Декамерон в стиле спа - читать онлайн книгу. Автор: Фэй Уэлдон cтр.№ 25

Женщины, рассевшиеся в кружок по бордюру мраморного бассейна, задумчиво молчали. Потом одна сказала:

— Так ему и надо, он заслуживал смерти.

Другие хором ее поддержали.

— Да, он заслуживал, но его жена тут при чем? — возразил кто-то.

— А может, она знала об этой истории и предпочла остаться равнодушной, — предположил еще кто-то. — Вот и поплатилась за это, разделила с ним его вину.

Тогда я позволила себе заметить, что если все мы сочтем себя морально ответственными за прошлое наших мужчин, то от стыда и чувства вины не сможем выйти из дома. С этим все согласились и вроде бы решили поменять тему, но это почему-то не получилось. Мы сидели, болтая ногами в бурлящей водичке, и обсуждали мужиков, брошенных нами когда-то, и женщин, сестер по несчастью, которые по нашей милости бросали своих мужчин. И вдруг…

— Но «кольт» двадцать второго калибра! Это же специфическое оружие! — вдруг воскликнула Трофейная Жена.

— Ничего подобного. Его часто выбирают мстительные женщины, — возразила сухонькая молодая дамочка, оказавшаяся успешным ипотечным брокером. — Пистолетик маленький, но очень удобный, и достать его можно через Интернет, нужно только знать, на какой сайт зайти.

— Не исключено, что смерти ему делали многие женщины, — предположила еще одна дама. — Так что подозревать одну только Зельду нечестно. Ну а вашей вины, Майра, здесь уж точно нет. Пусть даже это сделала Зельда, но ведь она, а не вы! Мало ли сколько дурацких советов мы слышим!

Наконец взяла слово старшая из нас — Дама-Босс. И заявила, что в смерти находишь удовлетворение. Она призналась, что всегда испытывала величайшее облегчение, узнавая о кончине мужчин, выказавших ей презрение, скомпрометировавших или бросивших ее, разбивших ей сердце. Она надеялась пережить их всех и в этом найти умиротворение. Считала одним из немногих благ, выпавших на долю женщин, то, что им отпущен свыше более долгий век, чем мужчинам. В общем призывала не жалеть мужиков, даже тех, с кем мы трахались.

Возраст не помешал ей выразиться резко, и все мы, по-моему, были чуточку ошарашены.

А потом она сказала:

— Между прочим, я была как-то в «Хилфонт-спа» — делала там лифтинг, — и просто уверена, что попала именно к Зельде. Она хорошая массажистка, только уж больно простовата. Какие у нее ноги, я, признаться, забыла, зато хорошо помню длиннющую историю, которую она поведала мне о своей юности. Она якобы была начинающей пианисткой, но ее похитил поклонник, четыре года держал в комнате на чердаке и заставлял играть для него каждый день, пока ее не вызволила полиция. После такого стресса она якобы больше не смогла прикасаться к клавишам, а потому и стала массажисткой в косметическом салоне. Разумеется, я не поверила ни одному ее слову. Мне, кстати, тоже довелось познакомиться с Клайвом Хилфонтом. Не очень хороший человек, скажу я вам; обаятельный, но алчный, эгоистичный и амбициозный (это она как раз правильно подметила). А вот его новая жена была само очарование. Принято считать, что их убил ее первый муж, который на следующий день бросился со скалы. Я также знакома со строителями, реставрировавшими Хилфонт-Хаус, — они делали для меня кое-какие работы. Тех австрийских орлов — предмет их особой гордости — изготовил на заказ один художник. Так что вам, Майра, думаю, не о чем особенно переживать.

Близился час назначенной мне гидротерапии. На процедуры мы отправились вместе с Майрой. Она шла в отделение лечебного сна, где ее должны были обернуть специальной бумагой, изготовленной из особых трав, растущих только в Уральских горах.

— Нет, все это, конечно, здорово, — сказала мне Майра, — но то, что Зельда наплела Даме-Босс какую-то немыслимую историю, сплошь состоящую из вранья, еще не означает, что мне она рассказала неправду. И потом, как же с тем пистолетом? Он был самый настоящий. И строители могли наврать про орлов и художника. Или этим художником как раз и была она…

— Майра, угомонись. Хватит фантазировать, — отмахнулась я. — Если ты готова убить Алистера с его женой, то это вовсе не означает, что Зельда маханула в Ниццу и там укокошила Клайва с супругой.

