Дневники Клеопатры. Книга 2. Царица поверженная - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Джордж cтр.№ 238

— Хм…

Он завернул свиток. Его руки оказались на удивление мускулистыми. Вероятно, участие в походах пошло ему на пользу. Во всяком случае, он больше не кашлял.

— И это все, так?

— Да, все, что я имею. В обмен на жизнь моих детей и их право на египетский престол.

Он внимательно всмотрелся в документ, а потом неожиданно крикнул:

— Эй, Мардиан!

Мардиан, озадаченный и встревоженный, предстал перед ним.

— Да, император?

— Этот список, — Октавиан указал на свиток, — это полный список?

Мардиан бросил взгляд на меня, испрашивая указаний. Октавиан пристально следил за выражением моего лица, желая быть уверенным, что я не подам условного знака. Мне оставалось лишь улыбнуться.

— Э-э… — Мардиан замялся. У него на лбу выступили крупные, как жемчужины, бусинки пота. — Э… не совсем… благороднейший император, тут могут быть некоторые… упущения.

Мардиан бросил на меня затравленный взгляд, показывающий, что он решил признаться.

— Ага, — промолвил Октавиан с ироничной улыбкой. — Значит, упущения? И какого рода?

— Некоторое… имущество не отражено.

— Надо же? И какое именно?

И в этот миг Исида даровала мне столь необходимую силу. Мне удалось заглянуть в сознание Октавиана и прочесть его мысли с той же легкостью, как если бы я читала свиток.

Он замышляет доставить тебя в Рим, чтобы ты приняла участие в его триумфе, посмеяться над тобой, а потом убить. На его милосердие рассчитывать нечего. Перехитрить его и избежать такой участи можно лишь с помощью уловок и ухищрений. Он, со своей стороны, будет пытаться противодействовать тебе. Но пока он прикрывается с одного направления, ты будешь иметь возможность зайти с другого. Используй фальшивые списки, чтобы убедить его…

— Молчи, Мардиан! — вскричала я, вскакивая.

Боги, даровавшие мне прозрение, наделили меня заодно и силой, позволившей в один прыжок преодолеть половину комнаты. Я стала бить Мардиана по рукам и плечам, норовя заехать и по физиономии.

— Ничтожный изменник! Как ты посмел предать меня?

Затем я обернулась к Октавиану и разразилась рыданиями.

— О, мне этого не вынести! Как раз тогда, когда ты почтил меня своим визитом, мне наносит удар собственный слуга! — Я опустила глаза. — Да, это правда. Я приберегла кое-какие драгоценности и произведения искусства, но только потому, что мне нужно иметь хоть что-то, дабы преподнести в Риме твоим жене и сестре. Да, я надеялась купить толику милости, действуя через женщин из твоей семьи. Я рассчитывала, что они отнесутся ко мне снисходительно, как женщины к женщине. Я не знала, что еще предпринять.

Октавиан снисходительно рассмеялся.

— Разумеется, ты можешь сохранить личное имущество. Не беспокойся о таких вещах. Оставь себе все, что сочтешь нужным.

— Это не мне, это для Ливии и Октавии…

Он улыбнулся.

— Да, конечно.

И снова я заглянула в его сознание. Он считал, что я отчаянно хочу жить и ищу способ улучшить свою участь.

Мне удалось убедить его.

— Могу заверить тебя, прекрасная царица: ты получишь все, что тебе причитается, сверх любых ожиданий.

Он улыбнулся. То была первая искренняя улыбка за время нашего разговора, но в его глазах сквозило и другое: лихой азарт, какой проявляется во время Дионисий.

— А сейчас я должен тебя покинуть.

Октавиан наклонился и поцеловал мне руку. Волосы его при этом упали на лицо, и он, выпрямившись, отбросил их назад, словно хотел выглядеть привлекательным в моих глазах.

— Ты так добр, император, — промолвила я, когда он уже направлялся к выходу.

Как только звук удаляющихся шагов дал понять, что Октавиан ушел, я рухнула на руки Мардиана.

— Ты с ума сошла? — спросил он. — Что это за выходки? Драться затеяла — с чего бы?

— Быстро, пока не вернулся Олимпий: знай, что я раскусила Октавиана. Теперь мне известно, что у него на уме. Если он не заподозрит нас, мы сможем выполнить наш первоначальный план. Я притворилась, будто ты разоблачил мою хитрость, — это сделано с умыслом. Будь внимателен! Теперь мы найдем выход!

Охватившее меня чувство походило на счастье. Тогда я не понимала, что это такое, но теперь знаю: восторг победителя, чувствующего, что олимпийский венок вот-вот увенчает его чело.

Октавиан превзошел себя в щедрых знаках внимания. Не прошло и часа, как появились блюда с арбузами, гранатами, финиками и зелеными фигами, к которым добавилась амфора лаодикейского вина (Антоний, как ни старался, не сумел истощить все дворцовые запасы). Октавиан даже послал своего врача в «помощь» Олимпию, который, конечно же, воспринимал слова непрошеного советника с полным пренебрежением.

Свежие фиги, надо признать, были хороши.

— Он собирается меня откормить, — заметила я.

Конечно, чтобы брести позади его колесницы через весь Рим на Форум, я нужна ему в хорошей форме. К тому же мне придется тащить золотые цепи. Тут поневоле начнешь заботиться о моем питании и здоровье. Добрейший Октавиан!

Его злоба была замаскирована елейными комплиментами, полученными вместе с дарами: его сердце, видите ли, исполнилось радости при известии о том, что мне ничто не угрожает, он польщен моим доверием и выполнит мои пожелания, мне же не надо больше заботиться о подарках для Ливии и Октавии, а лучше заняться собственной красотой. Ну и так далее, в том же роде.

Я снова легла на кровать, застеленную теперь лучшим льняным бельем из дворца — тоже милостью Октавиана, — и решила, что силы мне и впрямь пригодятся. Что ни говори, а волнение и опасность сильно подействовали и изменили меня. Разыгрался аппетит, и скоро от Октавиановых даров остались лишь кожура да косточки.

— Надо потребовать жареного быка, — сказала я Мардиану. — Он пришлет, не пройдет и часа.

И он прислал. Надо же, до чего услужлив.

В эту ночь, впервые после падения Александрии, я заснула по-настоящему.

Поскольку Октавиан всячески выказывал стремление угадать, а у меня действительно имелось страстное желание, которое он мог исполнить, я направила ему просьбу, выдержанную в льстивом и подобострастном духе, сообразно моему положению и его склонностям. И стала ждать. Вскоре Долабелла постучал в дверь с ответом в руке. Сообщалось, что моя просьба удовлетворена: детей приведут ко мне.

О, как воспрянуло при этом известии мое сердце! Только мать, разлученная со своими чадами, в состоянии понять, как я изголодалась по ним. Мне необходимо видеть их, обнимать, держать за руки! Мне необходимо знать, как у них дела, что происходило с ними в те девять дней, пока мы пребывали в разлуке.