Жизненная сила - читать онлайн книгу. Автор: Фэй Уэлдон cтр.№ 20

— Женщины слишком добры к мужчинам, — заключила я. — Они вечно твердят, что размер ничего не значит.

Первые брызги холодной морской пены упали на бедро Розали, она взвизгнула, откатилась прямо в руки Лесли Бека и ощутила прикосновение чего-то длинного и твердого.

— А если я забеременею? — спросила Розали.

— Это я беру на себя, — произнес Лесли свою знаменитую фразу, — и потом, прилив уже в разгаре, по-моему, это самый высокий суточный прилив. Если нам суждено погибнуть, умрем счастливыми.

Но Розали по-прежнему колебалась, даже напомнила про Уоллеса.

— Защити мой великолепный жезл, — умолял Лесли, — спаси его от солнца и морской соли. Спрячь его, убереги, сжалься над ним. Ты понятия не имеешь, как чувствительна эта штука. Для женщин это блаженство, а для меня — проклятие.

Розали подчинилась. Они подкатывались все ближе к краю выступа, горячему, сырому, покрытому песком, вскрикивая, когда волна окатывала их брызгами и отступала прочь. Под ними было тепло и мокро, а над ними — прохладно, смерть казалась не трагедией, а только лестницей в небо, по которой они уже начали взбираться. По крайней мере так утверждала Розали, хотя лично я ей не верю.

А потом натиск холодной воды и пены прекратился, прилив достиг наивысшей точки и так же стремительно сменился отливом. Каким-то чудом туфлю Розали…

— Розали, не выдумывай!

— Это чистая правда!

…волнами вынесло на берег, прямо к джинсам Лесли Бека. Золотой медальон, свадебный подарок Джослин, покачивался перед глазами Розали, ударялся о грудь Лесли, отскакивал, снова ударялся и так без конца…

— С мистером Кольером все было бы иначе, — предположила я.

— С чего ты взяла? — удивилась Розали. — Откуда тебе знать?

Мы замолчали. Да, мы многое знали. В мире нет справедливости. Бывают необычные дни, бывают ничем не примечательные.

А потом Розали сообщила, что Лесли Жезл — прошу прощения, случайно вырвалось! — Лесли Бек заметил взбегающую на утес тропу, которую они просмотрели, и когда они дошли до деревни, то обнаружили, что возле почты их ждут Джослин, Хоуп и Серена. Выяснилось, что Джослин снова попробовала завести машину и двигатель…

— Должно быть, засорился фильтр, — заявил Лесли Бек. — Механик из меня никудышный.

Джослин с нескрываемым возмущением выслушала его и напомнила, что, кажется, у Лесли имеется диплом инженера-механика — или он и это выдумал? Она была несносна.

— А ты, наверное, под каким-то предлогом заглянула в бардачок и нашла там сведения о приливах и отливах, — сказала я Розали.

Она удивилась и подтвердила:

— Да-да, так и было! Но не мог же он все подстроить! Невозможно поверить, что тем утром он обратился к Джослин: «Что, у прислуги выходной? Тогда возьмем с собой бедняжку Розали, она нам поможет. Ее муж в отъезде, она будет рада побыть в компании». А потом он ухитрился испортить двигатель ровно без двух минут два и рассчитал время, хотя и не совсем верно: прилив застиг нас раньше, чем он надеялся. Не говори глупостей, Нора. Все произошло спонтанно, и, значит, мы ни в чем не виноваты.

— Так и была зачата Кэтрин, — заключила я.

— Да, — наконец согласилась Розали. — Ты только посмотри на нее — вылитый Лесли! Прекрасные ровные зубы в отличных широких челюстях!

— Странно, что ты не назвала ее Нереидой или другим «водяным» именем. Для ребенка, зачатого при таких обстоятельствах, имя «Кэтрин» кажется слишком простым и заурядным.

Я хотела бы, чтобы отцом одного из моих детей стал Лесли Бек, а не Эд, и попыталась припомнить, могло ли случиться такое. Но подобные мелочи легко забываются. Мы вычеркиваем из памяти то, что нам неудобно помнить.

— Уоллесу нравились простые имена, — объяснила Розали. — Он говорил, что в жизни достаточно препятствий и без причудливых имен.

Мы задумались.

— Нора, — снова заговорила Розали, — я была очень молода, в то время у меня еще не было детей. Я не понимала, чем все может кончиться. Если бы знала, ни за что не поступила бы так с Джослин. — И через некоторое время добавила: — Скорее всего нет.

Мы пустились в обсуждение мужских достоинств и сошлись во мнении, что, хотя длина и толщина возбуждают страсть, к любви в браке они не имеют никакого отношения. Эта дискуссия не задевала нас за живое. Думаю, мы обе поддались меланхолии и ностальгии, на более откровенные разговоры в ту пятницу нам не хватало ни сил, ни смелости.

Всю дорогу домой Розали просидела на заднем сиденье, с Сереной на коленях. Джослин устроилась впереди, с Хоуп на руках. В те времена почти все так возили детей, ремнями безопасности пользовались редко. Люди надеялись на удачу. Лесли заметно нервничал, и почему-то это радовало Розали: ей казалось, он предпочел бы видеть рядом, на пассажирском сиденье, не Джослин, а ее.

Серена протянула ручонку и коснулась короткой практичной стрижки матери, и Розали тронул этот жест, ей стало немного стыдно. Когда они въехали на Ротуэлл, Лесли собрался повернуть на Брамли, но Джослин запротестовала:

— Нет-нет, Лесли, поезжай прямо домой. Дети измучились. Розали дойдет до дома пешком. — И Лесли направил машину по Ротуэлл-Гарденс.

— Может, почитаешь детям сказку на ночь? — спросил Лесли у Розали, пока они перетаскивали из машины в дом непременные атрибуты воскресной семейной поездки. Но Розали отказалась, объяснив, что ей пора домой, а дома нашла телеграмму с Эвереста, в которой Уоллес сообщал» что уже возвращается, что он отморозил нос, по беспокоиться незачем, и просил вечером встретить его в аэропорту. Чтобы не опоздать, Розали следовало отправиться в аэропорт немедленно.

— Наш герой с отмороженным носом долго брел по юрам и утесам, — вставила я, но Розали не засмеялась У Эдварда Лира, которою многие называют поэтом и юмористом, а я считаю сумасшедшим, можно найти и более удачные строчки — особенно если знать, что ищешь.

— Я не любила Лесли, — призналась Розали. — Не испытывала к нему той ужасной, безумной, отчаянной любви, какую порой пробуждают мужчины, скверно обращающиеся с женщинами. Размер члена отнюдь не определяет глубину чувств. Синяки и царапины на моем теле, оставленные галькой, песком и медальоном, проступили только через пару дней, поэтому я смогла приписать их Уоллесу.

Он был очень рад увидеть меня; ему довелось почти вплотную столкнуться со смертью, и он заявил, что больше никогда не приблизится к горам. Он научился ценить жизнь, символом которой была я, и утратил вкус к смерти. Мы были очень счастливы, пока однажды гора Аннапурна не задела его чувствительные струны, и он уехал. Он объяснил, что именно так зарабатывает на хлеб — у него нет других способов прокормить свою маленькую семью. Уезжает он не по своей прихоти, а по необходимости.

От этих слов мне стало легче. Но я терпеть не могла, когда Уоллес называл нас своей маленькой семьей. Это звучало фальшиво, словно мы существовали только в виде пачки фотографий у него в кармане. Слишком сентиментально.