Тарра. Граница бури. Летопись вторая - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 109

— И все же вы ушли…

— Схватка богов оставляет позади лишь руины. Я хотел и мог драться, но Адена, покровительница клана Лебедя, клана, в котором ты вырос, удержала меня. Наша война уничтожила бы Тарру, тогда как отсутствие богов не грозило ей немедленной гибелью. Мы с сестрой подчинились обстоятельствам, но, уходя, постарались защитить оставляемый мир. Твое кольцо — один из двух талисманов-ключей, врученных Аденой Залиэли из клана Лебедя и мной — Ларрэну Лунному. Мы хотели, чтобы эльфы хранили Тарру, пока сама земля не породит тех, кто способен принять на себя этот груз.

Черный камень я нашел в стороне от троп, по которым ходили мои братья и сестры, нашел там, где некогда шла война, в которой победил Свет, но моя находка принадлежит другой силе.

Я всегда был немного безумцем, и я принес камень сюда, не зная всех его свойств. Мне хотелось иметь свою тайну. Я представлял себе лица родичей, узнай они о моем поступке, и смеялся. Затем я сотворил кольцо-ключ, открывавший врата в мою обитель. Врата Воина, так их называли когда-то…

Мне нравилось дразнить Светозарное, и, клянусь Волком, мои игры не несли опасности для Тарры.

— Но…

— Спрашивать будешь потом. Я воин и никогда не был слишком прозорлив, но мне явился некто, познавший больше других. Он открыл мне один из вечных законов — любой мир рано или поздно порождает тех хранителей и защитников, которые нужны именно ему, и дарует им силу. В страшных муках, в крови, в отчаянье, но иначе нельзя. Среди множества душ всегда найдутся те немногие, кто пойдет до конца во имя того, чтоб жили другие. К несчастью, никому не ведомо, когда именно придет беда. Оставленный без высшей защиты мир может не успеть сковать оружие для своих защитников, и тогда любая жертва окажется напрасной.

Мой клан, клан Луны, и клан Адены — клан Лебедя — должны были хранить Тарру, пока не поднимутся те, кто займет место ушедших богов. Затем наши посланцы были вольны уйти за нами или же остаться, если хранимая земля станет для них родной.

Я говорил уже, что нас было семеро и у каждого имелось излюбленное место, куда мы нисходили из Светозарного и где беседовали с эльфийскими владыками и повелителями и пастырями смертных. Каждый из нас создал себе ту обитель, что более всего отвечала его сути. Я был богом войны и холодного железа, и я создал себе это убежище, откуда открывались пути в Светозарное и в земли людей и эльфов.

Так уж вышло, что доступный обитателям Тарры вход в обитель Воина оказался рядом с древними путями. Это место почитали священным гоблины, народ, избранный создателями Тарры. Сначала я хотел уничтожить гоблинов, но мне было запрещено; потом я увидел в этом знак судьбы — то, что сделали бы для Тарры ее истинные боги, останься они в живых, должен сделать я. Я открылся Ларрэну, и тот поклялся, что исполнит мою волю.

Лунный король сильней других эльфийских владык любил Тарру, он и так сделал бы для нее все. Ларрэн убедил глав Домов своего клана остаться. Я с радостью отдал ему кольцо, открывающее дорогу в мою обитель. Теперь Ларрэн, исполнив свой долг, мог увести Лунных этим путем. Я услышал бы это и вернулся за ними сюда. Таким образом я не нарушал закон, запрещавший мне ступать на землю Тарры, и не оставлял ее без защиты.

Мне казалось, я сумел обойти все запреты, но теперь я знаю: все пошло не так с самого начала, словно наши замыслы разбились о чью-то недобрую волю, а может, так оно и было. Захватив Тарру, мы сочли ниже своего достоинства узнать все о ее прошлом, познать природу действующих в ней сил, а потом стало слишком поздно. Есть проснувшееся ныне зло, о котором говорится в вашем Пророчестве, но кто знает, вдруг существует и нечто иное, до поры остающееся в тени? Даже Знающий не может предусмотреть все!

— Знающий?

— Возможно, ты когда-нибудь увидишь его, но я не слишком бы рассчитывал на его вмешательство. Мне осталось досказать немного. То ли родичи проведали о моем решении, то ли они выполняли приказ Света, а возможно, в дело вмешался рок, но когда мы покинули Светозарное, ударило Великое Заклятье Света, разрушившее созданные нами дороги в Тарру и запечатавшее ее мир Великой Печатью, снять которую под силу лишь всем Светозарным. Я едва успел оставить в своей обители свой образ.

— Значит…

— Значит, ты говоришь с отражением того, кем я был в миг Исхода.

1

Все вышло именно так, как он рассчитывал, и это радовало и бесило одновременно. Радовало, потому что он не допустил в своих расчетах ни единой ошибки. Бесило, потому что Аррой и Мальвани оказались, как он и предполагал, неуязвимыми. Марциал сделал все что мог и даже более того. Годой в глубине души признавал, что пошел бы точно тем же путем и, скорее всего, с тем же результатом…

Регент еще раз просмотрел донесения вице-маршала и цидули своих прознатчиков. Все совпадало, брат ныне покойного Бернара оказался хорошим стратегом, но против него были не только Аррой и Мальвани, не только славящаяся несокрушимыми стенами Гверганда, но и природа. Форсировать реку, в которую спокойно заходят самые большие корабли, а с одного берега с трудом, да и то через окуляр, разглядишь, что творится на другом, дело неблагодарное.

Одуа действовал безукоризненно и все равно остался там же, где был в начале кампании, потеряв добрую четверть армии. Будь брат Бернара глупей и трусливей, потерь было бы меньше… И все же одну победу Марциал одержал: Годой окончательно решил его судьбу, и решил благосклонно. Просьба вице-маршала об отступлении на зимние квартиры никоим образом не станет поводом для отставки с последующей поездкой к господину Шаддуру, отчего-то предпочитающему наполнять Чашу за счет аристократов… Можно подумать, у простолюдинов кровь другого цвета.

Регент готов был принять все предложения Марциала, но на всякий случай еще раз склонился над исчерканной зеленым и черным картой. Вот устье Адены, вот Гверганда… В городе — три моста и паромная переправа. Мальвани укреплял Гверганду больше десяти лет и, похоже, собирался воевать отнюдь не с Эландом, во всяком случае, перестроенные форты оказались для удара с юга неприступными.

Марциал штурмовал их восемь раз. Без толку. Прознатчики особенно отмечали меткую стрельбу осажденных, и дело было не столько в качестве и количестве их пушек, хотя те и были хороши, сколько в ловкости и умении орудийной прислуги и артиллерийских офицеров, а вот Марциалу так и не удалось нанести стенам Гверганды сколько-нибудь заметного ущерба. Крепостные пушки били сильнее и дальше привезенных Северной армией, а стены были сложены не из жалких кирпичей или известняка, а из мощных гранитных блоков. Марциал Одуа, надо отдать ему справедливость, и не надеялся с лету овладеть цитаделью, рассчитывая на то, что ему удастся перейти Адену выше города. Годой на его месте поступил бы точно так же, даже места, выбранные Одуа, не вызывали сомнений. Что ж, хорошие военачальники думают одинаково, а Мальвани, Феликс и Аррой, безусловно, были стратегами милостью Триединого, в которого, впрочем, регент не верил.