Темная звезда - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 53

Как и следовало ожидать, личный секретарь Архипастыря оказался человеком, предпочитающим слушать, а не говорить. Роман был таким же, но пауз в разговоре не возникало, так как клирик толково и интересно рассказывал о знаменитом монастыре святого Эрасти, а Роман-Александр — о дорожных впечатлениях и событиях в Таяне. Разумеется, собеседники незаметно прощупывали друг друга.

Эльф во время своих скитаний привык делать выводы о сильных мира сего по их окружению. Его Святейшество Филипп Одиннадцатый проверку выдержал с честью. Помощник Архипастыря казался человеком умным, наблюдательным, не лишенным своеобразного остроумия и стойко переживавшим личное несчастье. Довольно заметная хромота и перчатки на руках, несмотря на полуденный зной, заставляли думать о полученных увечьях, тем более что одна из перчаток оставалась девственно-гладкой, очевидно скрывая искусственную руку. Лицо Феликса внушало симпатию, возможно, потому, что на нем напрочь отсутствовало приторно-любезное выражение, столь характерное для холуев высокопоставленных лиц. В конце концов Роман решился на попытку разговора по душам:

— Святой отец, мне кажется, вы не всегда носили рясу…

— Я стал монахом после битвы под Авирой, [73] где потерял руку и получил рыцарские шпоры. Моя история стара как мир: рыцарь возвращается со славой в родовое гнездо и узнает, что невеста успела стать женой соседа, а младший брат с благословения матери и деда ведет себя в замке как хозяин… Возможно, это звучит нелепо, но сие прискорбное происшествие отвратило меня от мира.

— Простите…

— Нет, отчего же. Я, как видите, говорю об этом спокойно. Прошло немало лет, а время, как известно, лечит. К тому же Господь в своей справедливости, отняв одно, дарует другое. Мне посчастливилось обратить на себя внимание Его Святейшества.

Именно в этот момент Роман поверил в то, что добьется успеха у Филиппа. Тон, которым бывший рыцарь говорил об Архипастыре, свидетельствовал о бесконечной любви и уважении, а завоевать преданность такого человека, как Феликс, было непросто. Бард это оценил и, повинуясь внутреннему импульсу, заговорил с монахом почти откровенно. Потом он не раз вспоминал первую встречу с Феликсом и их разговор. Слукавь он тогда, и его миссия закончилась бы полным провалом.

Время аудиенции подошло незаметно. Эльф, с трудом сохраняя на лице отстраненное выражение, в сопровождении Феликса и нескольких монахов прошел в самое сердце главной Церкви, где до него в материальном воплощении никогда не бывал ни один нелюдь. Малый кабинет, в котором была назначена встреча, оказался той самой обшитой деревянными резными панелями мрачноватой комнатой с окнами на запад, которую Роману показал в Луже Уанн. Как и тогда, Его Святейшество сидел в глубоком, обитом фиолетовым бархатом кресле. Архипастырь, не стесняясь, рассматривал гостя, и Роман последовал его примеру. Филиппу XI было хорошо за шестьдесят, двадцать три года он возглавлял Церковь, которой прослужил в общей сложности около полувека. Для человека — целая жизнь, для эльфа — неделя в дороге. Первым нарушил молчание Архипастырь, заговорив неожиданно просто:

— Я рад, что тебя так быстро нашли, Роман-Александр, и расцениваю это как хорошее предзнаменование.

— Но это я искал вашей аудиенции, для чего сначала заручился поддержкой герцога Рьего Арроя и принца Таяны Стефана.

— Значит, мы искали друг друга… Что ж, в мире не бывает случайностей. Под благословение не подходи, знаю, что не веруешь. Эльфам Церковь благодарить не за что. Да и сам я который месяц не о Творце думаю, а о суетных делах, странных и нехороших. А то и вино по вечерам попиваю, чтоб дурные мысли хоть ненадолго отогнать. Так что грешен.

Надо было отдать Архипастырю должное, брать быка за рога он умел. Роман не нашелся, что ответить, клирик же как ни в чем не бывало продолжал:

— Что ты эльф, это я давно понял. Во-первых, в отличие от большинства человеков знаю, что ваш народ существовал и существует, только по понятным причинам не желает иметь с людьми ничего общего. Во-вторых, я, грешник, люблю стихи. Все, что ты сочинил, до последней строчки прочел. Для меня очевидно, что баллады, приписываемые твоим прадеду и деду, и романсы, от которых сходят с ума наши красотки, сотворил один и тот же поэт. Но никто из Смертных не проживет более двухсот лет, оставаясь тридцатилетним. Не знаю, что ты делаешь среди людей, но очень надеюсь, что ты связан с эльфийскими чародеями.

Надеюсь на это из-за страха, что скоро нам понадобится вся оставшаяся в этом мире магия, чтобы спастись от неведомого врага…

— И это я хотел вам осторожно поведать о нависшей угрозе, — горько усмехнулся Роман…

— Ты хотел только этого?

— Нет, сначала я хотел расспросить о Белом Олене и Пророчестве.

Роман мог бы быть доволен, так как Филипп не смог скрыть удивления:

— Что можешь знать об этом ты?

— Почти ничего. С помощью волшебства я и… один маг слышали ваш разговор с братом-библиотекарем. Этот маг (один из не пожелавших довольствоваться Дозволенным) считает случившееся очень важным, и … следы небывало крупного оленя видели в Таяне, где творятся странные и очень неприятные вещи.

— Так… Хотелось бы тебе не верить, но не стоит прятать голову под крыло. Хоть я вижу тебя первый раз, буду откровенен. Я покажу тебе гравюру — она хранится в надежном месте, а потом поговорим о том, до чего мы дошли своим умом. Только для начала вспомни, кто была единственная женщина, занимавшая архипастырский престол?

— К чему это?

— Потом поймешь. Отвечай!

— Циала Благословенная. Было это около тысячи…

— …тысяча сто двенадцать…

— …тысяча сто двенадцать лет назад. Примерно через тысячу лет после войн Монстров, в которых были уничтожены почти все маги и колдуны и определен первый порог Дозволенного. Тогда же было велено считать, что никаких гномов, эльфов, троллей не существует, а есть только выдумки досужих бродяг, скитавшихся по окраинам населенных земель, да злые колдуны.

Это их и спасло, так как перед началом войн Монстров нелюдей уничтожали повсеместно, пока жалкие остатки когда-то могучих рас не разбежались по укромным уголкам. Эльфы, впрочем, сделали это раньше и по собственной воле…

— Я все помню. Война Монстров — позор для людей, но я спрашивал тебя о Циале Благословенной.

— Я не думал о ней, да и вообще, уж простите, не думал о Церкви. Житие я знаю, разумеется. Циала была младшей дочерью двоюродного брата императрицы и отличалась красотой, благонравием, набожностью и прочими сопутствующими добродетелями. Дева намеревалась посвятить себя Церкви и наотрез отказывалась от самых выгодных партий, с кротостью снося упреки родителя, жаждущего мирской славы и, в глубине души, императорской короны, так как император Анхель Светлый был стар, а его наследник, напротив, слишком юн. Вы вправду хотите, чтоб я вам все это рассказывал?