The Телки два года спустя, или Videoты - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Минаев cтр.№ 57

Плутая перелеском, выхожу на довольно узкую дорогу. На всякий случай держусь обочины, а ну как этой безумной придет в голову выехать на поиски меня на машине и устроить псовую охоту? Через пару сотен метров вдалеке возникает неживой свет большой дороги. Кажется, это «Новая Рига», как она говорила.

Пять утра. Первые волны рассвета нарастают вдали, за моей спиной, чтобы через полчаса столкнуться с маревом московских огней, потушить их и начать новый день в этом городе.

Ни одной машины, ни одного человека. Даже птицы, кажется, не торопятся сегодня петь. Я бреду в свете фонарей и чувствую, как утренний холод забирается в дырки на коленях моих джинсов, лезет под рукава спортивной куртки, облипает спину. На всякий случай выставляю руку в сторону, хотя очевидно, что ни одна машина не подберет меня в это время. Прохожу мимо поселка, оцепленного зеленым забором. Приходит шальная мысль попросить охрану вызвать такси, но раздается собачий лай, и я ускоряюсь. Начинают уставать ноги, и только перспектива замерзнуть на русской обочине заставляет меня упорно шагать вперед. Ближе к шести все эти чуваки поедут на работу, и у меня будет шанс, успокаиваю я себя.

Проходя мимо автобусной остановки, замечаю когото, сидящего на скамейке в глубине бетонной коробки. Подхожу ближе, говорю «здрасте».

– Здарова, – отзывается сиплый голос.

– Простите, а я где? – осторожно подхожу ближе.

– В манде, – свистящим хохотом отвечает человек. – В Оносино.

– А до Москвы далеко?

– Километров двадцать.

– Спасибо, – втягиваю руки в рукава куртки, перевожу дыхание. – А сигаретой не угостите?

– Во, ты даешь! – опять сипло заходится человек. – На!

При ближайшем рассмотрении бомжу оказывается лет пятьдесят или чуть больше. Рыжая борода, синие джинсы, ворох вылинявших фуфаек, одетых одна поверх другой, как капуста. Куртка с клоками вырванной кожи на локтях, на голове бейсболка с нарисованными на ней краном и трубами. Он протягивает мне сигарету, и я отмечаю множество татуировок на левом запястье. В ушах у бомжа наушники.

– Спасибо, – сажусь рядом. – Чего слушаем?

– Да вот, нашел хуету какую-то. – Бомж поворачивается ко мне, вынимает из кармана куртки айпод, что наводит меня на мысль о том, что сценаристы «Нашей Раши» не так уж далеки от истины со своими «рублевскими бомжами».

– Ух, ты! – вырывается у меня. – Клевая штука. Дашь послушать?

– На! – Бомж вынимает один наушник из уха и передает мне. – Только тихо слишком играет, наверное, батарейка садится. Не знаешь, к нему батарейки продают?

– Не-а. К нему зарядник нужен. У меня дома такой же.

– А-а-а-а, – кивает бомж.

Я подношу к уху наушник так, чтобы не соприкасаться с ним кожей:

«I kissed a girl that I like», – поет Кэти Перри.

– А ты чего в такую рань шляешься? – спрашивает бомж.

– Да так, с бабой посрался, вот иду домой пешком. – Я стараюсь говорить, используя как можно больше просторечных выражений.

– А! – Он достает сигарету и прикуривает. – А я у кентов своих загулял. Они тут в бытовках прибились к таджикам, которые дачи строят.

– И чё кенты? Рамс какой вышел? – Я сам поражаюсь обширности своего словарного запаса.

– Нажрались сивухи-то. Ща таджика какого-нибудь ножом пырнут, а потом архангелы приедут и всех заметут. С нами же не церемонятся. Вот я и слинял. Да ну их нахуй, деревенщину.

– А ты сам из города?

– Да, – бомж задумывается, пожевывает фильтр. – Из Москвы.

– Слушай, а здесь машину вообще поймать реально?

– В такое время без мазы. Они ближе к семи на работу поползут.

– А ты как? Замерзнуть не боишься? Я, например, уже дрожу.

– Ща сколько время?

– Половина шестого.

– Вот, – бомж поднимает грязный палец вверх. – Ща Васька скоро поедет, на мусоровозе. Он завсегда меня подбирает.

– А меня возьмет? – с надеждой вопрошаю я.

– А бутылку купишь?

– Две! – Я растопыриваю пальцы.

– Идет! – Бомж нахмуривается. – А чё у бабы-то не остался? Такой жесткач, что убежал? Совсем достала?

– Совсем. – Я втягиваю руки в рукава. – Дура она!

– Приходя к женщине, бери с собой кнут! – изрекает бомж.

– Что?! – Я в ужасе оборачиваюсь на него.

– Это Ницше сказал.

– Кто сказал?!

– Ницше. Философ был такой немецкий.

– Ну, ты меня, дядя, убил! – искренне удивляюсь я. – Бери с собой кнут! – Я передергиваю плечами. – Где ты с Ницше-то познакомился?

– Какой познакомился?! – Бомж стучит себя кулаком по бейсболке. – Голова! Он умер уж сто лет назад. Я его в библиотеке тюремной читал. Давно еще.

– Нифига себе, какой ты начитанный!

– Изнутри мы не то, чем кажемся снаружи.

– Это что, то же он?

– Хуй знает! – Бомж выкидывает окурок. – Не помню.

На дороге показываются фары.

– Кажись, Васян. – Бомж встает, выходит на дорогу, поднимает руки вверх и начинает сигнализировать машине. Останавливается мусоровоз.

– Философ, опять ты? – слышится из кабины.

– Я, Васян!

– Ну, забирайся, что ли?

– Дык я с корешем!

– С каким?

– Он нам две бутылки обещал, если ты его до Москвы подкинешь.

– Кто? – из кабины высовывается голова в черной вязаной шапке.

– Это я, – встаю и подхожу к машине, – довезете?

– А чё не довезти? – крякает водила. – Залазьте. Но только до МКАДа, я потом в область опять ухожу.

– Не вопрос!

Мы забираемся в тесную кабину мусорки, и эти чуваки начинают немедленно обсуждать, как менты прихватили на прошлой неделе дружков бомжа, которые воровали со склада цветной металл, перекидывая его через забор, между столбами с современной электронной системой охраны.

– Волки, накрыли всех разом!

– А ты убег?

– Я приболел, Вась, дома остался.

– Считай пронесло.

– А кенты говорили все ровно будет.

– Вот и верь после этого людям!

По радио идут новости, потом начинается реклама, а я, разомлев, роняю голову на грудь. Играет старая песня Стинга «If I ever loose my faith in you». Отключаюсь. Кажется, мне снятся новости и видеоклипы. Иногда – реклама.

– Приехали, дядя! – просыпаюсь от того, что кто-то бьет меня по плечу. – Развилка! Дальше сам.