Энтрегьян постоял, потом повернулся на триста шестьдесят
градусов и одновременно перезарядил револьвер. Одри сказала, что он улыбался во
весь рот. Джонни знал, что она имеет в виду. Он все это видел, то ли в дурном
сне, то ли в другой жизни.
Вьетнам возвращается, подумал Джонни. Рассказ Одри о копе
напомнил ему о некоторых обкурившихся коммандос, всколыхнул в памяти некие
истории, которыми делились с ним иногда поздно ночью. О том, что творили во
вьетнамских деревнях их парни, американские парни с улыбкой до ушей. Это
Вьетнам, только и всего. Чего нам не хватает, так это транзисторного
радиоприемника, высовывающегося из чьего-то кармана, и тогдашних песен, таких,
как «Странные люди».
Но только ли Вьетнам? Внутренний голос в этом сомневался. Внутренний
голос утверждал, что здесь есть и что-то другое, не имеющее ничего общего с
воспоминаниями писателя, которого кормили сказками о войне, как какогото
стервятника… и который в результате написал плохую книгу. Собственно, другого и
быть не могло.
Хорошо, если вьетнамские воспоминания не дают ответа на
вопрос, тогда где его искать?
— И что вы тогда сделали? — спросил Стив Одри Уайлер.
— Вернулась обратно в подсобку прачечной. А там залезла
между тумбами письменного стола, свернулась клубком и заснула. Я очень устала.
Все эти ужасы… убийства… лишили меня последних сил.
Спала я очень чутко. Продолжала все слышать. Выстрелы,
взрывы, звон бьющегося стекла, крики. Понятия не имею, что мне снилось, а что я
слышала на самом деле. Окончательно я проснулась во второй половине дня, ближе
к вечеру. Болело все тело, я подумала, что меня мучил кошмар и я все еще в
Коппер-Рэндж. Потом я открыла глаза и увидела, что лежу, свернувшись, между
тумбами стола, в нос ударил запах мыла и стирального порошка, я поняла, что еще
немного, и у меня лопнет переполненный мочевой пузырь. А еще затекли ноги.
Я начала выбираться из-под стола, убеждая себя, что не стоит
паниковать, если я неожиданно застряну, но вдруг услышала, как кто-то зашел в
прачечную, и снова забилась под стол. Это пришел Энтрегьян. Я узнала его по
звуку шагов. Ко мне приближался мужчина в сапогах.
Он спросил: «Есть тут кто-нибудь?» — и двинулся по проходу
между стиральными машинами и сушилками. Он шел по моему следу. Я сразу поняла
причину: мои духи. Обычно я ими не пользуюсь, но я надела платье, а потому
решила и подушиться, чтобы доставить удовольствие мистеру Саймсу. — Одри пожала
плечами и добавила с раздражением: — Вы знаете, маленькие женские хитрости.
Синтия, похоже, ничего не поняла, а Мэри кивнула.
— «Это «Опиум», — произнес Энтрегьян. — Не так ли, мисс? Это
ваши любимые духи?» Я молчала, сжавшись в комок под столом и обхватив голову
руками. А он продолжал: «Почему бы вам не выйти? Если вы выйдете, я все сделаю
быстро. Но если мне придется вас искать, смерть будет медленной». Я уже
собралась выходить, до того он меня напугал. Я не сомневалась, что он знает,
где я, что он, как ищейка, нашел меня по запаху духов, и я решила вылезти
из-под стола и подойти к нему, чтобы он быстро отправил меня в мир иной. Только
я не смогла. Я словно превратилась в статую, лежала под столом и думала лишь о
том, как ужасно хочется писать. Потом я увидела стул, который я выдвинула еще
раньше, чтобы залезть между тумбами, и в голове у меня мелькнула мысль: «Сейчас
он увидит отодвинутый стул и поймет, где я». А Энтрегьян уже вошел в подсобку.
