Варвара Сергевна немного смутилась.
— Давай раздевайся! Умойся! Расслабься! — грохотал Ваня Вернен, растроганно рассматривая Варвару. — Я там полотенце тебе приготовил, халатик свежайший, помойся, попарься! Сейчас тебя буду кормить! Сам готовлю! Продукты здесь, Варенька, лучше парижских!
Квартира оказалась большой, четырехкомнатной. Окон было много, свет лился нещадно. Растерявшаяся Варвара Сергевна пошла в ванную, тоже очень напомнившую ей старинные арбатские ванные, приняла душ, надела предложенный Ваней халатик — действительно чистый и очень уютный — и, довольная, что так замечательно устроилась на ночевку в чужом городе, вернулась в столовую. Ваня Вернен в просторном белом фартуке поверх своих птиц и лиан ярко-синих вовсю хлопотал у стола.
— А здесь мужики у нас стряпают, во как! — сияя, сказал он Варваре. — Не веришь? У вас там, в Германии, жрать-то ведь нечего! Сосиски одни да гнилая капуста! Что? Скажешь, не так? Ну, в Америке — Зус. Я с этим не спорю. Писатель он средний, а вот поросенка зажарит — что надо! Подаст как живого. Да, Зус — это сила! А булки какие печет! Колбаску сам делает, яблочки мочит! Жена его, Кирка, работает, дом весь на нем. Но Зус-то где, Варя? Ведь он под Нью-Йорком! Поди доберись! Но я теперь Зуса нисколько не хуже! Вот только что хлеб не пеку, врать не буду! Вы кушайте, Варенька, вы угощайтесь!
Вернен, судя по всему, очень старался угодить супруге прославленного Юрия Владимирова и рвался во всем быть полезным. Варвара Сергеевна порозовела от удовольствия. Угощение было очень вкусным, а баранью ногу Иван зажарил так, что Зус Олешевский бы лопнул от зависти. Коньяк тоже пился легко и приятно. Вернен подливал, и Варвара хмелела.
— А где же жена ваша, Ваня? Жена где? — вдруг, вся встрепенувшись, спросила Варвара. — Ведь вы ее вечером ждете сегодня?
— Жена-то? Аглая? — спросил пьяный Ваня. — Жена там, в Мадриде, у дочки, похоже. А может, у сына. Она ведь гречанка. Взяла моду ездить! Нет, мне бы такую жену, как у Юрки! Чтоб дома сидела да книжки писала!
— Я книг не пишу, — усмехнулась Варвара.
— Ну, ладно, неважно! Мои чтоб читала!
И вдруг, перегнувшись на стуле, Ваня Вернен крепко поцеловал Варвару в губы. От неожиданности Варвара выронила вилку и отшатнулась.
— Красавица, радость! — забормотал Вернен. — Не бойся, никто не узнает! У нас как в лесу! Мы задворки Европы! Поедем в Венецию! Хочешь в Венецию?
— Зачем мне вдруг с вами в Венецию? — темнея лицом, удивилась Варвара.
— Что значит зачем? На гондоле кататься!
— Нет, вы сумасшедший! — И Варвара бросилась в ванную, где оставила платье. — Пустите меня!
— Постой! Подождите! — Вернен, подвернувши большой белый фартук, упал на колени. — Куда же вы, Варя! Чем я вас обидел?
Варвара Сергевна приостановилась.
— Жена ваша скоро приедет?
— А черт ее знает! — с досадой воскликнул Вернен. — Сначала сказала: сегодня приеду! Потом позвонила, сказала, что в среду! Она ненормальная, Варя! Испанка! Ей только быков на арене дразнить! А я погибаю! Я страшно несчастлив!
Он стал совсем красным и вдруг зарыдал. Этого Варвара Сергевна никак не ожидала.
— Давно вы женаты? — спросила она с непритворным участьем.
