The Телки два года спустя, или Videoты - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Минаев cтр.№ 59

– Может, нам просто нечего было друг другу сказать?

– Откуда ты знаешь? Ты же даже не пыталась со мной поговорить!

– У нас, видимо, у обоих старая болезнь. Сначала переспать, а потом узнавать человека «поближе».

– Почему ты такая циничная? Ты отыгрываешься на мне за то, что вчера взбрыкнула и уехала?

– Я не лошадь, чтобы взбрыкивать.

– Прости, но я тоже не медный всадник. Ты не допускаешь, что у меня есть эмоции, какие-то чувства... что я приехал, потому что...

– Давай только в любовь играть не будем, хорошо?

– В любовь?! – Я осекаюсь. – Да мы выслушать друг друга толком не можем! Во всяком случае, ты – не пытаешься.

– Знаешь, я тебя слушаю, и создается впечатление, что ты – там. Как у вас это называется? Сцена?

– Можно и так.

– Стоишь перед аудиторией и пытаешься в течение двадцати минут разыграть мелодраму. А что будет, если зайду с образа «одинокого, никем не понятого человека»? А вот если сыграть в «ранимого милого парня, который носит маску циника»? А если надавить на чувства? Вот вам одиночество! Вот вам любовь! Вот ненависть! – Она закуривает. – Пожалейте меня, почувствуйте меня, полюбите меня, наслаждайтесь мной! Ты, наверное, неплохой актер. Только площадку неудачную выбрал. Бывает. У меня сорок минут до урока. Не думаю, что у тебя получится испытать здесь сценический оргазм.

И тут меня взрывает. Сносит. Удивительная женщина, ей потребовалась всего пара минут, чтобы в этом своем монологе сказать короткую, но очень емкую фразу – «я конченая сука, малыш».

– Откуда тебе знать, что я испытываю там, на этой гребаной сцене? Что ты привязалась к моей работе? Ты думаешь, это так удивительно просто? Раз – и снялся. Просто – мучиться творческими кризисами? Убивать себя алкоголем и наркотиками? Просто – просыпаться ночами и кусать подушку, чтобы не заплакать, оттого, что тебе кажется: ты творческий импотент?! Это, блядь, просто?! Просто – биться головой о чужих людей, чужие эмоции, биться в кровь, когда вокруг никого? Биться, чтобы высечь ту единственную искру, которая поможет тебе загореться один раз в неделю на пятьдесят минут?

– Тебя послушать, так ты просто Артюр Рембо! Я и не думала, что у вашей попсы такие страдания.

– У вашей попсы? Почему ты... кто дал тебе право судить таких, как я? Кто ты такая, чтобы решать, что попса, а что нет? Учительница старших классов? Закомплексованная дочка богатых родителей, которая, типа, выражает социальный протест? Ты считаешь, что своим поведением показываешь обществу средний палец? Ты ошибаешься, ты его давно сосешь! Что ты из себя представляешь в свои двадцать девять? Что ты такого сделала в жизни, чего не сделал я? Что позволяет тебе ставить клеймо и давать оценки другим?

– У меня было три выпуска. На сотню человек несколько талантливых людей, пара гениальных. Вчерашние мальчики и девочки, которым не все равно, понимаешь? Этому их учила в том числе я. И стараюсь учить дальше. Выражаясь твоим языком, типа, высокая цель. Миссия, знаешь такое слово? Делать что-то не напоказ и не на объектив пьяного репортера.

– Ага, видел я твоих талантов! Куча гыкающих дебилов, размышляющих во время твоих уроков о том, как было бы прикольно пристроиться к тебе сзади, и рассадник малолетних проституток в сетчатых колготках, которые сидят и думают, что если уж им не повезло с родителями, то надо научиться делать такой же правильный макияж, как у исторички, потом освоить искусство минета, и жизнь удалась! А на переменах они тебя тихо ненавидят за то, что никогда не станут такими, как ты.

– Если они и ненавидят, то только потому, что их этому ежедневно учит ваша корпорация монстров. Ты и тебе подобные кривляки, говорящие им, что сейчас главное быть «кул», а чтобы быть «кул», надо носить именно это, слушать именно такую музыку, смеяться именно этим шуткам. А тех, кто не хочет быть «кул», надо пинать ногами, плевать в их сторону. Ведь они – не такие, как вы – молодые и красивые, они же чмо, ничтожество, правда?

– Я их этому не учу, не надо вешать на меня всех собак! – вспоминается ротвейлер, я почесываю ногу. – Этому их учат родители, сериалы и рекламные ролики. А я как раз заставляю людей задуматься!

– Ты? Задуматься? Знаешь, что всплывает в «Яндексе» сразу при наборе «Миры Миркина»?

– Неужели моя откровенная фотосессия для «Sex & The City»? Не обращай внимания, я там слегка обгорел. А ты, я гляжу, не любишь собирать сплетни о других людях в уютненьких жежешечках и новостных лентах!

– Хотела понять, с кем имею дело. Думала – ошибаюсь.

– И что же там всплывает?

– «Интеллектуально вмазанные лузеры». Это из последнего выпуска, или есть посвежей?

– Не надо выдергивать меня из контекста! Я имел в виду совершенно другое. Там речь шла о маргинальной шлоебени, которая прочла на две третьих книг больше, чем я, и нацепила на себя значок «интеллектуальная элита». Я про тех, кому нечем гордится, кроме того, что их мама читала в подлиннике Маркеса.

– А ты считаешь, это не повод для гордости? Или опять выдернула из контекста?

– Ты про маму или про Маркеса?

– Я про тебя, Миркин! Ты сам мальчик контекста. Вся твоя жизнь – это мучительные размышления над тем, хороши ли эти кеды в контексте того пиджака, или хороша ли эта полуулыбка в контексте фото-вспышки, или даже, хотя... почему даже, это же главное... хороша ли эта девушка в контексте этой вечеринки? Одни контексты, а где ты сам, Андрюша? – Она хлопает себя руками по коленям. – Я, кажется, знаю, где ты. Ты – тот чувак, что сидит в углу дивана и пытается сообразить, что бы ему такое брякнуть, исходя из контекста людей, которые вокруг стоят.

– Действительно, я стараюсь думать, прежде чем говорить, – прислоняю ладонь ко рту, говорю шепотом. – Скажу по секрету: вокруг нас одни микрофоны и камеры.

– У тебя хорошо получается играть в помешанного на телевидении. Или ты уже по-настоящему заигрался?

– Никогда не знаешь, на чем спалишься. Все записывается на видео. Кругом враги!– продолжаю я кривляться.

– Может, хватит идиота из себя строить? – Она резко встает.

– Я не идиот, я видеот! – Я расплываюсь в самодовольной пьяной улыбке. – Кстати, гениальное слово, надо запомнить!

– Дурак ты, Андрюша! Самовлюбленный дурак. Хотя, в контексте твоего окружения, это выглядит очень даже ничего.

– Это правда! – Я дико раздражен. – Стараюсь окружать себя интересными людьми. Среди них много современных поп-идолов, в этом проблема? Они, кстати, тоже иногда надевают колготки в сетку и думают, к кому бы пристроиться сзади. Точь-в-точь как твои ученики. Я стараюсь их облагородить. Хоть в этом наши миссии совпадают, а?

– Ты стараешься производить впечатление на людей, которых сделал своими кумирами, – говорит она так, будто меня нет в комнате. – Но твои кумиры – ничтожества. Ты выебываешься перед ничтожествами, Андрей. И самое страшное в том, что тебе нравится чувствовать себя востребованным ими.