«Есть тут кто-нибудь? — спросил он вновь. — Выходи. Я не причиню тебе вреда. Я
лишь хочу задать несколько вопросов о том, что здесь происходит. У нас тут
серьезные проблемы».
Одри начала дрожать. Джонни предположил, что именно так она
дрожала, забившись между тумбами и ожидая Энтрегьяна, который вот-вот подойдет
к столу, вытащит ее из убежища и убьет. Только сейчас она при этом еще и
улыбалась такой улыбкой, от которой мороз пробирает по коже.
— Сами видите, что он совсем обезумел. — Одри положила
дрожащие руки на колени и переплела пальцы. — Только что сказал, что
вознаградит меня быстрой смертью, если я сама выйду к нему, а потом заявил, что
хочет лишь задать мне несколько вопросов. Безумие. Но я сразу поверила и
первому, и второму. Так кто из нас безумнее? А? Кто безумнее?
Энтрегьян вошел в подсобку. Думаю, на пару шагов, не больше.
Его тень легла на стол и за него. Помнится, я еще подумала, что у тени есть
глаза и уж они-то точно меня увидят. Стоял он долго. Я слышала его дыхание.
Потом бросил: «Твою мать» — и ушел. Минуту спустя я услышала, как открылась и
хлопнула дверь на улицу. Поначалу я решила, что это ловушка. Энтрегьяна я
буквально видела, причем так же отчетливо, как сейчас вижу вас. Вот он
открывает и закрывает дверь, а сам отступает в сторону с револьвером наготове,
застывает около автомата, продающего кусочки мыла, и ждет, когда я начну
подавать признаки жизни. И знаете, что я вам скажу? Я нисколько не сомневалась,
что он стоит у двери, даже когда взревел двигатель патрульной машины и коп
умчался прочь в поисках других жертв. Думаю, я бы так и осталась под столом, но
теперь уж я точно знала, что надую в штаны, если сейчас же не побегу в туалет.
А вот этого мне совсем не хотелось. Ни в коем разе. Если уж Энтрегьян унюхал
мои духи, то запах свежей мочи точно приведет его ко мне. Короче, я выползла
из-под стола и поплелась в туалет, подволакивая ноги, словно старуха.
И хотя она говорила еще минут десять, Джонни подумал, что именно
на этом закончилась история Одри Уайлер, на ее долгом пути в туалет с твердым
намерением отлить в унитаз, а не в трусы. Автомобиль стоял неподалеку, ключи
лежали в кармане, но с тем же успехом Одри могла находиться не на Главной
улице, а на Луне. Несколько раз Одри выходила из подсобки в прачечную (Джонни
не сомневался, что даже для этого ей приходилось собирать всю свою волю в
кулак), но не дальше. Она была на грани нервного срыва. Когда сводящие с ума
выстрелы и рев мотора на какое-то время прекращались, Одри, конечно, подумывала
о том, чтобы прыгнуть в машину и укатить прочь, но всякий раз перед ее
мысленным взором возникал образ догоняющей ее патрульной машины, которая
прижимает ее к обочине и заставляет остановиться. А потом Энтрегьян вытаскивает
ее из кабины и выстрелом сносит полголовы. Опять же, сказала им Одри, она
рассчитывала, что помощь придет. Должна прийти. Да, Безнадега расположена в
стороне от основного шоссе, но не так уж далеко. И дело шло к открытию шахты,
поэтому в город постоянно кто-то приезжал.
И какие-то люди действительно приехали, рассказывала она.
Примерно в пять часов мимо прачечной прокатил грузовик «Федерал экспресс»
[59]
,
потом пикап департамента электроснабжения округа Уискофф. До Одри донеслась
музыка, гремящая в кабине пикапа. А вот рева двигателя патрульной машины она не
слышала, однако через пять минут после того, как пикап проехал мимо прачечной,
загремели выстрелы и пронзительно, словно девушка, закричал мужчина: «Нет!
Нет!»