Фиона Игнатьевна вышла из-за перегородки, неся
с собой какие-то вещи. Это были клубок черных ниток, банка с маленькими
камушками, щепки и палки.
--Сейчас посмотрим, что за беда у тебя,
родимая,--сказала бабка.
Она рассыпала на столе свои камушки и стала
пристально их рассматривать. Я тоже внимательно вглядывалась в россыпь
булыжников, но ничего особенного не видела. Чем могла бы мне помочь обычная
речная галька?
Наконец, оторвав взгляд от стола, ведьма
сказала:
--Вижу, что ты очень горюешь и большой грех
сотворить замышляешь. Но я знаю, как тебе помочь.
Бабушка повернулась в мою сторону и, мне вдруг
показалось, что я уже видела где-то это морщинистое лицо с маленькими острыми
глазками.
--Тебе поможет только одно средство: цветок
папоротника.
--Да ведь он не цветет! Это всем
известно,--попыталась я было развеять бабкино невежество.
--Не перебивай! Слушай дальше. Папоротник
цветет, но только одну ночь в году, в июле. И не простой папоротник, а
заветный. Тот, который вся нечистая сила сторожит. Сорвать цветок смертный
человек не может, да и не любому бессмертному это под силу. Но я тебе помогу.
Дай-ка ручки.
Бабка зажгла свечу и поставила ее на стол.
Потом взяла мои руки и стала наматывать на каждый палец грубые ворсистые нитки
с клубка. При этом она что-то нашептывала, склонясь над моими ладонями. Затем
велела мне водить руками над свечкой и повторять семь раз: "не обожгусь -
оберегусь". Я повторила все это, с трудом сдерживая улыбку, а ведьма сняла
с пальцев нитки, убрала их в свой огромный карман и продолжила рассказ:
--Пройти к лесу ты должна по мосту и никак
иначе. Только тот, кто пройдет по нему окажется по Ту Сторону и сможет найти
цветок.
--Да ведь он же гнилой, мост-то,--сказала я
тихо.
Почему-то мне уже расхотелось смеяться, хотя я
и пыталась внушить себе, что старуха несет полную околесицу.
--Это для отвода глаз, чтобы просто так по нему
никто не ходил. А то все, кому не лень будут запросто попадать на Ту Сторону. А
ты иди и не думай о том, что мост под тобой гнилой, представь, будто по
прочному идешь, тогда не провалишься.
Бабкин голос обволакивал и усыплял меня, чад от
свечи оморачивал голову. Перед глазами стала возникать какая-то радужная
пелена. Мне казалось, что я попала в какой-то странный нереальный мир и начала
искренне принимать на веру все, что рассказывала старая ведьма.
--Но мало сорвать цветок, нужно еще и суметь
удержать его в течение ночи, пока не пропоет первый петух в деревне. Тебе будет
трудно и страшно, очень страшно, но если будешь верить в себя и ни разу не
оглянешься назад, как бы тебе этого не хотелось, то ты все вынесешь, а они
ничего не смогут тебе сделать. Продержись только до утра, а потом они придут к
тебе, чтобы выкупить цветок. И тогда ты взамен сможешь попросить у них все, что
угодно: богатство, славу, любовь, власть, неувядающую красоту. Но не торопись
откупаться, как следует, подумай,--объясняла бабка и при этом как-то странно
глядела на меня, будто хотела понять, о чем я сейчас думаю.
--Есть еще одна закавыка: нельзя им на люди
показываться. Но это тоже можно исправить.
Ведьма взяла какую-то щепку, из тех, что лежали
перед ней на столе и стала сжигать ее на свече. Вскоре в ее крючковатых
пальцах, которые не боялись огня, оказался маленький черный уголек.
--Вот возьми. Начертишь им на стене дверь и
жди, пока в нее постучат. И помни самое главное: что бы ни случилось, не
оглядывайся!--сказала она мне, вкладывая в руку уголек.
Когда я вышла на свежий воздух, то будто
очнулась ото сна. Там, в старухиной избушке, все было таким таинственным и
сказочным, а ее слова казались чистой правдой. Но как только я очутилась на
улице, чары развеялись. Я поняла, что ведьма заморочила мне голову, будто
одурманила чем-то.
Фиона Игнатьевна еще о чем-то переговорила с
бабушкой, и мы отправились в обратный путь.
--Вот странная женщина, денег с меня не
взяла,--сказала баба Саша, когда мы отошли подальше от ветхой ведьминой
избушки.--Говорит: с внучки твоей спрошу, когда придет время.
Уже темнело, когда мы шли обратно через реку. В
сумерках, в тени ольшаника остов огромного черного моста выглядел зловеще, и я
снова вспомнила слова бабки Фионы: "Только тот, кто пройдет по нему,
окажется по Ту Сторону..."
Глава 8
Я жила в деревне своей обычной жизнью, только
гулять не ходила. Все дни я проводила на огороде, тщательно пропалывая грядки,
собирая гусениц и окучивая капусту. Я стремилась хоть этим оставить о себе
добрую память, потому что ждала своего срока. Бабушка не могла нарадоваться
такому моему преображению и ничего не подозревала.
Мне часто вспоминались слова старой колдуньи, и
порой я даже начинала сомневаться: а вдруг старуха говорила правду, и
действительно существует таинственная Та Сторона, где расцветает папоротник.
Меня интриговало еще и то, что по преданию цветок появлялся в ночь с шестого на
седьмое июля, именно тогда, когда я назначила свой последний день. Как это
нужно было понимать, как простое совпадение или..?
Я пребывала, таким образом, в трудах и
раздумьях, а роковая дата, между тем, неотвратимо приближалась. Мне нужно было
еще решить, стоит ли писать предсмертную записку или умереть в таинственном
молчании. Я перебирала в голове разные романтические варианты последнего
послания, но все казались глупыми и смешными. В конце концов, я решила: пусть
смерть, как и жизнь, останется загадкой.
Наконец, наступил и этот день.
Он, как назло, выдался солнечным и веселым из
череды пасмурных. Я боролась с жестоким искушением забыть о своей затее. Мое
сознание подсовывало мне картины будущего, я ловила себя на мысли о завтрашнем
дне.
К ужасу своему, я стала чувствовать, что
любовная рана моя затягивалась. Да и отец уже не казался таким чудовищем.
Видимо деревенский воздух, действительно оказывал благотворное влияние. Но я
гнала от себя эти предчувствия и нарочно нагнетала мрачные мысли. Я
представляла, что мне еще целый год придется учиться с четой Муромских и
наблюдать, как мой любимый старательно будет играть роль чужого мужа. Нет.
Этого я не смогла бы вынести.
Все уже было решено, и вечером мне предстояло
прекратить сомнения раз и навсегда. Я мысленно прощалась со всеми и едва себя
сдерживала: только бы не разрыдаться.
--Ты не заболела ли?--спросила бабушка,
обеспокоенная моим унылым видом.
--Нет, просто я... Очень жарко, ба.
--Иди в прирубок, там прохладней.
Я ушла в терраску, легла на высокую старинную
кровать. По обе стороны от нее висели сушеные веники: ромашка, крапива, череда,
укроп. Я заготавливала лекарственные травы на зиму... На зиму.., а ее больше не
будет в моей жизни.