Хозяйка Дома Риверсов - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Грегори cтр.№ 94

И герцог Сомерсет, склонив голову перед огромным молчавшим залом, промолвил:

— Станем же молиться за спасение души Джона Талбота и его благородного сына, лорда Лисла. Они были поистине идеальными образцами истинных рыцарей. Они были лучшими из нас. И мы станем молиться за них, но помолимся и за нашего короля, за Англию и за святого Георгия.

Никто не крикнул. Никто не повторил даже слов молитвы. Люди лишь тихо откликались: «Аминь, аминь», придвигали свои скамьи к столу, садились и ели в полном молчании.

Король очень рано лег спать — так сообщили мне его прислужники, когда я пришла справиться о нем. Они отметили, что выглядел он чрезвычайно усталым и ни с кем из них не общался. Он вообще все время молчал. Я передала это королеве. Она, сильно побледнев и испуганно прикусив губу, точно маленькая девочка, посмотрела на меня и спросила:

— Как вы думаете, что мне теперь делать?

Но я лишь головой покачала. Я не знала, что ей теперь делать.

Утром королева встала с опухшими после бессонной ночи глазами. И снова послала меня в покои короля выяснить, как он себя чувствует. И снова его личный слуга доложил мне, что вчера король настолько устал, что до сих пор еще спит. Его пытались разбудить, говорили, что он пропустит утреннюю службу в церкви, однако он открыл глаза, кивнул и тут же снова уснул. Все были очень этим удивлены: король никогда не пропускал службу, и его снова попытались разбудить, но он даже не пошевелился. Я вернулась в покои королевы с новостью, что ее муж проспал все утро и до сих пор не проснулся.

Она кивнула и заявила, что будет завтракать в своих покоях. Герцог Сомерсет завтракал в большом зале вместе с придворными. Но разговоров особых никто не вел — все ждали известий из Франции. Ждали с ужасом.

А король проспал весь день.

— Он не болен? — обратилась я к его лакею. — Он ведь никогда так долго не спит!

— Он был чем-то потрясен, — заметил слуга. — Я это точно знаю. Потрясен до глубины души. Он пришел к себе белый, как саван, и без единого звука сразу лег в постель.

— Он ничего не сказал?

Мне стало стыдно, что я задаю такой вопрос.

— Ничего. Ни единого слова.

— Пошлите за мной, как только он проснется, — велела я. — Королеву очень тревожит его состояние.

Слуга кивнул, а я вернулась к Маргарите и сообщила ей, что король лег спать, никому ничего не сказав.

— Он ничего не сказал? — повторила она мой собственный вопрос.

— Ничего.

— Но он наверняка видел! — воскликнула она.

— Да, он все видел, — сокрушенно подтвердила я.

— Жакетта, как вы думаете, что он сделает?

Я покачала головой. Каждый час я подходила к дверям спальни Генриха и интересовалась, не проснулся ли он. И каждый раз его личный слуга с тревогой качал головой: «Нет, ваша милость, он все еще спит». На закате, когда в залах дворца уже начали зажигать свечи, готовясь к обеду, королева все-таки не выдержала и послала за Эдмундом Бофором.

— Я встречусь с ним у себя в гостиной, — решила она. — Пусть все видят, что мы не наедине. Но вы все же встаньте так, чтобы немного закрыть нас; нам нужно серьезно поговорить.

Бофор был чрезвычайно мрачен, однако по-прежнему очень хорош собой. Он опустился перед королевой на колени и стоял так до тех пор, пока она не позволила ему сесть. Я с несколько рассеянным выражением лица как бы застряла между этой парочкой и фрейлинами, стараясь хоть как-то отгородить их от любопытствующих взоров. Впрочем, подслушать, что они обсуждают, было бы довольно сложно, поскольку за звуками арфы их тихие голоса были почти не слышны.

Беседовали они недолго — обменялись всего несколькими, видимо, очень важными для них фразами, и королева поднялась. Все ее фрейлины тоже вскочили, и она, буквально скрипнув зубами от досады, впереди всех направилась в обеденный зал, где ее вставанием молча приветствовали остальные придворные. Но и в этот вечер кресло короля осталось пустым.

После обеда Маргарита призвала меня к себе.

— Его по-прежнему не могут разбудить, — напряженным голосом произнесла она. — Слуги пытались поднять его к обеду, а он даже глаз не открыл. Эдмунд послал за врачами: пусть определят, не болен ли он. Мы пока подождем в моих покоях.

Я кивнула. Маргарита встала и решительно повела меня из большого зала к себе. И вслед за нами по залу тут же, словно ветер, пролетел шепоток: люди повторяли друг другу, что король, видно, смертельно устал.

Мы ждали в гостиной королевы, какой вердикт вынесут врачи. Постепенно вокруг нас собралось полдвора; всем хотелось выяснить, что случилось. Наконец врачи появились, и королева сразу позвала их в свои личные покои; следом за ними туда вошли герцог Сомерсет и я, а также полдюжины других придворных.

— Король, судя по всему, в добром здравии, но он спит, — заявил один из докторов, Джон Арундель.

— А нельзя ли его разбудить? — осведомилась королева.

— Мы посоветовались и решили, что лучше позволить ему выспаться, — ответил ей с поклоном другой врач, доктор Фейсби. — Возможно, это наилучший выход. Пусть спит, сколько его душе угодно. Он проснется, когда будет к этому готов. Горе и потрясение порой излечиваются только сном, длительным сном.

— Потрясение? — резко повернулся к нему герцог Сомерсет. — Но какое потрясение испытал король? Он что-то сказал вам?

— Полагаю, его огорчили вести из Франции, — заикаясь, с трудом вымолвил врач. — По-моему, гонец все выпалил сразу, и достаточно громко.

— Да, так оно и было, — вмешалась я. — И королева тут же упала в обморок, а я велела перенести ее в спальню.

Маргарита, покусывая губу от волнения, тоже поинтересовалась:

— Так мой муж разговаривал с вами?

— Нет, ваша милость, он не проронил ни единого слова — с позапрошлого вечера.

Она кивнула с таким видом, словно ей было безразлично, успел он что-нибудь сказать или нет, словно ее беспокоило только его здоровье.

— Ну, хорошо, а как вы считаете: к утру он проснется? — уточнила она.

— О, почти наверняка! — воскликнул доктор Фейсби и пояснил: — Видите ли, так бывает довольно часто; многие способны крепко спать в течение долгого времени, получив какое-нибудь удручающее известие. Таким способом человеческий организм сам себя исцеляет.

— То есть он проснется и, возможно, ничего не будет помнить? — допытывалась Маргарита.

Герцог Сомерсет с деланым равнодушием уставился в пол.

— Да, вполне возможно. И вам, возможно, придется снова сообщить ему о потере Гаскони, — подтвердили доктора.

Маргарита повернулась к герцогу:

— Милорд, отдайте, пожалуйста, соответствующие распоряжения слугам. Пусть они разбудят его утром, как обычно, подготовят его одежду и все остальное.