Дэниел Мартин - читать онлайн книгу. Автор: Джон Фаулз cтр.№ 207

Когда Дэн сам подошёл к углу террасы, он обнаружил, что разрушенная стена облегчает спуск к самой воде. Джейн сидела на основании упавшей колонны, в негустой тени молодого деревца, к Дэну спиной, глядя на выгибающийся к югу водный простор. Дэн пробрался по камням туда, где она сидела.

— Восхитительное место, не правда ли?

Она кивнула. Но то, как она кивнула, и то, что она не повернула головы, противоречило лёгкости его тона, служило предостережением. Дэн подошёл поближе. Она смущённо глянула вниз, на его ботинки, и снова принялась разглядывать пейзаж. Потом рука её поднялась и легонько коснулась глаз.

— Извини. Это пройдёт. — Она покачала головой — «не надо меня утешать». — Просто всему конец. И ещё я подумала об Энтони. Ему бы здесь так понравилось.

Дэн сел на цилиндрический камень рядом с ней.

— Что это ты вдруг?

Она ничего не ответила.

Тут, без всякого предупреждения, её рука протянулась и сжала его ладонь, словно Джейн просила прощения за неожиданно женскую слабость. Она, конечно, сразу же убрала бы руку, но Дэн удержал её, и рука осталась лежать на камне между ними, накрытая теперь его ладонью. Несколько мгновений они сидели так, молча. Он легонько сжал её руку и почувствовал едва заметное ответное движение; потом увидел, что она смотрит на две их руки как на что-то отдельное от них самих. И неожиданно для себя самого понял — сказано ещё что-то: и тем, как она потупила взгляд, и тем, как она сама протянула к нему руку. Он был растроган и в то же время странно заморожен. Простота отношений крылась вот в таких моментах молчания, в попытках нащупать путь. Какой-то частью своего существа он стремился обвить рукой её плечи, но знал, что из-за странной скоротечности путешествия его инстинктивный порыв осознан слишком поздно: осуществлять его следовало либо спонтанно, либо уж никогда.

— Моя дорогая, ведь он и не захотел бы сюда поехать.

— Я знаю.

— А мы все могли бы ездить сюда каждый год.

Она улыбнулась, чего он и добивался, и процитировала Элиота [393] :

— «Читаю много по ночам, зимою к югу уезжаю».

— Можно и так сказать.

За их спинами послышались голоса: несколько французов остановились у угла террасы; Джейн высвободила руку, но ни тот ни другая не обернулись, сидели, снова погружённые в молчание, в просвеченной солнцем тени. Три белоснежные цапли пролетели над рекой, но Дэн глядел на них, думая о другом. Что-то было в её взгляде, устремлённом на их соединённые руки. Какое-то отклонение от театральности их отношений во время путешествия, приближение к чему-то иному, непровозглашенному, неявному, и не только меж ними обоими, но и внутри каждого из них по отдельности; описать это можно было бы и отклонением в ином смысле… это был женский взгляд, не нейтрально-товарищеский. Почти неохотный, ни о чём ином, кроме своего существования, не говорящий… но он был!

Он перечёркивал её «всему конец»; фраза эта подразумевала не только их путешествие, не только новообретённый опыт. Дэн знал — она относится главным образом к прошлому, и не к какой-то утерянной в прошлом возможности, а к возможностям прошлого вообще, к тому — Джейн понимала, что и он это понимает, — что утеряно безвозвратно; и всё же в той фразе был чуть заметный оттенок… пусть Дэн расслышал его просто потому, что она была произнесена здесь и сейчас, — оттенок сегодняшнего сожаления… о том, что им вновь открылось, что за всеми изменениями оставалось неизменным. Очень возможно, что он расслышал больше, чем в той фразе было. Однако на самом деле она выявила что-то в нём самом: это его рука шевельнулась — обнять плечи Джейн, это он желал, чтобы путешествие продлилось, сознавая, что избегает честно признаться себе — почему; он разделял её печаль при мысли об окончании плавания и понимал, что ему будет недоставать каждодневного существования рядом с ней, этой близости души и ума, интуиции, возраста, жизненного опыта… восстановления былого сочувствования в гораздо большей степени, чем он хотел бы признать. Открытие пришло к нему на удивление свободным от всякого физического влечения: эта сторона была по-прежнему тесно связана с мыслями о Дженни, и не только из желания сохранить верность. Гораздо большую роль здесь играло ощущение незавершённости, которое должно будет невероятно возрасти, когда каждый пойдёт своим путём… промельк реальности посреди древнего платонического мифа, эхо мифа раблезианского: Fais ce que voudras… это тоже его пугало.

Дэн достал сигареты. Джейн взяла одну, и они закурили. Оба не отводили глаз от реки. Слёзы успели совсем высохнуть, что и было доказано, когда Джейн нарушила молчание:

— Я ещё потому плакала, Дэн, что вдруг поняла — я опять радуюсь жизни. Кажется… спустя очень долгое время.

— Я бы предпочёл, чтобы так и было.

— Это из-за того, что ты остановился понаблюдать за той птичкой… Знаешь, в Греции мы совершенно абсурдно разругались… Это было три года назад — наш последний настоящий отдых вместе — вдвоём. Потому что мы как-то днём задержались из-за его ботанизирования, а мне ужасно хотелось на пляж и поплавать. Он так радовался, а я вела себя безрассудно.

— А ты уверена, что и он не вёл себя безрассудно?

— Я сидела под деревом и читала. Выплеснула всё это на него гораздо позже. Он и знать не знал. — Она стряхнула с сигареты пепел. — Каждый за своей ширмой.

— Общепринятая часть всякого цивилизованного брака?

Она улыбнулась, но улыбка была печальной; потом глубоко вздохнула:

— Думаю, они правы — теперешние молодые. По поводу устарелости данного института.

— Эта их теория им тоже недёшево обходится.

Джейн опять помолчала.

— А ты когда-нибудь скучал по семье?

— Иногда. — Но ответ даже ему самому показался недостаточным. — Не очень часто. Если честно. — И добавил: — Обжегшись раз, становишься осторожен вдвойне. Ну и лень, конечно. Другой род отношений входит в привычку.

— И свобода?

— Оставаться стареющим донжуаном?

Джейн очень тихо произнесла:

— Какого прелестного невинного мальчика я знала когда-то в Оксфорде.

— На спасение души — никакой надежды. — Она взглянула на Дэна, но он отвёл глаза, понимая, почему она так посмотрела. — Я улыбнулся, потому что ты прекрасно знаешь — он и тогда не был невинным. Прелестным… возможно.

Теперь и она опустила глаза, глядя на землю у себя под ногами, потом медленно произнесла, будто разговаривая сама с собой: