Под утро я все-таки заснула. Проснулась от звука шагов по лестнице. Я открыла глаза. В комнате стояла кромешная тьма. Я хотела дотянуться до свечи на комоде, зажечь ее, но не могла пошевелиться. Скрипнула дверь, и, услышав шуршание ткани, я поняла, что это он. Я хотела закричать и не могла. Смежив веки, я лежала очень тихо и молилась, чтобы он подумал, будто я сплю, и удалился.
Я почувствовала, как с меня сорвали покрывало, потом грубое одеяло. Где-то в ночи ухнула сова. Меня била дрожь, и, хотя я пыталась прошептать «Не надо», с губ не сорвалось ни звука. Он задрал на мне ночную сорочку, оголил мое тело. Потом лег на меня. Он душил меня своим весом. Я пыталась сопротивляться, кричать, оттолкнуть его, но не могла пошевелиться, словно была парализована. Мне нечем было дышать. Я пыталась ворочать головой из стороны в сторону, пыталась открыть глаза. Наконец мне удалось разжать веки, и я почувствовала, что по моему лицу струятся слезы. Мои всхлипы вторили ритмическим движениям его тела. Я хватала ртом воздух.
Когда я проснулась, он все еще лежал на мне. Я ощущала тяжесть его тела, присутствие демона. Не знаю, плакала ли я в голос, но ресницы мои были мокры от слез, когда я поднесла к лицу руку. Только тогда я нащупала выключатель, а не свечу, и это убедило меня, что мне просто приснился кошмарный сон. Свет залил комнату, изгнав призрак Эдварда де Пейвли, принадлежавшего как-никак к совершенно другой эпохе. И все же в своем воображении я по-прежнему видела чердак, где ночевали слуги, и потому во все глаза смотрела на телевизор, на ноутбук, на проигрыватель для компакт-дисков, словно старалась убедить себя, что сейчас и в самом деле 1995 год, а не 1913-й.
Я прошла на кухню, чтобы заварить себе чаю. Рука дрожала, пока я наливала воду в чайник, заварка сыпалась из ложки на кухонный стол. Заварив чай, я с кружкой села за свой рабочий стол и включила компьютер. С Тильдой я рассталась в Лондоне начала 1930-х. Она тогда пыталась забыть Дару. Да, призраки Тильды не давали мне покоя, но они влекли меня, втягивали в свою историю.
Поезд въехал на вокзал Ливерпуль-стрит. Из клубов белого пара выступила маленькая фигурка и, бросив свои чемоданы, побежала по платформе, крича:
— Роланд! Тильда!
Тильда обняла Эмили, Роланд кинулся за чемоданами сестры.
— Эм, ты неотразима. Господи, как же давно мы не виделись. А я вчера переехала в другую комнату.
Силия вышла замуж. Письмо Эмили, в котором та сообщала, что миссис Поттер наконец-то разрешила ей работать в Лондоне, прибыло как раз в тот день, когда Анна предложила Тильде переселиться в комнату Силии, находившуюся в передней части дома. Она была большая, просторная; в ней спокойно могли разместиться два человека.
Роланд взял такси, и они приехали на Паргетер-стрит. Втащив чемоданы сестры наверх, он глянул на часы.
— Боюсь, Эм, сегодня вечером мне придется поработать. У театрального критика аппендицит. — Он наклонился и поцеловал сестру. — Но Тильда для тебя что-то организовала, так ведь, Тильда?
— Макс сводит нас в театр и на ужин.
— Замечательно. Ну все, я пошел тогда.
Тильда помогла подруге распаковать вещи.
— Мне столько всего надо тебе рассказать, — верещала Эмили, запихивая чулки в выдвижной ящик. — О боже, что же мне надеть на вечер? Ты такая элегантная, Тильда. Я взяла с собой свое старое синее платье и старое красное. Еще надо черное купить… правда, мама мне не разрешает покупать черное. Я хочу подать заявление в агентство по найму секретарей, найду себе парня. Кстати, кто такой Макс, Тильда?
