– Вы, кажется, слегка нервничаете? – мягко спросил Спенглер,
но ответа не последовало: казалось, его собеседник абсолютно парализован. –
Спускайтесь, пожалуйста. Пока вы не упали.
Карлин медленно полез вниз. Он цеплялся за каждую ступеньку,
как человек, висящий над пропастью. А когда, наконец, ноги его ступили на пол,
задергался, будто под ним был пропущен электрический ток. Включился и голос:
– Четверть миллиона. Четверть миллиона долларов – страховка,
чтобы перенести эту штуку снизу вверх. Они применяли специальный блок, чтобы
поднять ее на чердак. Вот сюда, – быстро говорил Карлин. – И я надеялся… сперва
неотчетливо и смутно, потом до отчаяния надеялся, то чьи-нибудь пальцы
соскользну, или протрется веревка, или сломается механизм. И эта чертова
штуковина разобьется, разлетится на тысячи осколков…
– Факты, – перебил его Спенглер. – Только факты. Попробуем
обойтись без дешевых новелл, без страшных сказок и всей этой бури эмоций.
Первое. Джон Де Ивер – английский мастер нормандского происхождения,
изготовлявший зеркала в елизаветинскую эпоху. Он жил и умер без приключений.
Никаких пентаклей на полу, запаха серы и таинственных бумаг в кровавых пятнах.
Ничего даже приблизительно похожего. Хоть сколько-нибудь шокирующего. Факт
второй: его зеркала сделались изюминкой любой коллекции из-за великолепного
мастерства, тончайшей шлифовки, легкого увеличивающего и искажающего эффекта.
По этим характерным особенностям легко определить руку мастера. Третий факт.
Только пять зеркал Де Ивера в настоящее время сохранились, два из них в
Америке. Они бесценны. Факт четвертый: ваше зеркало и то, что было уничтожено в
Лондоне, приобрели дурную славу из-за совпадений и преувеличений, чьей-то,
возможно, некомпетентности и…
– Факт пятый: вы редкостный ублюдок, Спенглер, вы это
понимаете?!
Спенглер со вздохом посмотрел в бесстрастные глаза Адониса.
Придется запастись терпением. Карлин продолжал:
– Я вел экскурсию детей, среди которых был брат Сандры
Бейтс. Он посмотрел в это зеркало, в ваше «тончайшей шлифовки» зеркало,
Спенглер. Было ему лет около шестнадцати, школьник еще. Я рассказывал о
мастерстве и бесценности, совсем как вы, потом перешел к свойствам стекла, когда
Бейтс перебил меня: «А что это за пятно в левом верхнем углу? Повреждение?»
Один из ребят спросил его, о чем он говорит; Бейтс начал объяснять, затем
остановился. Он приблизился к зеркалу, натянув ограждающий шнур, почти касаясь
стекла. Затем оглянулся, как если бы то, что он видел, было отражением кого-то
– кого-то в черном – за левым плечом мальчика. «Похоже, это человек», –
задумчиво произнес он, – «но я не вижу лица… А теперь он ушел». Вот и все. А
потом…
– Продолжайте-продолжайте, – устало сказал Спенглер. –
Конечно, вы хотите сказать мне, что это был Жнец – весьма логичное объяснение,
не так ли? избранные люди видят отражение смерти, и так далее, и тому подобное,
из вас выйдет хороший рассказчик; воскресные газеты охотно напечатают эту
захватывающую историю. Теперь поведайте мне об ужасных последствиях встречи со
Жнецом; и не дайте мне раскрыть рта, чтобы объяснить все разумно… Что там с
мальчиком? Задавила машина? Выбросился из окна? Или ??то?
Мистер Карлин нервно хихикнул:
– Вам лучше знать, Спенглер. Вы же дважды повторили, что…
как это… а, «ознакомлены с историей Де Ивера!» Не было никаких ужасных
происшествий. Никогда и никаких. Вот почему зеркало Де Ивера не приобрело
скандальной славы, как например, бриллиант «Кохинор» или гробница Тутанхамона,
и воскресные газеты не возьмутся за эту тему… Вы, должны быть, считаете меня
дураком?
– Да, – ответил Спенглер. – А теперь нельзя ли подняться
наверх?
– Конечно. – Мистер Карлин вскарабкался по лестнице и
толкнул дверь. Она со скрипом открылась, нехотя, словно преодолевая
сопротивление каких-то призраков по ту сторону. Карлин исчез в чердачной тьме,
растворился в тенях. Спенглер последовал за ним. Адонис проводил его холодным
безжалостным взглядом.
На чердаке было невыносимо душно. Маленькое грязное окошко
под потолком едва пропускало свет, тут и там виднелась паутина, все было
покрыто толстым слоем пыли. Зеркало в деревянной раме было поставлено под углом
к солнечным лучам, и на дальней стене поблескивал жемчужный блеск отражения.
Мистер Карлин не смотрел на зеркало. Упорно, старательно не поднимая глаз.
– Вы никогда не протирали его? – спросил Спенглер, впервые
заметно раздраженный.
– Я… я берег его, как зеницу ока, – невыразительным тихим
голосом произнес Карлин. – Если оно будет оставаться открытым, все время
открытым, то возможно…
Но Спенглер не обращал на его слова внимания. Он снял
пиджак, сложил его пуговицами внутрь, и с предельной осторожностью, едва
касаясь выпуклой поверхности стека, стряхнул пыль. Затем отошел и посмотрел в
зеркало. Оно было великолепно, гениально, подлинный Де Ивер. Руку мастера
узнаешь сразу. Пыльная полутемная комната, сам Спенглер, фигура Карлина
вполоборота – все в зеркале было четким, ясным, практически трехмерным. Легкое
увеличение давало чуть искажающий эффект, почти четвертое измерение картины,
приобретающей необычайную глубину и выразительность, однако… Спенглер
почувствовал новый прилив раздражения:
– Карлин.
Карлин молчал.
– Вы законченный кретин. Вы видите. Зачем было говорить мне,
что девчонка не повредила зеркало?
Ответа не последовало.
– В левом верхнем углу трещина, – продолжал Спенглер. –
Видите? Так что, девчонка попала в стекло? говорите же, ради всего святого
говорите!
– Вы видите Жнеца, – ответил Карлин. Голос его был тих и
бесстрастен. – Никакой трещины в зеркале нет. Поднесите к нему руку… О, Боже…
Спенглер стянул рукав пиджака и осторожно поднес манжет к левому верхнему углу
зеркала.
– Вы видите, ничего сверхъестественного. Я прикасаюсь к
нему…
– Прикасаетесь? И что, вы нащупываете трещину?
Спенглер медленно опустил руку и посмотрел в зеркало. Все в
нем выглядело чуть более искаженным; пыльные углы комнаты, казалось, готовы
соскользнуть куда-то в четвертое измерение…
Пятно исчезло. Поверхность была безукоризненно гладко.
Спенглер неожиданно ощутил приступ страха – и тот же презрение к себе за то,
что поддался слабости.
– Похоже на Жнеца, не правда ли? – спросил мистер Карлин. Он
был бледен как мел и не отрывая глаз от пола. На шее спазматически подергивался
какой-то мускул. – Это фигура в капюшоне, стоящая сзади вас… как это выглядит?
– Это выглядит как трещина в стеке, – твердо ответил
Спенглер. – И, поверьте, ничего более.
– Мальчик Бейтс был высоким и, знаете, таким крепким, –
быстро заговорил Карлин. Его слова падали в душную тьму комнаты как камни в
темную воду. – Как футболист. И в свитере с надписями. Мы были на полпути к
верхним выставочным залам, когда…