Дерзкий вызов - читать онлайн книгу. Автор: Кэт Мартин cтр.№ 33

Рейн вздохнул. Затем притянул жену к себе и прижал к груди.

– Ты верно говоришь, – согласился он наконец. – Я и сам это понимаю. Но только она еще такая молодая.

– Младшие сестры в глазах своих братьев всегда выглядят маленькими девочками. Предоставь ей свободу, Рейн. Пусть живет своим умом.

Рейн пригладил длинную прядь ее густых черных волос.

– Ты права. Как всегда. Как бы я существовал без тебя? Вместо слов Джослин наградила мужа поцелуем и тотчас получила ответ. Горячая рука обхватила ее. Ее обдало жаром, и, улыбнувшись; она потянула мужа к широкой кровати с четырьмя столбиками. Тем временем она уже прикидывала, что брать с собой на Ямайку.

Дамиан остановился перед дверью. Гостиная по-домашнему называлась «Крылышки». Она располагалась как раз напротив столовой. Это был необычайно большой салон, выдержанный в нежно-розовых тонах. Места здесь было достаточно, и женщины могли держаться друг от друга на значительном расстоянии. Они воспользовались этой возможностью, отметил Дамиан, войдя в комнату. Александра стояла в дальнем конце салона возле очага, мать и сестра – на противоположной стороне, у камина.

– Добрый вечер, леди. – Настроенный начать встречу в духе вежливости, Дамиан размашистым шагом уверенно прошел в комнату. Он собирался предпринять последнюю попытку свести их для достижения согласия. – Не желаете ли выпить что-нибудь перед ужином?

– Рэтефи [6] , – сказала леди Таунсенд, – если есть. – Когда она повернулась к сыну, в отблесках огня вспыхнуло серебро ее волос. Она все еще оставалась эффектной женщиной, и в ней было изящество, какого была напрочь лишена ее дочь. Дамиан знал, что мать до сих пор имеет любовников намного моложе ее. Интересно, какой из них последним побывал в ее постели? – Я думаю, Мелисса хочет того же.

В конце концов, подумал Дамиан, личная жизнь матери – не его забота. Рэчел Мелфорд никогда не заслуживала упреков в неблагоразумии. Покойный лорд Таунсенд ничего не знал о ее многочисленных связях. Дамиан предполагал, что его наивная младшая сестра тоже ни о чем не догадывалась.

– Я бы выпила хереса, – сказала Мелисса, удивив его проявлением характера и собственного мнения.

Александра через комнату знаком подтвердила, что тоже желает хереса.

Его жена была в строгом, облегающем платье с высокой талией, умеренным декольте и короткими рукавами фонариком. Она словно специально облачилась в такой наряд, как рыцарь в кольчугу перед битвой. Однако и в этом наряде она не могла не вызвать у него мощной вспышки желания. Впрочем, подумал граф, этот панцирь может ей скоро пригодиться. Он имел в виду возможное развитие событий в связи с его планом.

Дамиан налил им по бокалу, но подносить каждой не стал и таким образом вынудил всех троих приблизиться к нему. Они подошли к резному буфету. Благодаря свету масляных ламп и отражению зеркал на стенах, очертания массивной дубовой мебели не выглядели такими резкими.

– И так, – осторожно начал он, – у всех нас было достаточно времени подумать. Поэтому, прежде чем мы сядем ужинать, необходимо поговорить. Я хочу предпринять последнюю попытку достигнуть хотя бы некоторого взаимопонимания. – Лично ему этот разговор был совсем не нужен. Он скорее предпочел бы больше никогда не иметь дела со своей родней. Может быть, позволил бы себе быть более снисходительным по отношению к сестре. Он затеял все это только ради Александры, так как чувствовал, что для нее прощение его семьи значит очень много.

– Если ты позвал нас только для этого, – сказала леди Таунсенд, – то можешь прямо сейчас отказаться от своей пустой затеи.

Он оставил без внимания ее слова!

– Я знаю, – продолжал он, – что поднимаю трудную тему. Всем нам тяжело говорить о смерти Питера. Пожалуй, это единственное, что нас объединяет. Тем не менее я прошу вас на несколько минут вернуться к тому, что случилось с ним. – Дамиан повернулся и выразительно посмотрел на жену, надеясь, что та откликнется на его призыв. – Александра, я хочу, чтобы моя мать услышала от вас то же, что вы говорили мне. Повторите, что вы переживали, когда узнали о том выстреле?

Она с удивлением вскинула голову. Сдавленный звук с трудом пробил дорогу между стиснутыми губами:

– Милорд, ради Бога… Я… я… не понимаю, зачем это нужно? Вряд ли уместно рассказывать о подобных вещах.

– Только один раз, Александра. Даю слово, что никогда больше не придется говорить об этом.

У нее задрожала рука, и несколько капель хереса выплеснулось через край бокала. Она поставила его на круглый хепплуайтский столик. [7]

– Ну, Александра, – настаивал он. – Прошу вас, говорите.

Она тупо смотрела на мысы его блестящих черных сапог. В какой-то миг ему показалось, что она не станет отвечать. Однако Александра взяла себя в руки и, с трудом выдавливая слова, заговорила срывающимся голосом:

– Я чувствовала себя подобно убийце.

В ее глазах стояла боль, и Дамиан испытывал неловкость, понимая, что в числе прочих сам заставляет ее страдать.

– Она чувствовала себя подобно убийце, – вмешалась его мать, – потому что так оно и было. Не случайно она уехала в Марден. Совершила преступление и убежала.

– Это неправда! – Александра резко повернулась к ней. – Мы уехали в Марден до того, как погиб Питер. Мы были вынуждены сделать это по другой причине – из-за попыток покушения на жизнь моего брата. Нам казалось, что там будет не так опасно. – Она обернулась к Мелиссе. – Ты же знала об этом, Мелли. Не думаю, что ты могла забыть.

– Я помню, – сказала сестра Дамиана, стараясь владеть собой. – Я видела, как тосковал Питер. Он попросил твоей руки, а ты отказала ему. Я помню, как он садился писать тебе то письмо. Он написал его в ночь своей смерти. Я переписала его своей рукой и послала тебе. Вероятно, ты помнишь.

Александра побледнела. Она помнила письмо, каждое слово которого заставляло разрываться ее сердце.

«Дорогая Александра! Самая дорогая в мире!

Я начинаю это письмо с признания… Ты не представляешь, как велика моя любовь к тебе. Последние два года я жил только тобой. Ты одна занимала мои мысли во сне и наяву. Наконец настал день, когда я попросил тебя стать моей женой. Но ты ответила «нет». Я не осуждаю тебя. Второй сын без пенни в кармане, что я мог дать тебе? Сейчас я просто в отчаянии. Душа моя пуста. Я никогда не думал, что неразделенная любовь может причинять такие муки, что хочется умереть.

Мне казалось какое-то время, что я найду в тебе утешение, но все обернулось горем. Это прискорбно и невыносимо. Сейчас я прошу тебя лишь об одном – простить меня за то, что я собираюсь сделать.

Любящий тебя и навеки твой Питер».