – быстро, нескладно повторяла она,
с трудом отыскивая нужные слова в толчее тех, которые так и рвались на язык. –
Я токо хотела сказать, что... Ты неверно меня понял. Ведь я.., ну, откуда мне
было знать, что ты аж так... Я не так хотела. Я токо о том, что девушка... Что
ее не найдут, потому как она бесследно исчезла, все одно как те чародеи...
Прости.
Он не ответил. Глядел в сторону. Мильва закусила губу, сжала
кулаки.
– Через три дня я уезжаю из Брокилона, – сказала она
тихо после долгого, очень долгого молчания. – Как токо месяц пойдет на ущерб и
ночки малость темнее станут. Через десять дней вернусь, может, раньше. Сразу
после Ламмаса, в первых днях августа. Не волнуйся. Землю перерою, но дознаюсь
для тебя обо всем. Ежели кто хоть что-нибудь знает о той девочке, ты тоже
будешь знать.
– Спасибо, Мильва.
– Через десять дней... Cwynbleidd.
– Меня зовут Геральт, – протянул он руку. Она пожала,
не задумываясь. Крепко.
– Меня зовут Мария Барринг. Кивком и тенью улыбки он
поблагодарил за откровенность, она знала, что он это оценил.
– Будь осторожна, прошу тебя. Задавая вопросы, смотри,
кому задаешь.
– За меня не беспокойся.
– Твои информаторы... Ты им доверяешь?
– Я никому не доверяю.
***
– Ведьмак в Брокилоне. У дриад.
– Так я и думал. – Дийкстра скрестил руки на груди. –
Но хорошо, что подтвердилось.
Он немного помолчал. Леннеп облизнул губы. Он ждал.
– Хорошо, что подтвердилось, – повторил шеф тайных
служб королевства Редании, задумавшись так, словно говорил сам с собой. –
Всегда лучше, когда уверен. Эх, если б еще оказалось, что Йеннифэр... Чародейка
не с ним, Леннеп?
– Простите. – Разведчик вздрогнул. – Нет, светлейший
господин. Нет. Что прикажете? Если хотите получить живьем, я выманю его из
Брокилона. А ежели вам милее мертвяк...
– Леннеп, – Дийкстра поднял на агента холодные
бледно-голубые глаза, – не надо усердствовать.
В нашем деле излишнее усердие не оправдывается. Зато всегда
подозрительно.
– Господин, – слегка побледнел Леннеп, – я только...
– Знаю. Ты только спросил, что я прикажу. Приказываю:
оставь ведьмака в покое.
– Слушаюсь. А как с Мильвой?
– И ее тоже. Пока что.
– Слушаюсь. Можно идти?
– Иди.
Агент вышел, осторожно и тихонечко притворив за собой
дубовую дверь комнаты. Дийкстра долго молчал, уставившись в наваленные на столе
карты, письма, доносы, протоколы допросов и смертные приговоры.
– Ори.
Секретарь поднял голову, откашлялся. Молчал.
– Ведьмак в Брокилоне.
Ори Ройвен снова кашлянул. Невольно глянул под стол, на ноги
шефа.
– Точно. Этого я ему не забуду, – буркнул тот. – Две
недели не мог из-за него ходить. Опозорился перед Филиппой. Словно пес скулил и
вымаливал у нее чертовы чары, иначе хромал бы до сих пор. Ну что ж, сам
виноват, недооценил его. Хуже всего, что не могу ему сейчас отплатить,
добраться до его ведьмачьей задницы! У самого времени нет, а использовать в
личных интересах моих людей не могу. Ведь верно, Ори, не могу?
– Кхе, кхе...
– Нечего покашливать. Сам знаю. Эх, черт побери, как же
власть развращает! Как искушает воспользоваться ею! Как легко забыться, когда
она у тебя есть! Но стоит забыться раз, конца не видать... А что, Филиппа
Эйльхарт все еще сидит в Монтекальво?
– Да.
– Бери перо и чернила. Продиктую письмо к ней. Пиши...
А, черт, никак не сосредоточусь. Что там за крики. Ори? Что там творится на
площади?
– Жаки закидывают камнями резиденцию нильфгаардского
посла. Мы им за это, кхе, кхе, заплатили. Мне кажется.
– Ага. Ну, ладно. Прикрой окно. Завтра пусть идут
забрасывать камнями филиал банка краснолюда Джианкарди. Он отказался открыть
мне счет.
– Джианкарди, кхе, кхе, перечислил значительные суммы в
военный фонд.
– Да? Тогда пусть закидывают те банки, которые не
перечислили.
– Все перечислили.
– Ну и нуден же ты. Ори. Пиши, говорю. "Милейшая
Филь, свет очей моих..." Черт, постоянно забываю. Возьми новый лист.
Готов?
– Так точно, кхе, кхе...
– "Дорогая Филиппа. Трисс Меригольд, вероятно,
тоскует по ведьмаку, которого телепортировала с Танедда в Брокилон, делая из
этого факта глубокую тайну даже от меня, что меня жестоко огорчило. Успокой ее.
Ведьмак уже чувствует себя хорошо. Начал посылать из Брокилона эмиссарок с
заданием искать следы княжны Цириллы, мазельки, которая тебя так интересует.
Наш друг Геральт явно не знает, что Цирилла пребывает в Нильфгаарде, где
готовится к браку с императором Эмгыром. Мне хотелось бы, чтобы ведьмак
спокойно сидел в Брокилоне, поэтому я постараюсь, дабы это известие дошло до
него". Написал?
– Кхе, кхе, дошло до него.
– С новой строки. "Меня интересует..." Ори,
вытри перо, черт побери! Мы ведь Филиппе пишем, не в королевский совет. Письмо
должно выглядеть эстетично! С новой строки. "Меня интересует, почему
ведьмак не ищет контактов с Йеннифэр. Не хочется верить, что такая граничащая с
помешательством страсть столь неожиданно угасла, вне зависимости от
политических пристрастий его идеала. Прости за невольный каламбур. С другой
стороны, если окажется, что именно Йеннифэр доставила Цириллу Эмгыру и если
найдутся тому доказательства, я с удовольствием споспешествовал бы тому, чтобы
эти доказательства попали ведьмаку в руки. Проблема разрешилась бы сама собой,
в этом я уверен, а вероломная черноволосая красотка потеряла бы покой. Ведьмак
не любит, когда кто-нибудь прикасается к его девчушке. Артауд Терранова
однозначно убедился в этом на Танедде. Хотелось бы верить, Филь, что у тебя нет
доказательств предательства Йеннифэр и ты не знаешь, где она скрывается. Мне
было бы ужасно неприятно, если б оказалось, что это очередной от меня секрет. У
меня от тебя нет тайн..." Ты почему хихикаешь. Ори?
– Так просто, кхе, кхе.