Крючок для Пираньи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 21

Трехкомнатная квартира, куда они угодили, была битком набита книгами и защитниками природы — преимущественно мужского пола в разной степени алкогольного опьянения. У этой компании, отметил Мазур, имелось все же одно несомненное достоинство: в нее было чрезвычайно легко в р а с т а т ь. Если только тебя держат за своего — а их, конечно же, держали. Мигом со всеми перезнакомились (Мазур тут же забыл большинство имен), хлопнули по стаканчику, перемешались. Кацуба с маху собрал вокруг себя наиболее оживленных и принялся им горячо объяснять, что одна из столиц российской демократии, а именно город Санкт-Петербург, конечно же, поможет местным собратьям в их несгибаемой борьбе против злокозненной военщины — для чего, собственно говоря, их могучая кучка сюда и прибыла. Кацубу принимали на «ура». Ему, а заодно и случившемуся рядом Мазуру, продемонстрировали священную реликвию — закатанный в пластик листок из блокнота, на котором скачущим почерком психопата было начертано: «Да ну, херня все это…» Оказалось, реликвия являет собою автограф самого Сахарова, с трепетом извлеченный одним из присутствующих из мусорной корзины Верховного Совета в те судьбоносные дни, когда судьба демократии еще висела на волоске.

Когда они воздали должное реликвии, многозначительно и уважительно закатывая глаза, изобразив на лицах благоговейный трепет, шабаш принял несколько более деловой оборот — Сережа, игравший здесь не последнюю скрипку, вывалил на стол груду фотографий и каких-то машинописных листочков. Кацуба, прежде чем во все это углубиться, украдкой толкнул Мазура локтем и показал глазами на кухню. Ничего не попишешь, нужно было работать. Мазур искренне надеялся, что физиономия у него простецкая и веселая — не станешь же отрабатывать перед зеркалом обаятельные улыбки…

Потащился в кухню, как на эшафот. В комнате гомонили, рослый и белобрысый варяжский гость Кристиансен громко обещал поддержку европейского общественного мнения всем здешним начинаниям — для будущего заповедника он уже успел подыскать звучное название «Северная жемчужина».

— Ага, вот и Володя забрел, — обрадованно сказала Света. — Знакомьтесь, это Катя, это Володя. Володя у нас в теории не силен, на него все эти разговоры только тоску наводят. Зато под водой — второй Ихтиандр.

Мазур вежливо раскланялся. Честно говоря, он уже гораздо меньше сетовал на злую судьбу, заставившую выступать в роли суперспецагента-обольстителя, — в жизни Катя оказалась даже симпатичнее, чем на скверной черно-белой фотографии. Чертовски милая женщина, заставлявшая мужские мысли поневоле сворачивать на проторенную дорожку. Судя по тому, как непринужденно общалась с ней Света, они уже успели познакомиться, и Света сделала все, чтобы с маху новую подругу обаять.

— Вот Володя нам колбасу и порежет, — как ни в чем не бывало заявила Света. — Он у нас холостяк, а потому хозяйничать привычен.

И, прекрасно маскируя все под пустенькую женскую болтовню, в три минуты успела вывалить Кате кучу полезной информации — что Володя Микушевич золотой мужик, вот только женщин малость пужается по причине врожденной робости, а потому сил не хватает равнодушно смотреть, как прозябает без женской теплоты и участия человек мужественной профессии…. В таком примерно ключе. И без предупреждения смылась из кухни под предлогом исполнения профессиональных обязанностей.

— Вы действительно такой робкий? — спросила Катя не без любопытства. — Наши водолазы — нахальней нахального, в себе уверены, как бульдозеры…

— Да глупости, конечно, — сказал Мазур. — Это она так шутит.

— Значит, и вы — как бульдозер?

«А ведь выгорит, — подумал Мазур, ведомый мужским инстинктом. — Кокетство в голосок определенно подпущено».

Самое главное теперь — не держать долгих пауз и развивать наступление. На тесной хрущевской кухоньке разворачивалась старая, как мир, игра — женщина должна была не отпугнуть излишней холодностью симпатичного нездешнего кавалера, но и не позволить ему питать вздорные мысли касаемо своей легкодоступности. Кавалер, со своей стороны, должен был уверить, что он не какой-то там истаскавшийся кобель, не способный пропустить ни одной юбки, что он, старомодно выражаясь, очарован. А еще — что люди они взрослые, удрученные одиночеством, а на дворе, вообще-то, приближается к самому концу двадцатый век, пуританством отнюдь не грешащий…

Получается. Мазур видел по ее глазам, что у него есть все шансы. И не терзался больше угрызениями совести — прав циник Кацуба, не юную школьницу совращаешь, прекрасно знает, чего хочет, главное — жениться не обещать…

Идиллию эту безбожно нарушил Сережа, ворвавшийся с воплем:

— Где-то тут колбаса была! Ага, вот… А вы что это здесь? В отрыве от демоса?

— А мы тут кокетничаем в отрыве от демоса, — сказала Катя не без вызова, и Мазур окончательно уверился: выгорит…

— И как, получается? — спросил Сережа скорее оторопело.

Катя оглянулась на Мазура, засмеялась и с тем же вызовом отчаянно махнула рукой:

— А вот получается!

«Сука ты, каперанг», — подумал Мазур, многозначительно ей улыбаясь. Сережа таращился на них так, словно впервые вспомнил о существовании у гомо сапиенс двух полов, покрутил головой:

— Ну ладно, колбасу несите. Володя, а ты материалы так и не посмотрел? Пошли-ка!

Мазур, насильно увлекаемый из кухни, успел еще переглянуться с Катей, и оба рассмеялись.

— Ты сюда зачем пришел? — недовольно сказал Сережа. — Работать или хвост распускать? — Судя по амплитуде его колебаний, он успел осушить не меньше пары стаканов, пока Мазур подбирал ключики к сердцу милой женщины. — Воркуете тут…

Мазур пожал плечами:

— Очаровательная женщина. Тоже из ваших?

— Да нет, — досадливо поморщился Сережа. — Надина сестра. Ты же с Надей знакомился? Вот где толковая баба, вся жизнь в экологии, без всяких воркований…

«И ничего удивительного», — подумал Мазур, с брезгливым состраданием разглядывая помянутую Надю, ронявшую пепел с сигареты прямо на стол и что-то громогласно растолковывавшую Кацубе, чуть ли не тыча его носом в загадочный синий график. Остренькая истеричная физиономия, пучок волос, стянутых чуть ли не аптечной резинкой, дерганые жесты, землистого цвета кожа… Б-р-р!

— Родные сестры? — спросил он.

Мазур мысленно передернулся. Надо же, как замысловато любит пошутить природа…

Он покорно уселся за стол. Сережа тут же навалил перед ним гору бумаги — пачку газетных вырезок, продемонстрированных с особой гордостью, фотографии, листки бледных ксерокопий…

Мазур без всякой охоты перебрал несколько вырезок, где под статьями с вымученно-сенсационными заголовками повсюду стояло: «С. Оболенский», и тут до него дошло, отчего сосед так нетерпеливо ерзает на стуле.

— А, вот что… — сказал Мазур. — Это ты и есть — С. Оболенский? А почему не Шереметев? Тоже хорошая фамилия, графская…