— Неужели? — фыркнула Парис. — Кажется, вы полностью
исключаете мысль о виновности Ричардсона или Слоан.
— Ричардсон — агент ФБР, и у него не было мотива.
Кроме того, у него твердое алиби. Ваша сестра имеет
незапятнанный послужной список и к тому же работала на Ричардсона. Поверьте,
если бы не это, ей грозило бы пожизненное заключение. Кто же остается? Кто
хотел устранить с дороги одновременно и вашу прабабушку, и Слоан? Кто спрятал
пистолет под матрасом?
Парис вскочила, давая понять, что с нее довольно, и махнула
рукой Нордстрому, дежурившему в коридоре. Нужно их выставить. Нечего
распинаться перед плебеями, которые чуть ли не открыто обвиняют ее в
преступлении.
— Нордстром, — холодно велела она, — проводите этих людей к
выходу и закройте за ними дверь. И прошу больше их в дом не пускать.
— Мы можем получить ордер, — прошипел Флинн, отбросив всякое
притворство.
— Я вам не мешаю, — бросила Парис, показывая на дверь. — Ну
а пока будьте добры убраться и больше не показываться здесь.
Очутившись на улице, Кегл с ехидной усмешкой воззрился на
Флинна.
— Ну что, прокатили нас? Вежливо попросили отвалить и не
возникать?
— Угу. Бьюсь об заклад, она с таким же милым личиком
прицелилась в старуху и спустила курок.
Парис вне себя металась по комнате. Что делать? Кто же убил
Эдит? Ищейки правы, выбирать почти не из кого. Правда, в отличие от полиции она
не собиралась легко скидывать со счетов Ричардсона и Слоан. Пол, разумеется,
лгун и негодяй и привык без зазрения совести использовать людей. Он умел
обращаться с оружием и заметать следы. Безжалостный, бесчеловечный робот!
Он разбил ее сердце. Но хуже всего, он… он, кажется,
искренне считал, что именно она убила прабабку.
И Слоан ничем не лучше Пола. Бесчестная, низкая особа.
Притворялась, что любит Парис. Радовалась, что обрела сестру. Забила ей голову
трогательными историями о матери и пробудила в Парис страстное желание войти в
их семейный круг. Приехать в Белл-Харбор. И все для того, чтобы помочь агенту
ФБР проникнуть в дом и уничтожить Ноя!
Рассеянно потирая ноющие виски, Парис вновь и вновь
воскрешала в памяти разговор с сыщиками. Похоже, они были решительно убеждены в
непричастности Слоан и уверенно заявляли, что кто-то замышлял ее подставить. Но
с другой стороны, Парис так же твердо знала, что Слоан и отец здесь ни при чем.
Значит, остается Гэри Дишлер.
Сначала эта мысль показалась ей абсурдной, но чем больше
Парис размышляла, тем яснее сознавала, как неприятен ей этот человек. Он
появился в доме несколько лет назад, и тогда круг его обязанностей был
достаточно узок. Но сейчас он заправляет буквально всем. Незаменимый помощник.
Обычно он выказывал отцу неизменное почтение, но несколько раз она случайно
слышала, как Гэри обращался к Картеру жестким, нетерпеливым тоном человека,
которому все позволено. Почему? Однажды он разорался на горничную и немедленно
уволил беднягу только потому, что та переложила какие-то бумаги на его столе.
Похоже… похоже, она недооценивала Дишлера! Но почему ему
понадобилось убивать Эдит? Да и способен ли он на такое? Кажется, вполне.
Ее отец просматривал открытки с выражением соболезнования в
просторном кабинете на втором этаже, откуда одна дверь вела в его спальню, а
другая — в офис Дишлера. Парис поднялась наверх, удостоверилась, что их никто
не подслушает, и подошла к столу.
— У нас неприятности, — тихо сообщила она как могла
спокойнее.
— Ну что еще? — вздохнул отец, разрезая очередной конверт.
Парис опустилась на стул.
— Ты можешь сказать, как в действительности относился Гэри к
прабабушке? Я знаю, что время от времени она безбожно ему грубила.
— Как и всем остальным, — философски заметил Картер. — И при
чем тут Гэри?
Парис сжала кулаки и приготовилась к худшему.
— Только что ушли полицейские. Они считают, что это убийца
сунул пистолет Слоан под матрас. Кроме того, они полностью исключают вину Слоан
или Ричардсона.
— Не ввязывайся ты во все это, Парис, иначе просто с ума
сойдешь. Пусть расследованием занимаются те, кому положено.
— Невозможно. Мы не можем себе это позволить.
— Но почему? — удивился отец.
— Потому что детективы уверены, что это сделала я. У меня
были все мотивы и возможности.
— Но это безумие! Чушь! Бред какой-то!
— Безумие — идти в тюрьму за то, чего не совершал, но такое
бывает, и довольно часто. Только один человек мог перепрятать пистолет наутро
после убийства, и это Гэри Дишлер. Он единственный, кроме нас и Слоан с
Ричардсоном, кому полиция позволила остаться в доме.
Лицо отца исказилось странной гримасой, очень похожей на
страх, но она тут же исчезла, и отец посмотрел на Парис с обычным
насмешливо-снисходительным выражением. Может, ей все это только показалось?
— Ищейки даже не потрудились расспросить о нем, а меня
вот-вот арестуют, — продолжала она. — Думаю, нужно нанять частных детективов. И
предупредить адвоката.
Нет, она решительно ошиблась. Какой там страх? Он кипит от
гнева!
— Папа, ты подумаешь над тем, что я сказала?
Картер сухо кивнул, и Парис поспешила удалиться. Она уже
спускалась по ступенькам, когда услышала грохот. Обернувшись, Парис увидела,
что дверь отцовского кабинета была открыта. Значит, это хлопнула дверь в
кабинете Дишлера.
Парис едва не застонала при мысли о том, что Картер попросит
именно его нанять сыщиков и адвоката, но тут же поняла, что отец в ярости
способен на все. Даже ворваться к Дишлеру и потребовать объяснений.
Беспокойство за отца заставило Парис забыть о моральных
принципах, въевшихся в кровь едва ли не с рождения. Метнувшись в первую же
попавшуюся комнату, она схватила телефон и набрала добавочный номер кабинета
Гэри. Тот оказался у себя.
— В чем дело? — рявкнул он.
— Гэри? О простите, — промурлыкала Парис, осторожно придавив
кнопку устройства, позволявшего прослушивать любую комнату. — Я хотела
соединиться с кухней.
— Набирайте три-ноль-два, — буркнул Дишлер и отключился.
Какое счастье, что он научил ее обращаться с этим устройством, пока отец лежал
в больнице!
До девушки донесся голос отца, и то, что она услышала,
привело ее в ужас.
— Я просил тебя успокоиться, Картер! — проговорил Дишлер
снисходительным тоном. — Ну же, объясни, чего ты боишься?