— Я писала тебе про него. — Тильда развесила наряды Эмили, изучающе посмотрела на них. — Думаю, красное, Эм. Синее немного…
— В нем я похожа на горничную, — хмуро сказала Эмили. — На толстую горничную.
В комнату постучали. Тильда открыла дверь. В коридоре стоял Макс. Он показал на часы.
— Нам пора.
— Роланд не сможет с нами пойти. Ему нужно рецензировать какую-то пьесу.
Макс улыбнулся.
— Знаю. Прозаическая поэма левого толка в одной из церквей Бромптона. Бедолага.
Они сходили на мюзикл, потом поужинали. Эмили охала и визжала на протяжении всего представления, Макс спал. Начиная с сентября прошлого года Тильда вместе с Максом почти каждую неделю ходила на спектакли и концерты. Культурную программу составлял Макс: это часть ее образования, объяснил он. Макс водил ее на Шекспира и Шоу, на Баха и Моцарта. Тильде пришлось убедиться в том, что чем больше узнаешь, тем больше понимаешь, как мало знаешь. Макс составил для нее список книг, которые она штудировала. Самые скучные она со стоном откладывала в сторону, другими увлекалась, переворачивая страницу за страницей, пока не засыпала над книгой под утро. На первых порах их дискуссии зачастую перерастали в споры: Макс кипел, упрекая ее в упрямстве; Тильду провоцировала его вспыльчивость. Но постепенно они стали ссориться все реже и реже, враждебность сменилась взаимным уважением, потом дружбой. От случая к случаю, если погода стояла хорошая, они на поезде выезжали за город и гуляли по полям, по берегу Темзы. Макс был удобным спутником, совершенно неназойливым, что вполне устраивало Тильду. Она не расспрашивала его о семье: не хотела, чтобы он расспрашивал о ее родных. Она до сих пор не могла избавиться от боли и стыда за свое происхождение.
После ужина Макс проводил девушек до их комнаты и исчез на своем чердаке. Тильда на кухне сварила какао, и они стали пить его в постели, кутаясь в свитера, надетые поверх ночных сорочек: стоял январь и в комнате было холодно.
— Ты влюблена в Макса? — спросила Эмили.
— Вовсе нет, — рассмеялась Тильда.
— Странно, почему? Он симпатичный и ужасно умный.
Тильда окунула в какао печенье.
— Вот ты и влюбись в него, Эм.
Эмили покачала головой.
— Не получится. Я его немного боюсь. И потом, он считает меня дурой… не спорь, Тильда, это так, я вижу. Некоторые мужчины именно так меня воспринимают. Возможно, они и правы, но мне все равно. Я ищу мужчину, который будет меня боготворить. Есть предложения?
— Ну… — Тильда стала перебирать других обитателей дома № 15 по Паргетер-стрит. — Есть Майкл. Забавный парень. И Фергюс… милый, но чересчур… страстный.
— Хм… Фергюс мне уже нравится, — сказала Эмили.
— А еще Стефан — хотя он странноватый. И Джайлз — но он предпочитает мужчин. Думаю, если рассуждать здраво, тебе нужно делать ставку на Фергюса и Майкла.
— А у тебя как на любовном фронте? — Эмили обняла грелку. — Сколько у тебя было мужчин?
Тильда пожала плечами.
— Нисколько.
Она укуталась в свое пуховое одеяло. Стекла в окнах заиндевели, хотя еще не было и полуночи.
— Из-за Дары?
Тильда не отвечала. Она была в дружеских отношениях со всеми мужчинами, проживавшими в доме № 15 по Паргетер-стрит, но ни в кого из них не была влюблена. Ей больше не суждено испытать той пьянящей радости, какую она познала, встречаясь с Дарой. Она просто на это неспособна. Если и выйдет замуж, то вряд ли по большой любви.