— Всю жизнь! — признался Вернен. — Мальчонкой женился. По страстной любви. Она из Гаваны, мы с ней расписались. Меня вызывали, конечно, стращали. Но я разве слушал кого? Готов был за ней хоть куда, на край света! И тут началось! То скандал, то измена, внебрачные связи, внебрачные дети…
— Чьи дети? — смущенно спросила Варвара.
— Жены, разумеется! — вскрикнул Вернен. — А я принимал, я кормил и воспитывал! Бесславный стрелок, одинокий охотник…
Варвара почувствовала жалость к одинокому охотнику, по-прежнему стоящему на своих голых мясистых коленях.
— Я, Ваня, пойду, — прошептала Варвара. — Не плачьте, пожалуйста. Все образуется.
— Да что образуется, Варенька! Поздно! А мог ведь писать! И писал! И неплохо! Получше, чем многие! Даже и Юра…
Вернен спохватился. Варвара слегка усмехнулась презрительно: какие, однако, дурацкие мысли… Брякнувший нелепость Иван с трудом поднялся, перебирая оборки красивого своего фартука.
— Меня одиночество, Варенька, съело. Помру здесь один, и никто не узнает… Могилка травой зарастет…
Варвара Сергевна не знала, на что решиться. Последний поезд во Франкфурт ушел. Денег на гостиницу могло не хватить. Вернен оказался несчастным и кротким. Конечно, не будет он к ней приставать…
— Не буду я к вам приставать, — как будто подслушавши мысли Варвары, сурово поклялся Вернен. — А завтра возьму интервью, как хотели.
Варвара решилась.
— Куда мне лечь спать? Я могу на диване.
— Зачем на диване? — отводя набрякшие слезами глаза, пробормотал Ваня. — Вы ляжете в спальне, а я на диване.
Оставшись одна, Варвара Сергевна потуже завязала халатик и с замиранием сердца легла на большую супружескую кровать, не снявши с нее покрывала. Свинцовая, как говорится, усталость смежила ей веки. Заснула она крепко и не услышала того, как скрипнула дверь в эту самую спальню и страстный Вернен в своей пестрой рубахе, как Каменный гость, вырос вдруг на пороге. Ступая на цыпочки и беззвучно шевеля незаметными внутри бороды розовыми губами, он вплотную подошел к кровати и наклонился над разметавшейся во сне Варварой. Потом осторожно лег рядом. Варвара невинно и ровно дышала. Скосив на нее конский огненный глаз, Вернен своей сильной и страстной рукою накрыл ее теплый живот под халатом. Варвара проснулась и вскрикнула.
— Варвара! — обдавши ее коньяком и сигарой, сказал неуемный Вернен. — Поверь мне: никто никогда не узнает! Пустыня, Варвара, задворки Европы!
Варвара изо всех сил ударила его ладонью по мясистой шее. Вернен зарыдал.
— Ты бей, не стесняйся! — сказал он сквозь слезы. — Я сволочь, подонок, но я по любви!
— Пошел вон, мерзавец! — сказала Варвара и сильной рукой оттолкнула Вернена.
— А хочешь, в окно сейчас прыгну?
Сделавши это неожиданное предложение, отчаянный Ваня залез на окошко и ноги свои свесил вниз. Нетрезвое тело его зашаталось, грозя вот-вот рухнуть на спящую Прагу.
— О нет, мне жизнь не надоела, но это, Варвара, не жизнь, а издевка!
Варвара пыталась стащить его на пол, Вернен упирался, слезать не хотел и был в миллиметре от гибели.
— Послушайте, Ваня, вам нужно лечиться! — дрожа, зашептала Варвара Сергевна. — Я замужем, Ваня, люблю только Юрочку…
Вернен улыбнулся ей скорбной улыбкой и спрыгнул обратно, на мягкий ковер.
— Напрасно спасла… Помешала. Напрасно! Сейчас был бы грудой костей…
Варвара Сергевна тревожно вздохнула.