А порою очень грустны - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Евгенидис cтр.№ 99

Пчеловод повернул свое жизнерадостное лицо к Митчеллу.

— Как ты сегодня, справляешься? — спросил он.

— Хорошо. Вот лекарства раздаю.

— Приятно тебя здесь видеть. Ты давно уже приходишь?

— Третья неделя идет.

— Молодец! Некоторые через пару дней спекаются. Продолжай в том же духе. Помощники нам нужны, чем больше, тем лучше.

— Буду продолжать. — С этими словами Митчелл повез тележку дальше.

Он обошел койки первого и второго яруса и повернул назад — заняться теми, кто лежал по другую сторону от прохода, у внутренней стены. Человек на койке номер 57 опирался на локоть, наблюдая за Митчеллом с высокомерным видом. У него были тонкие, аристократические черты, короткие волосы и нездоровый цвет лица.

Когда Митчелл протянул ему таблетки, человек спросил:

— Какой смысл в этих лекарствах?

На секунду поразившись его английскому, Митчелл сказал:

— Я не знаю точно, от чего они. Могу спросить у врача.

У человека раздулись ноздри.

— В лучшем случае это паллиативные средства. — Он не потянулся за таблетками. — Откуда вы родом? — спросил он Митчелла.

— Я американец.

— Американцам никогда не приходится чахнуть в подобного рода заведениях. Разве не так?

— Вероятно, — согласился Митчелл.

— Мне здесь тоже не место, — заявил человек. — Много лет назад, до болезни, я имел счастье служить в Министерстве сельского хозяйства. Вы, возможно, помните, что у нас в Индии не раз вспыхивал голод. Джордж Харрисон устроил знаменитый концерт в пользу Бангладеш. Вот это всем запомнилось. Но в Индии ситуация была в равной степени бедственной. Сегодня мы пожинаем плоды тех перемен, которые произошли в те времена, — мать Индия снова кормит своих детей. В последние пятнадцать лет производство сельскохозяйственной продукции выросло на пять процентов. Мы больше не импортируем зерно. Мы выращиваем зерно в количествах достаточных, чтобы накормить население в семьсот миллионов душ.

— Это хорошо, — сказал Митчелл.

Человек продолжал, словно не слышал его слов:

— Я потерял свою должность из-за кумовства. В этой стране страшная коррупция. Страшная коррупция! Потом, спустя несколько лет, я заработал инфекцию, которая разрушила мои почки. Почки у меня теперь функционируют всего на двадцать процентов. Сейчас, пока я с вами разговариваю, у меня в крови накапливаются вредные примеси. Накапливаются и достигают недопустимого уровня. — Он уставился на Митчелла свирепыми, налитыми кровью глазами. — Мое состояние таково, что требуется еженедельный диализ. Я пытался объяснить это сестрам, но они не понимают. Глупая деревенщина!

Агроном еще минуту злобно смотрел на него. Потом, к удивлению Митчелла, он открыл рот, словно ребенок. Митчелл положил таблетки человеку в рот и подождал, пока он проглотит.

Закончив, Митчелл пошел искать врача, но та была занята в женском отделении. Только когда он разнес обед и уже собирался уходить, у него появилась возможность поговорить с ней.

— Тут один человек лежит, он говорит, что ему требуется диализ, — сказал он врачу.

— Не сомневаюсь, что это так, — ответила она с грустной улыбкой и, кивая головой, отошла.

Наступили выходные — теперь Митчелл мог заниматься чем угодно. Выйдя к завтраку, он обнаружил там Майка, который, склонившись над столом, вглядывался в какую-то фотографию.

— Ты в Таиланде был когда-нибудь? — спросил он Митчелла.

— Пока нет.

— Поразительное место. — Майк протянул Митчеллу снимок. — Глянь, какая девушка.

На фото стройная девушка-тайка, не симпатичная, но совсем юная, стояла на крыльце бамбуковой хижины.

— Ее Меха зовут, — сказал Майк. — Хотела за меня замуж. — Он фыркнул. — Ну да, ясное дело — девушка из бара. Но когда мы познакомились, она всего-то неделю работала. Сначала мы вообще ничего такого не делали. Просто разговаривали. Она сказала, что хочет выучить английский, для работы надо, в общем, мы посидели за стойкой, я ее кое-каким словам научил. Ей лет семнадцать, представляешь? О’кей, в общем, через несколько дней я снова прихожу в этот бар, а она опять там, ну я и отвел ее к себе в гостиницу. А потом мы вместе поехали на неделю на Пхукет. Она, типа, моя подружка была. Короче, возвращаемся мы в Бангкок, и тут она мне говорит, что хочет за меня замуж. Представляешь? Говорит, хочет поехать со мной в Штаты. Я на самом деле немножко подумал насчет этого — нет, серьезно. Сам подумай — где я найду себе дома, в Штатах, такую девушку? Чтобы готовила мне, убирала? И при этом потрахаться не дура? Нет, это исключено. Прошли те времена. Теперь американские женщины сами о себе заботятся. Они все, по сути, как мужики. В общем, да, подумал я об этом. Но потом как-то пошел поссать, а у меня в члене какое-то жжение. Решил, что это я от нее что-то подцепил! Ну, я — в бар и задал ей как следует. А оказалось, что ничего такого. Просто этот самый, спермицид или как его там, туда попал. Я вернулся, хотел извиниться, но Меха не стала со мной разговаривать. С ней какой-то другой парень сидел. Какой-то жирный голландец.

Митчелл отдал ему фотографию.

— Что скажешь? — спросил Майк. — Симпатичная, правда?

— Наверное, правильно, что ты на ней не женился.

— Знаю. Дурак я. Но знаешь, я тебе так скажу — она такая сексуальная. Просто бог знает что.

Митчеллу некуда было идти в субботу, поэтому он еще полчаса просидел за завтраком. Когда официанты перестали разносить еду и унесли его тарелку, он забрел в небольшую библиотеку на третьем этаже, порылся в книгах вдохновляющего и религиозного содержания. Там он застал одного только Рюдигера. Он сидел на полу, скрестив ноги, босой, как обычно. Человек с большой головой, с широко посаженными серыми глазами и намеком на габсбургский подбородок, одетый в вещи собственного пошива: плотно облегающие красно-коричневые штаны, доходившие ему до голеней, и рубаху без рукавов цвета свежемолотой куркумы. Обтягивающая одежда в сочетании с худощавой фигурой и босыми ногами придавала ему сходство с цирковым акробатом. Рюдигер был существом подвижным. Он путешествовал уже целых семнадцать лет, побывал, по его словам, во всех странах мира, кроме Северной Кореи и Южного Йемена. В Калькутту он прибыл на велосипеде, проехав две тысячи километров из Бомбея на итальянской модели с десятью передачами, а ночевал под открытым небом у дороги. Оказавшись в городе, он сразу же продал велосипед и на вырученные деньги намеревался прожить следующие три месяца.

Сейчас он сидел неподвижно и читал. Когда вошел Митчелл, он не поднял головы.

Митчелл взял с полки книгу, «Бог, который здесь» Фрэнсиса Шеффера. Однако не успел открыть ее, как Рюдигер внезапно заговорил.

— Я тоже стригся, — сказал он и провел рукой по ощетинившейся голове. — У меня были такие прекрасные кудри. Но тщеславие — оно было такое тяжелое.