--Ну, вылезай оттуда, банник,--великодушно
распорядилась я.--Что, при бане живешь?
--Да, вот живу тут,--прошамкал смешной
старичок, выползая из-под лавки.
Он встал под окном, и я смогла разглядеть его.
Ростом он был сантиметров семьдесят, не больше. Из толстой козьей безрукавки
торчали маленькие сморщенные ручки и босые ножки. Лицо старичка, с желтыми
горящими глазками, выражало трусоватую почтительность.
--И чем ты тут занимаешься, банник?--спросила я
его после того, как разглядела.
--Да так. Делами разными. Лягух гоняю, мышей.
Веники парю, печку раздуваю. За порядком слежу.
--А имя у тебя есть?
--Как же! Есть и имя. Чушкой звать.
--Скажи-ка, Чушка, а что новенького произошло в
Дремучем Мире, пока я спала?
--Откуда же мне знать, госпожа. Мы, банники,
при дворе не бываем. Сидим все по углам.
--А что ж ты меня госпожой назвал?
--Так всем уже известно: ты наша новая
наместница.
Так. Ладно. Прояснили по поводу моего нового
статуса.
--А ты не знаешь, случайно, где мои советники?
--Так они уж приходили, да ты все спишь.
Приятель мой, Макар, сказывал, что два раза уже приходили.
--Так у тебя и приятель есть?
--Да, приятель. Он по дому все, по хозяйству. А
я тут, в баньке.
--А, так твой приятель - домовой? Ясно. Ну вот
что, Чушка, принеси-ка мне одежду из предбанника. Пойду домой, пора дела
принимать.
Я сказала это невесть откуда взявшимся
повелительным тоном. Ого! Уже и зазналась. Банник проворно приволок мне халат,
а я решила несколько умерить свой королевский тон и сказала Чушке:
--Спасибо. Сегодня баня была особенно хороша.
--Рад стараться, госпожа.
Дома мне был представлен Макар. Он был уже не
таким мелким, как банник, хотя тоже едва достигал метра. Волосы и борода,
похожие на старые репейники, свалявшиеся в комок, у него были усыпаны перьями,
нитками и соломой. Говорил он очень низким голосом и мало. Но когда я спросила,
какие у него обязанности по дому, тут его словно прорвало:
--Мало ли у меня дел! Хозяйка-то стала
рассеянной. То скотину забудет затворить, то огонь погасить на плите, то корову
не отдоит. Кто же это все за нее сделает, как не я?
--Ну, ты молодец, Макар, настоящий
хозяин,--решила я его похвалить.
--А то, -- насупился он обиженно. --Я без дела
не сижу.
--Конечно, конечно,--поспешила я его успокоить,
едва сдерживая улыбку.
Оба они, и банник и домовой, походили на
маленьких детей, наивных, искренних и трогательных. Я чувствовала себя этакой
покровительницей из высшего света, хотя мой мир оказался совсем и не
"высшим".
Вскоре прибыли и мои советники. Сначала явился
черт, и у него был довольно-таки больной вид.
--Что с тобой, Ю-Ю?--поинтересовалась я.
--А,--махнул он рукой,--отмечал вчера твою
победу.
--Как отмечал. По русской традиции? Водочкой?
--Обижаете, госпожа наместница. Мы пьем только
чистый спирт.
--Вы, черти?
--Мы, медики,--сказал он и схватился за голову.
Он очень давно не брился, отчего, как никогда,
замечательно походил на черта.
--Да ты еще и алкоголик? И собираешься ко мне в
советники?
--Нет. Не собираюсь. Это мать хочет меня
пристроить.
--Почему напился то?
--Понимаешь, Бет, тяжело мне живется среди
людей.
--А что тебе мешает жить среди своих?
--Мешает. Некто. Знаешь что, возьми меня к себе
лейб-медиком, тогда вернусь в Дремучий Мир,--попросил черт и грустно посмотрел
на меня.
Он был без линз, и я заметила в его глазах
красные искорки.
--Возьму. Только ты расскажи, как оказался в
нашем мире.
--Я потом расскажу тебе, а то сейчас я не
слишком красноречив. Да и не важно это,--произнес он совсем уже охрипшим
голосом и помотал головой, словно хотел вытряхнуть из нее похмелье.--Главное,
что ты победила, и теперь в Дремучем Мире будет большой переполох. Особенно это
кое-кому не понравиться, но так ей и надо.
Доктор Ю-Ю завалился на мою кровать, принимая
позу эмбриона.
--Эй, ты что? Спать собрался? А если бабушка
войдет?--попыталась я было возразить, но черт уже захрапел.
Мне ничего не оставалось делать, как выйти из
терраски и, убедившись, что бабуля в огороде, позвать домового.
--Макар!
Он тут же выпрыгнул из-за печки и преданно
уставился на меня.
--Послушай, у меня у тебе просьба,--начала было
я, но по тому, как все морщины собрались у него на лбу от удивленья, поняла,
что сказала неправильно и тут же поправилась.--Приказ.
Домовой довольно заулыбался, и мне стало,
наконец, ясно, чего от меня теперь ждут. Я продолжала уже уверенней.
--Я приказываю тебе любым способом не
допустить, чтобы бабушка вошла в терраску.
Макар почесал затылок.
--А как?
--Ну, как-нибудь. Я на тебя рассчитываю.
--Я все сделаю, хозяйка!--гаркнул он
по-военному и удалился куда-то сквозь стену.
Матушка Заварзуза пришла около десяти часов
вечера. Она постучала в дверь, которую я про себя уже называла
"лесной", и я впустила ее. Ведьма была не одна. С ней был крупный
щенок, лохматый и беспокойный.
--Кто это?--обрадовалась я, потому что очень
любила собак.
--Это подарок тебе, Беатриче,--сказала
бабка.--У каждого наместника должен быть пес-дух, символ его связи с Лютым
Князем.
--Что еще за пес-дух?--насторожилась я.
--Дочь Горгоны, а значит тоже дьявольское
отродье.
У моих ног вилось очаровательное и ласковое
создание, которое никак нельзя было заподозрить в дурном происхождении. Оно
подпрыгивало и пыталось лизнуть меня самым обычным шершавым собачьим языком.
--А по ней и не скажешь. Такая липучка.
--Липучка,-- повторил вдруг щенок.
--Так она еще и говорит!
--Говорю тебе, госпожа, это не собака, а дух.
Горгона и Цербер служили еще древним богам, а теперь они - слуги наместников.
--А как же ее зовут?
--Назови, как хочешь. Это ведь теперь твой пес
- дух.