Заложники страсти - читать онлайн книгу. Автор: Рут Райан Ланган cтр.№ 34

– Да. Так решили ее братья. Девочка очень своевольна и склонна к риску. Мой долг – следить, чтобы с ней ничего не случилось.

– А Флэйм знает, что ты следишь за ней и охраняешь ее?

Юноша вспыхнул.

– Нет. Диллон заставил меня поклясться, что я никому не скажу об этом. Малышка была бы в ярости, если б узнала, что к ней приставили охрану. – Кажется, Руперт осознал, о чем только что проговорился. – Вы ведь не скажете ей?

Леонора покачала головой и мягко улыбнулась.

– Это будет наш с тобой секрет. Руперт вздохнул с явным облегчением.

– Кроме того, – добавила Леонора, – сомневаюсь, что Флэйм захочет со мной разговаривать. Она, кажется, разделяет ненависть своего брата ко всем англичанам.

Юноша снова вспыхнул, и Леонора поняла, что попала в точку. Похоже, все в крепости Диллона Кэмпбелла, как и все в его стране, разделяют эту ненависть.

– А чем ты еще занимаешься, когда не присматриваешь за Флэйм?

Первый раз за все время слабая улыбка медленно тронула губы Руперта.

– Я ухаживаю за моими голубями.

– За голубями?

Он кивнул.

– Я соорудил голубятню на крыше одной из башен на внутренней стене крепости. Голуби – мои друзья. Они узнают мой голос, и каждый раз, когда я забираюсь на голубятню и кормлю их, они садятся мне на руки, на голову и плечи.

– Как чудесно! – Леонора улыбнулась ему. – Жаль, что я не могу посмотреть на них.

Лицо юноши оживилось, в глазах затанцевали огоньки.

– Вам этого правда хочется?

– Да – Тогда я попрошу Диллона, чтобы он разрешил вам выйти из его комнат и подняться со мной на башню.

Леонора сцепила руки за спиной и опустила глаза.

– Диллон никогда этого не разрешит.

– Да, боюсь, что вы правы.

Она подняла взгляд, одарив его самой обворожительной улыбкой.

– Мы могли бы посмотреть на голубей сейчас и вернуться сюда раньше, чем он приедет.

Ах, как же Руперту хотелось навестить своих любимых голубей! Он отчаянно скучал по ним. Но даже обворожительная улыбка леди не могла поколебать его слово, данное повелителю. Он покачал головой.

– Это будет нечестно, ведь милорд сказал, что вы не должны выходить из его комнат.

– Но это будет наш секрет, и Диллону незачем об этом знать.

– Но я-то буду знать об этом! Мне поручили охранять вас, и я исполню мой долг или умру, стараясь его исполнить.

Юноша говорил так торжественно, что Леонора поняла: никакие доводы не заставят его передумать. Кроме того, если правда станет известна, она окажется виноватой в том, что пыталась уговорить тугодума Руперта снова обмануть доверие Диллона. Возможно, Диллон Кэмпбелл – действительно не только суровый тюремщик, но и жестокий повелитель. А вдруг, если этот парень осмелится ослушаться его и ей удастся сбежать в то время, когда ее сторожит Руперт, Диллон приговорит юношу к смерти? С этого дикаря станется.

– Я все понимаю, Руперт, – проговорила она, погруженная в свои мысли. – Мне бы не хотелось, чтобы милорд наказал тебя из-за меня.

– Милорд никогда не наказывает меня, миледи. Для меня худшее из наказаний – знать, что я вызвал его неудовольствие.

Юноша печально посмотрел на нее и отвернулся. Как бы ему хотелось найти способ вернуть улыбку глазам прекрасной англичанки!

– Милорд, леди попросила разрешения посмотреть на моих голубей.

Диллон яростно уставился на юношу.

Сначала она очаровала священника. Диллону уже не раз чудился аромат вина в его комнатах. В один из дней, решив понаблюдать за отцом Ансельмом, он увидел, как святой отец взял из рук мистрис Маккэллум фляжку и старательно спрятал ее в складках своего одеяния, прежде чем нанести англичанке очередной из ставших ежедневными визитов. Совершенно очевидно, что даже смиренный служитель Господа не смог устоять перед ее чарами.

И вот теперь Руперт хотя он и приказал ему ни в коем случае не разговаривать с пленницей, ясно, что парень сам рассказал ей о своих голубях.

– Ты заговорил с женщиной?

Руперт быстро опустил голову. Лицо его пылало.

– Я… наверное, я перемолвился с ней словечком-другим. Милорд, ведь так понятно, что леди скучает. Но я предупредил ее, что ей не позволят увидеть голубей.

Наступило молчание, и вдруг Диллон изрядно удивил Руперта, заявив:

– Я не вижу в этом ничего плохого.

По правде, говоря, он сам чувствовал себя виноватым из-за того, что наложил на девушку такое суровое наказание. Но ей следовало усвоить законы войны. Такова участь всех пленных. Чем она лучше остальных?

До сих пор единственной пищей Леоноры было лишь безвкусное печенье и густая овсяная каша – и то, и другое уносили нетронутым. Да, и еще вино, которое тайком поставлял ей отец Ансельм.

Каждую ночь, когда Диллон лежал возле девушки, ему приходилось подавлять переполнявшее его желание снова поцеловать ее. Но он прекрасно сознавал, что один поцелуй, особенно под покровом темноты, повлечет за собой и другие, а это лишь подтолкнет его к пропасти. Леонора же, испытывавшая к нему столь непримиримую ненависть, никогда не уступит, а мысль о том, чтобы овладеть женщиной силой, даже если эта женщина – его враг, была противна Диллону и противоречила всему, во что он всегда верил.

Очень часто он вынужден был бродить по саду до глубокой ночи. Возвращаясь к себе в спальню, он напрягал всю свою силу воли и считал мгновения бесконечных часов. Днем же он старался всеми способами избегать ее.

Леонора все худела и становилась бледнее, но дух ее был отнюдь не сломлен. Она бросала ему вызов за вызовом, не только отказываясь от еды, но и почти не разговаривая с ним, если только он не приказывал ей отвечать. Руперт доложил, что пленница, чтобы развеять скуку, принялась передразнивать голоса женщин, которые она слышала за дверью. Лучше всего ей удавалось подражать голосу мистрис Маккэллум. Она научилась похоже передавать каждую нотку голоса домоправительницы. Возможно, размышлял Диллон, если он позволит ей посмотреть на голубей, такое проявление доброй воли с его стороны смягчит девушку.

Глаза парня горели от предвкушения радостного события – ему не терпелось показать пленнице своих драгоценных голубей.

– Вы сами скажете ей, милорд, или это сделать мне?

– Я скажу ей, Руперт, можешь подниматься на башню.

Диллон направился в свои покои и отпустил часовых. Открыв дверь, он увидел, что Леонора стоит на галерее, устремив тоскливый взгляд на горизонт.

– Если бы только вы могли летать, как птичка…

Он произнес вслух ее самые сокровенные мысли, и Леонора почувствовала себя так, словно в сердце ей вонзили нож. Повернувшись, она промолвила: