Время от времени он ощущал пульсации в кисти руки, и тогда
где-то начинали дребезжать тарелки. Ден поспешно подавлял эти пульсации,
пользуясь техникой биосвязи, которой владел совсем недавно.
— Дела с записями на студии идут не совсем хорошо? —
спросил Майкл.
Ден поднял голову и покачал ей. Затем пожал плечами.
— Сперва трудно понять, что делаешь неправильно. Но
теперь я уже вижу многое, что следовало бы сделать иначе…
— А мне понравилось, — сказал Майкл, чем здорово
удивил Дена. Затем он хлопнул ладонью по столу. — Зато небольшие налоги,
вычеты… Ты знаешь, как много песен записывают каждый год?
— Да. И я знаю…
— Все же ты кое-что смыслишь в статистике и экономике,
несмотря на гуманитарное образование.
— Но больно уж все это сложно, — признался Ден.
Майкл снова хлопнул ладонью по столу.
— Да это почти невозможно понять, черт побери!
Где-то на кухне снова раздался звон разбитой посуды. Ден
вздохнул.
— Наверное, ты прав. Я ко всему этому еще не готов.
Старший Чейн заказал послеобеденную выпивку. Ден отказался.
— Ты по-прежнему встречаешься с этой Льюис?
— Да.
— Очень экстравагантная особа.
— Нам хорошо вместе.
— Решай сам, это твоя жизнь, — Майкл пожал
плечами.
Ден допил кофе. Когда он снова поднял глаза на отца, тот
смотрел на него и смеялся.
— Я рад за тебя, — он коснулся руки Дена. — Я
рад, что ты живешь своим умом. Я знаю, что иногда слишком давлю на тебя, но
послушай: что бы ни случилось, знай, что в моей фирме для тебя всегда найдется
место. Если ты когда-нибудь решишь сменить работу, знай, что место для тебя
всегда есть. Помни об этом.
— Спасибо, отец.
Майкл допил виски и осмотрелся.
— Официант, счет!
Подсвечник на столе начал подозрительно шататься. Ден тотчас
среагировал и постарался остановить излучение энергии.
* * *
Мор стоял, держась руками за спинку кровати и яростно тер
пальцами глаза. Ему показалось, что в последнее время он занимался только сном.
И колени его снова распухли…
Он взял со столика у кровати графин с водой и жадно выпил,
закашлялся, затем принял снотворное, приготовленное заранее, и запил его
глотком воды.
Подойдя к окну, он откинул тяжелые шторы и открыл его. На
бледном небе сверкали звезды. Утро это или вечер? Этого он не мог сказать.
Поглаживая свою седую бороду, он смотрел в окно, прекрасно
понимая, что не просто физиологическая потребность подняла его ото сна. Он
снова ждал сон, приносящий облегчение, но тот не приходил. Постояв у окна, он
затем опустил шторы, не позаботившись его закрыть. Может, если он вернется в
постель, и сон вернется к нему… Да, это хорошая мысль.
Медленно покачивая головой, он подошел к постели.
Человеческие тела так подвержены болезням, подумал он. Несколько раз проухала
сова. Где-то между стенами скреблись мыши.
* * *
Глубоко под землей, в подвале замка Рондовал, одурманенный
сильным заклинанием, погрузившим его в сон, в величественной позе на полу
пещеры лежал Лунная Птица — самый могущественный дракон. Его дыхание теплым
ветром разносилось по пещере, согревая его соседей. Дух его, как некий призрак,
носился в небесах. Он пролетал мимо огромный черных птиц, чьи тела были, как
мечи, из металла, и летали они на тех высотах, которые были доступны только
ему. Он был невидим и нематериален, он не угрожал и не нападал, и птицы летели
по своим делам, не обращая на него внимания. Он не мог причинить им вреда.
Бессилие приводило Лунную Птицу в бешенство, и он
возвращался назад, в глубокую пещеру, где покоилось во сне его тело. Страшные
когти дракона во сне царапали по каменному полу, едва не задевая соседей.
Глава 8
Раздающиеся крики не разбудили Марка. Он еще долго спал
после того, как они прозвучали впервые, и проснулся только тогда, когда чья-то
фигура появилась в мастерской, схватила его за плечо и стала его трясти.
— Проснись! Пожалуйста, проснись! — услышал он
чей-то шепот.
— Что… — начал он, но тут же ладонь зажала его
рот.
— Тихо! Это я, Нора. Скоро они будут здесь, они совсем
близко. Тебе надо бежать.
Рука освободила его рот. Он сел и начал обуваться.
— Что случилось? О чем ты говоришь?
— Я старалась успеть раньше, чтобы предупредить тебя,
но они бежали слишком быстро. Я вспомнила, что ты часто ночевал в мастерской…
Он взял свой пояс с ножнами и одел его.
— У меня в сарае есть оружие, способное остановить кого
угодно. Я только здесь не держу оружия…
— Сарай уже горит.
— Горит?
— Да. И дом, и стойло, и остальные постройки тоже.
Он сразу же вскочил на ноги. Подойдя к окну, отодвинул
штору.
— Отец был в доме…
Она схватила его за руку, но он вырвался и бросился к
дверям. Она крикнула:
— Стой! Уже поздно! Спасайся сам!
Он распахнул дверь и увидел, что она права. Дом пылал, как
факел. Крыша уже провалилась. Жители деревни уже бежали сюда. Дикие крики
огласили воздух, когда они увидели его. Он отступил назад.
— Уходи через заднее окно, — прошептал он
Норе. — Иначе они узнают, что ты была здесь. Быстрее!
— Идем вместе!
— Поздно! Они уже заметили меня. Беги!
Он вышел из мастерской, закрыл за собой дверь и обнажил меч.
Они приближались. Грязные и потные лица, освещенные огнем
пожарища. Марк вспомнил о сгоревшем в своем доме старом Маракасе. Поздно,
слишком поздно…
— Они поплатятся за это, отец!
Он выступил вперед. Они были вооружены дубинками и мечами —
Марк был уверен, что некоторые из этих мечей были сделаны им самим. Мечи были
заточены и смазаны. Марк не замедлил шага.
— Убийцы! — крикнул он. — В доме был мой
отец! Вы все его знали! Никогда никому не причинил он зла! Будьте все вы
прокляты!