Майра, по-видимому, обиделась — уж больно холодно посмотрела на меня, — я даже подумала, не настал ли конец этой прекрасной дружбе, но потом лицо ее просветлело, она рассмеялась и признала мою правоту. Мы решили больше не вспоминать об этом.

На двери кабинета гидротерапии висела записка: «Примите наши извинения. Бассейн закрыт. Об открытии оповестим заблаговременно». Я, между прочим, не расстроилась — не испытываю большого удовольствия, когда по моим жирам лупят из бронебойного шланга. Только было обидно за пять тысяч уплаченных фунтов — если так пойдет и дальше, игра не стоит свеч. Неужели здешний персонал не понимает, что люди пожертвовали Рождеством и заплатили немалые деньги, чтобы приехать сюда? Появилась Майра к сообщила, что в отделении лечебного сна все будто вымерло — полотенца валяются, мази приготовлены, но уже затвердели и заветрились. Майра заявила, что не собирается ждать, когда кто-нибудь соизволит появиться, а пойдет в свой номер и как следует выспится без всяких мазей и обертываний. А если она проспит, то пусть я зайду за ней в восемь и разбужу к ужину, потому что она не хочет пропустить посиделки в джакузи, где свою историю будет рассказывать Хирургиня. Та уже вернулась из больницы. Сердцебиение у Лекторши пришло в норму, и Хирургиня отвезла ее на вокзал, посадила в поезд и отправила домой, где возле подъезда ее ждало раздолбанное такси. Лекторша пообещала, что дома будет только отдыхать и заставит своего таксиста ухаживать за ней — носить в постель чай и банановые десерты, богатые калием. Калий очень полезен для сердца, и Хирургиня считала, что лишняя доза Лекторше не повредит.

Майра заглянула в журнал учета посещений и обнаружила, что Хирургиня записалась на три педикюра и два сеанса рефлексотерапии. То есть ее явно заботили собственные ноги. Хирургиня была высокая осанистая женщина с приятными манерами, статная, широкоплечая, с решительным квадратным подбородком и длинными, крепкими, уверенными руками — что для ее профессии, конечно же, хорошо. Ведь нейрохирургия — это вам не шутки. У нее были большие глаза, низкий голос и здоровые волосы, которые она закручивала колбаской вокруг головы. Ее стройные ноги чуть ли не вдвое длиннее, чем у Маникюрши, — это я заметила во время рассказа Трофейной Жены. В общем, мне не терпелось послушать ее историю.

Эту историю я даю в том виде, в каком Шиммер поведала ее нам. С разрешения рассказчицы она была записана мною на диктофон, а уж потом на бумагу — чтобы шум булькающего джакузи не мешал восприятию.

При рождении ее назвали Шиммер, а сестру-близняшку Спаркл. Вот так, ни много ни мало — Мерцающая и Сверкающая. Их родители, как можно догадаться, были хиппи, то есть пребывали в некотором разладе с реальностями этого мира и желали того же малюткам-дочерям. Свое немытое и нечесаное детство девчушки провели в вигваме из воловьих шкур под стенами Сент-Ив в Корнуолле — одного из монастырей, приобретенных обществом «Мир и созерцание?). Община жила скромно, в основном на пособия, и врагами своими считала государство и почти под расплывчатым названием, «буржуазия». Жизнь в обычных домах родители девочек считали невыносимой — «слишком давящая атмосфера»; и «чересчур много прямых углов, препятствующих полету свободного духа». Растянутый на кольях брезент, законченный дымом неисчислимых «косяков», явился мало-мальски сносным компромиссом. При этом родители имели университетское образование (отец — антрополог, мать — химик) и начинали жизнь как обычные люди с нормальными устремлениями, но элэсдэшные передозы семидесятых что-то заклинили в их мозгах, превратив в «атрофированных чудиков», как выразилась Шиммер, и в «земляных пиплов», как назвала их Спаркл.