Богатство - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пикуль cтр.№ 33

— Не так горячо, — придержал его Соломин.

— А ты меня за язык не хватай, — обиделся старик. — Камчатка, продолжал он, — испокон веков землица русская, ишо от дедов досталась нам в бережение дальнейшее. Потому скажу истинно: костьми ляжем, но отпору дадим… во такого!

Показав кулак, он спрыгнул с крыльца. Колокола умолкли. Народ расходился, судача.

«Мое положение, — вспоминал Соломин, — осложнялось объявлением меня сумасшедшим. И всякое мое распоряжение могло ведь быть истолковываемо как акт моего безумия, тем более что предусмотрительные японцы, как мне стало известно, заручились благорасположением моих теперешних антагонистов…»

Блинов настраивал его на мажорный лад:

— Христос тоже был гоним, и даже за умного его не считали, а потом вон как дело-то обернулось. С вами такое же… Но теперь наши камчатские фарисеи сами не рады, что катавасию развели. Сейчас все изменится к лучшему… верьте!

Война любит деньги. Для войны нужно оружие. Соломин велел доставить в канцелярию Папу-Попадаки.

— Если через минуту сейф с казною не будет открыт и ключ от него не будет у меня в кармане, я запихну тебя в карцер и стану держать на воде и хлебе до тех пор, пока не сознаешься, кто ты такой и ради каких целей оказался на Камчатке…

Бобровый Папа на глазах Соломина стал краснеть все ярче и ярче, и, казалось, ткни в него пальцем — кровь брызнет.

— Отвернитесь, — жалобно попросил он.

За спиною Соломина мелодично прозвенел замок.

— Позалуста, — сказал Папа-Попадаки. Соломин не стал говорить ему «спасибо», а, спрятав ключ от сейфа в карман, сразу повысил тон:

— Все-таки кто ты такой? Бобры — дело десятое, а открывание несгораемых касс, наверное, и есть главное? Папа-Попадаки утащился прочь на ватных ногах… С деньгами решено, дело за вооружением. Андрей Петрович пригласил в кабинет урядника:

— Миша, друг! Я вспомнил, что прошлым летом ты подсовывал мне какую-то аршинную бумагу о наличии на Камчатке оружия.

— Есть такая. Я вам показал реестр оружия, что лежит на складах, а вы отнеслись к нему шаляй-валяй… Между тем это не частное оружие, а казенное!

— Какой системы? — сразу вмешался Исполатов.

— Бердана.

— Ну что ж. Пошли, глянем…

Под арсенал был отведен старинный склад бывшей американской фактории Гутчисона и К»; весь пакгауз был сплошь — в линию — заставлен отличными ружьями в смазке, которую пробило морозным инеем. Соломин удивился, насколько это зрелище было грандиозно и внушительно, будто он угодил в храм.

— Сколько же здесь всего? — спросил он урядника.

— Четыре тьпци по описи. А патронов почти целый мильен, так что весь божий свет насквозь пропалить можно.

— Тут на целую дивизию, — уточнил Исполатов. Урядник подкинул в руке берданку, продернул затвор.

— Работает на ять… Приходи, кума, любоваться!

Берданка целых 25 лет верно служила русской армии. Это было неплохое оружие с откидным скользящим затвором. Потом знаменитый инженер-генерал С. И. Мосин из однозарядного сделал оружие пятизарядным, и с тех пор славная «мосинская» винтовка заработала без перебоев на страх врагам России…

Андрея Петровича разбирало любопытство:

— Но откуда же здесь столько оружия?

— А черт его разберет, — отозвался Сотенный.

— Наверное, — догадался Исполатов, — когда берданки стали заменять в войсках винтовками, тогда и завезли их сюда. Свалили и забыли, как частенько бывает на Руси великой…

В канцелярии Соломина поджидал Расстригин.

— Что было, то сплыло, —сказал он пасмурно. — Очень уж густо вы соли на хвост мне насыпали. Но вчерашние щи подогревать не станем, давай заварим свежие… По рукам, што ли?

Такого поворота Соломин никак не ожидал. Прямо в лоб он сразу огорошил живоглота вопросом — имеет ли тот торговые связи с японскими или американскими фирмами?

— Да бог с вами! — заволновался Расстригин. — Коли начистоту пошло, так я Камчатку-то стригу, это верно, крику с этого дела имею много, а вся шерсть другим достается. Раскрою своих агентов: универсальный магазин Кунста и Альберса во Владивостоке, первогильдейский Чурин в Иркутске — ему тоже стриги в хвост и в гриву, а в Благовещенске — китайский купец Тифонтай, что на русской дуре женился… Я вам это как на духу!

Он снял шапку и бросил ее на стол.

— Война ведь, — сказал Расстригин. — Сейчас не такое времечко, чтобы нам с тобою собачиться…

— Ладно, — примирился Соломин. — Я враждовать не желаю. У нас ныне общий враг, вот с ним и давайте драться.

Он проследил, как рука Расстригина исчезла в кармане шубы, вытягивая наружу бумажник, готовый лопнуть от изобилия радужных «екатеринок», и с огорчением заявил Расстригину:

— Все было так хорошо, так мило беседовали, а вы своими деньгами все испортили… Прошу — не надо.

— Как это не надо? — взъярился купец. — Да ты у меня в печенках застрял. Хоть в ногах изваляйся — я тебе копейки не дам. Не тебе же и даю — на одоление супостата!

— Это дело другое. Заприходуем как пожертвование в пользу отечества. От души могу сказать — не ожидал. Расстригин безжалостно опустошил бумажник.

— Мы ж не звери… все понимаем, — сказал он.

— Я тоже все понимаю и доложу начальству, чтобы оно вознаградило вас за рвение медалью на аннинской ленте.

— Медаль нам не помешает. Это уж будьте спокойны! Носить будем — точно. С медалью человек издаля видится…

Он захлопнул бумажник, как прочитанную книгу.

— Говорите, чего еще с меня надо? Из шкуры вывернусь, нагишом побегу по снегу, а для отечества постараюсь.

— Для отечества? — прищурился Соломин. — Так передайте доктору Трушину, чтобы не показывался мне на глаза. Расстригин понял, в чей огород запущен камушек.

— Ясно, — крикнул он, поворачиваясь к двери.

— Нет, вы останьтесь. Сейчас соберутся люди, дабы обсудить положение. Вы уже немало наторговали здесь всяко и разно, но Камчаткою торговать не станем… Верно ведь?

— Еще бы! Камчатка — кормилица наша…

На собрании каждый говорил, что думал.

— Всегда эдак было, — выступил Блинов, — что Русь спасалась ополчением народным. Так было во времена Смутные, так в двенадцатом, а в пятьдесят четвертом адмирал Завойко тоже призвал Камчатку под ружье — и отказу он не слышал.

Не терпелось дать совет и Расстригину:

— Вестимо, японцы полезут с Охотского моря, чтобы быть поближе к нересту лосося, а у нас там кораблей — фига!

Прапорщик Жабин тут же отчитался: