– Недостаточно изучена, да! – подхватила Лидия. – Говорите прямо: моя внучка – явление уникальное. Что дальше?
Шрюдер откашлялся:
– Возможно, придется – для ее собственного душевного и психического спокойствия – сменить фамилию. Хотя бы временно.
Молчание. Шрюдер виновато развел руками:
– Здесь не провинция. Столица. Что вы хотите? Много тех, кто помнит…
Лидия вздохнула.
– Думаю, это не проблема. Что-то еще?
– Основное я сказал. Оставшееся тоже не слишком приятно, но вполне решаемо. Ну, раз вы так на это смотрите…
– Ты не упомянул еще одну проблему, – подал голос Игорь. Оба взглянули на него. Ловец смотрел в пространство, рассеянно потирая свое кольцо.
– Какую?
– А захочет ли Агата всем этим заниматься?
* * *
– У меня к вам серьезный разговор, Ловец.
– Звучит пугающе, – заметил Келдыш. Они медленно шли по тихой улице, Лидия довольно чувствительно опиралась о его руку. Пожилая женщина молчала, и он вопросительно посмотрел сверху на ее седой затылок. Нерешительность – не в характере старшей Мортимер.
– Думаю, – произнесла она медленно, – для всех нас лучше, если вы действительно не будете видеться с Агатой.
Келдыш трагически заломил бровь.
– Вы хотите, чтобы я бросил вашу внучку?!
Лидия сердито сжала его руку:
– Перестаньте… шут! Я говорю серьезно.
– Вижу. А могу я узнать причину?
– Не хочу, чтобы вы заморочили ей голову.
– Я не собираюсь втягивать ее ни в какие опасные предприятия.
– Вы и раньше… не собирались. Речь о другом.
– Угмм? – Келдыш огляделся и осторожно перевел ее на другую сторону тротуара. – Чувствую, мне предстоит нечто неприятное. Давайте-ка лучше присядем. А то телосложение у меня нежное, ноги могут подкоситься…
– Шут, – снова пробормотала она, но, благодарная за его заботу, уже не так сурово. Она теперь быстро уставала. Келдыш сел-прилег на скамью рядом, вытянув ноги и заложив за голову руки. Поглядел искоса.
– Слушаю вас внимательно.
Мортимер потерла немеющую руку, сосредоточенно глядя перед собой.
– Постараюсь объяснить. Вы слишком много времени провели вместе…
Келдыш поднял брови:
– Много? Несколько дней?
– Не перебивайте. Ночей, между прочим, тоже.
– Если вы думаете…
– Ничего такого я не думаю.
– А я бы на вашем месте подумал, – пробормотал он себе под нос.
– Не перебивайте, я сказала! Я прекрасно помню, какой сама была в этом возрасте. Знание жизни, как у слепого щенка, мужчин – и того меньше. Современные девушки более развиты, но Агата… Тем более у нее нет отца. Вполне естественно, что в такой… сложный момент она потянется к человеку, который покажется ей опорой. А когда он еще красив, как черт… перестаньте ухмыляться! И такой романтический полузлодей-полугерой… Девочки влюбляются не в конкретного человека, а в свои собственные фантазии. Ах, это все женские глупости, вы не поймете!
Келдыш все косил на нее глазом.
– Попробую перевести с… «женского». Вы боитесь, что ваша внучка в меня влюбится, и не одобряете этого?
– В этом возрасте влюбиться – раз плюнуть.
– Прошу прощения, – вежливо поинтересовался Келдыш. – Вы что, таким образом собираетесь отшивать всех возможных кандидатов?
– Речь пока идет только о вас.
– Понимаю-понимаю. А как насчет моего кураторства? Его еще никто не отменял.
– Вы же прекрасно знаете, что ваш статус теперь чисто номинален. Думаю, вы с радостью переложите ответственность на могучие плечи головного СКМ.
Он помолчал. Сел прямо и деловито потер руки.
– Так. И каков ваш план? Мне исчезнуть с глаз долой – из сердца вон?
Лидия посмотрела на него с подозрением, но все же ответила:
– Это не годится. Начнутся расспросы, приукрашивания воспоминаний и прочая женская ерунда. Просто дайте ей понять, что вы как взрослый мужчина не интересуетесь школьницами.
– Каким же это образом?
– Черт возьми, Келдыш! – рассвирепела Лидия. Не только на его показную непонятливость, но и на саму нелепость и неловкость ситуации. – Вы же наверняка умеете бескровно, без прощальных речей отделываться от надоевших подружек! Звонки все реже, «завал» на работе, неотложные дела, поездки, обещание встретиться как-нибудь, где-нибудь…
Он смотрел непонятно. Да-а, у мадам Мортимер богатый жизненный опыт. Интересно только – со стороны «надоевших» или с противоположной?
– Думаете, этого будет достаточно?
– Разумеется. У Агаты сейчас появится новое окружение, новые знакомые, да что там – целый новый мир…
И, по мнению мадам Мортимер, он в этот новый мир никак не вписывается.
Келдыш криво усмехнулся:
– А на мои нежные чувства вам, значит, наплевать?
– Ох, Келдыш! – Лидия сморщилась. – Да перестаньте вы ерничать!
– Хорошо, не буду. – Он неожиданно поднялся. Поглядел по сторонам. До дома, где остановились Мортимер, было уже рукой подать. Доберется. – Желаю здравствовать, Лидия.
Она смотрела ему вслед со смешанным чувством раздражения, неловкости и беспокойства.
Игорь испытывал те же эмоции, хотя больше всего ему хотелось рассмеяться. Ему только что, как это в старину называлось, «отказали от дома».
Как очень недостойному молодому человеку.
* * *
Первый учебный день выдался очень длинным.
И неожиданным.
Вообще-то она должна была явиться в интернат в воскресенье вечером. Но Агата взгрустнула, и бабушка проявила слабинку – она тоже не могла представить, что внучки теперь целыми днями и ночами не будет дома. В результате Агата прибыла в интернат утром в понедельник с сумкой и документами наперевес. Озабоченная долговязая женщина с белыми короткими волосами провела ее в комнату – светлые обои, светлые покрывала на двух кроватях. Женщина махнула рукой на правую.
– Вот твоя. Оставляй вещи, возьми с собой чистую тетрадь и документы. Отведу тебя к директору. Ты завтракала? Да? Тогда потом – сразу на уроки.
Агата моментально запуталась в переходах и поворотах. Снаружи здание интерната выглядело гораздо меньше. Понадобится волшебный клубок, чтобы найти дорогу назад…
Директор – Антон Божевич, вспомнила Агата, – покрутил ее документы. Тяжело вздохнул.
– Если бы не ходатайство, – он выразительно ткнул пальцем вверх, – мы бы не взяли тебя в конце учебного года. Что за срочность? Окончила бы себе спокойно учебу в своем Светлогорске, а с первого сентября…