Деликатесы Декстера - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Линдсей cтр.№ 48

Я, как только мог, пытался стать новым, добропорядочным и благопристойным главой семьи, которым мне и следовало быть, но все мои старания оканчивались тем, что меня сбивали с пути и смеялись надо мной. Я чувствовал себя совершенно раздавленным. Раздражение нарастало, превращаясь в гнев, а гнев трансформировался во что-то иное. Озером ледяной кислоты бурлило во мне презрение к Брайану, Рите, Деборе, Коди, Эстор и всем прочим слюнявым идиотам этого бессмысленного мира.

И в первую очередь к самому себе — Декстеру-Дурачку, который так хотел радоваться солнышку, нюхать цветочки и смотреть, как радуги пляшут в небесах прелестного розового оттенка, но при этом умудрился забыть, что солнце очень часто прячется за тучами, у цветов есть шипы, а радугу невозможно поймать. Во сне можно увидеть что угодно, в том числе самые невозможные вещи, но все они имеют обыкновение исчезать, когда ты просыпаешься. Способ, благодаря которому я в этом убедился, был не из приятных, и с каждым новым повторением пройденного я чувствовал, как жизнь все глубже втаптывает меня в землю. Все, чего мне сейчас хотелось, — это схватить кого-нибудь за горло и сжать руки.

Монотонное жужжание Риты и детей, которые читали молитвы наверху, донеслось до меня. Я все еще не знал слов молитвы, и это было очередным напоминанием того факта, что на самом деле я никакой не Декс-папочка, и, вероятно, никогда им не буду. Я надеялся стать первым на свете тигром, избавившимся от черных полос, но оказался всего лишь бродячим котом, вынужденным питаться на помойке.

Я встал, мне нужно было двигаться, чтобы успокоиться, собраться с мыслями, укротить все эти дикие и странные чувства, прежде чем они утащат меня в пучину идиотизма.

Я отправился на кухню, где посудомоечная машина уже трудилась, ликвидируя все воспоминания об ужине. Прошел мимо холодильника, пощелкивавшего устройством для приготовления льда, в коридор у задней двери, где стояли стиральная машина и сушилка для белья. Все окружавшее меня, все в этом доме было чистым и функциональным, все это оборудование для производства блаженного уюта находилось на своих местах и делало ровно то, что от него требовалось. Все здесь соответствовало ожиданиям — за исключением меня. Я не вписывался в интерьер ни этого, ни какого-либо другого дома. Мое место было в лунном свете, играющем на лезвии остро заточенного ножа. Моей музыкой стало успокаивающее потрескивание разматываемого скотча и приглушенные стоны грешников, радующихся встрече с их рассоздателем.

А я отказался от всего, отказался от того, чем являлся на самом деле, пытаясь втиснуть себя в рамки картины, которой никогда не существовало. С тем же успехом можно было поместить демона на обложку «Сатердей ивнинг пост». Я не добился ничего и только выставил себя полнейшим идиотом. И не стоит удивляться, что Брайан сумел переманить к себе моих детей. Мне никогда не удастся заставить их покинуть Темную сторону, если я не стану являть собой образец торжествующей добропорядочности.

Но, принимая во внимание количество зла в мире, как я могу позволить себе перековать свой сияющий меч на тусклое и скучное орало? Мне надо еще очень много сделать, сколько плохих мальчиков нужно научить новой игре, игре по правилам Декстера. Что говорить, если в моем собственном городе обнаружилась компания людоедов? Неужели я могу спокойно сидеть на диване с вязаньем, пока они творят свои гнусности над беззащитными Самантами Альдовар? В конце концов, она тоже чья-то дочь, и кто-то любит ее так же, как я Лили-Энн.

Эта мысль стала последней каплей, разрушившей плотину и позволившей горячей волне гнева затопить мое сознание, сметая на своем пути все, чем я пытался ее сдержать. На месте Саманты могла оказаться Лили-Энн. Когда-нибудь это может произойти, а я не сделал ничего, чтобы ее защитить. Дурак, витающий в облаках. Меня атаковали со всех сторон, а я просто позволял этому продолжаться. Я разрешил хищникам разгуливать на свободе и искать себе добычу, и если они однажды придут за Лили-Энн или за Коди и Эстор — виноват буду я. В моих силах защитить мою семью от мерзостей этого мира, а я делаю вид, будто хорошие мысли смогут отогнать дракона, рычащего прямо у моего подъезда.

Я стоял у задней двери и через окно вглядывался в темноту во дворе. На небе сгустились облака, скрыв луну и погрузив землю в абсолютный мрак. Вот так на самом деле и выглядит реальный мир: тьма, скрывающая полянку, покрытую пожухлой травой и грязью. И выхода нет. И не будет — ни для кого и никогда. Мир состоит из тьмы, разложения и грязи. Пытаясь убедить себя, что в нем есть и кое-что еще, ты не получишь ничего, кроме горя. И с этим ничего не поделаешь. Совершенно ничего.

Сквозь просвет в облаках пробился тонкий луч луны, прорезавший тьму, и присвистывающий шепот в моем мозгу прошелестел: «Кое-что можно…»

И это единственное, имевшее сейчас смысл в целом мире.

— Я скоро вернусь, — сказали мы Рите, сидевшей на диване с младенцем на руках, — я кое-что забыл на работе.

— Вернешься? — удивленно вскрикнула она. — Ты хочешь сказать, что… Но ночь на дворе.

— Да, — ответили мы и позволили ледяному оскалу появиться на нашем лице при мысли о гостеприимной бархатной тьме за порогом.

— Ладно, но ты не… Не может это подождать до утра? — спросила она.

— Нет, — ответили мы, и в нашем голосе прозвучали отголоски радостного безумия. — Оно не может подождать, я должен закончить это сегодня ночью.

По нашему лицу было видно, что это правда. Рита нахмурилась, но не смогла ничего возразить, кроме:

— Ну, я надеюсь, что ты… Ой, ведро с грязными подгузниками полное, и… Ты не мог бы взять пакет с собой? — Она поднялась и бросилась в холл.

Поверхность кислотного озера во мне опять заволновалась, но Рита вернулась через несколько секунд, держа в руках пакет с мусором. Она сунула его мне в руки и проговорила:

— По дороге, если… Тебе действительно надо туда идти? То есть ты не задержишься слишком надолго? Потому что… Я хочу сказать, езжай осторожно, но…

— Это не займет много времени, — заверили ее мы. Нетерпение захлестнуло нас, и мы быстро вышли за дверь в гостеприимную темноту, манившую нас тонкими пальцами лунного света, пробивавшегося сквозь облака, и обещавшую чудесную ночь, которая позволит забыть все жалкие и печальные попытки притвориться тем, чем мы не были и никогда не сможем стать. Мы поспешно кинули мусорный пакет на пол перед задним сиденьем рядом с нашими игрушками и сели в машину.

Мы поехали на север по почти свободной дороге. В направлении работы, как и обещали, но не той работы, на которую мы ходим днем, связанной с сидением в офисе и беспорядком. Нас ждало куда более интересное задание, обещавшее вырвать нас из рутины и подарить наслаждение.

Мы ехали на север, мимо аэропорта, потом свернули на съезд, ведущий к Норт-Майами-Бич, и сбросили скорость, позволив нашей памяти вести нас к одному маленькому, выкрашенному в бледно-желтый цвет домику в скромном районе.

«Клуб открывается только в одиннадцать», — вспомнили мы слова Деборы. Осторожно проехав мимо дома, мы увидели, что в окнах и перед дверью горит свет, а на подъездной дорожке стоит машина, которой раньше там не было. Машина матери, конечно, — днем она ездила на ней на работу. Ближе к дому, полускрытый тенью, стоял «мустанг». Чапин находился дома. Еще не было десяти, а до Саут-Бич отсюда не так уж долго ехать. Он, должно быть, наслаждается незаслуженной свободой и думает, будто в его маленьком мирке все снова в порядке. Нас это совершенно устраивало. Мы успели вовремя и ощущали холодную и приятную уверенность: мы не будем разочарованы.