— Послушайте, Мистер Я-Знаю-Как-Надо, не ваш ли кейс с
делами стоит в коридоре или мне померещилось?
Джек рассмеялся:
— Я просто ношу эти бумаги с собой, но это не значит,
что я постоянно о них думаю.
— Так я тебе и поверила!
Они еще немного поболтали, и Лиз отправилась готовить ужин.
В этот вечер они засиделись за столом дольше обычного — разговаривали с детьми,
шутили и смеялись над разными забавными случаями. Джеми тоже внес свою лепту в
общее веселье, напомнив, как в прошлом году к ним на Рождество приезжала
бабушка — мать Лиз. Она настояла, чтобы они все вместе отправились к полуночной
мессе, однако в церкви ее сморил сон, и все семейство развлекалось, слушая ее
довольно громкий храп. Лиз невольно подумала, как хорошо, что в этом году ее
мать решила осчастливить своим присутствием собственного брата. Всем им
приходилось нелегко, когда она приезжала, но тяжелее всего было в праздники.
Бабушка учила всех и каждого, что им нужно делать и как. К тому же у нее были
свои странности, которые она называла «традициями» и которых неизменно
придерживалась.
Но больше всего Лиз доставалось от нее из-за Джеми. Когда он
только родился, ее мать пришла в ужас.
Она заявила, что это настоящая трагедия, и не только не
изменила со временем своего мнения, но и высказывала его вслух каждый раз, когда
Джеми не мог ее слышать. Присутствие остальных членов семьи ее нисколько не
смущало. Она постоянно подчеркивала, что Джеми нужно отправить в специальную
лечебницу для умственно отсталых детей, чтобы не травмировать брата и сестер.
От такой беспардонности Лиз каждый раз приходила в ярость,
хотя Джек настоятельно советовал ей не обращать внимания на слова матери. «Это
наша семья, — говорил он, — и то, что думает твоя мать и моя теща, не
имеет никакого значения».
Он был совершенно прав. Джеми давно стал полноправным членом
их семьи, и ничто в мире не могло бы заставить Лиз и Джека расстаться с ним.
Питер и девочки обожали простодушного Джеми. Но все же Лиз было очень трудно
справиться с собой, когда ее мать начинала с глубокомысленным видом утверждать,
что уродов надо держать подальше от нормальных детей.
После ужина Питер помог Джеми приготовить молоко, морковку и
несколько кусков хлеба с солью для оленя Санта-Клауса, а также написал под
диктовку брата записку, в которой тот напоминал сказочному деду о велосипеде и
просил принести что-нибудь замечательное для самого Питера и сестер. «Спасибо,
дорогой Санта-Клаус!» — такими словами Джеми закончил письмо. Когда Питер по
его просьбе перечел послание еще раз, мальчик удовлетворенно кивнул.
— Может, лучше приписать, что, если он все-таки не
принесет мне велосипед, я не обижусь? — спросил Джеми с
беспокойством. — Я не хочу, чтобы Санта расстраивался из-за того, что
огорчил меня!
— Да нет, я думаю, не стоит. Ты так хорошо себя вел,
что готов поспорить: Санта-Клаус подарит тебе самый лучший велик, какой только
найдется у него в Лапландии, — с серьезным видом ответил Питер. Он, как и
все остальные, отлично знал, что Джеми ужасно хочется иметь велосипед и что он
ждет не дождется завтрашнего утра, когда он наконец увидит под елкой
долгожданный подарок.
В конце концов Лиз все же удалось увести Джеми и уложить в
постель. Меган, как обычно, висела на телефоне, а Рэчел и Энни заперлись в
спальне и, сдавленно хихикая, примеряли наряды друг дружки. Лиз отпустила Кэрол
к подруге и теперь прибиралась в кухне.
Питер помог Джеку собрать велосипед и уехал к Джессике. Это
был чудесный, мирный сочельник. Лиз и Джек вовсю предвкушали свободную от
тревог и забот праздничную неделю. Неплохо потрудившись, Сазерленды
рассчитывали на заслуженную небольшую передышку.
Они как раз поднимались к себе в спальню, когда зазвонил
телефон. Это была Аманда Паркер. Как только Лиз взяла трубку, она поняла, что
Аманда недавно плакала. Голос был прерывистым и невнятным, и казалось, что ей
очень трудно говорить.
— Простите, что беспокою вас в канун Рождества, но…
Полчаса назад позвонил Фил и сказал… — Она начала всхлипывать, и Лиз
постаралась успокоить ее.
— Что, что он сказал?!
— Он сказал, что, если я не уговорю вас отменить арест
на его имущество, он… он убьет меня. Фил сказал, что не даст мне и десяти
центов и мы с детьми подохнем с голоду…
— Этого не случится, и вы это знаете, — твердо
сказала Лиз. — Ваш муж по закону обязан содержать семью, он просто
пытается в очередной раз запугать вас…
«И, похоже, ему это удалось», — подумала она мрачно.
Филипп Паркер сумел напугать Аманду до такой степени, что она почти готова была
уступить. Лиз ненавидела подобные дела, в особенности если клиент, который ей
нравился, подвергался столь сильному давлению. Кое-что из того, что
рассказывала ей Аманда, заставляло Лиз вздрагивать от ужаса и возмущения.
Филипп Паркер настолько затерроризировал жену, что она долго
не решалась расстаться с ним и подать на развод. Да и теперь, когда решительный
шаг был сделан, Аманде все еще нужно было собираться с силами и терпеть,
терпеть, терпеть. Сазерленды оказывали ей всевозможную поддержку, однако,
несмотря, на это, Аманде было тяжело — Лиз знала это точно. Аманда, если можно
так выразиться, была для своего мужа идеальной жертвой, с которой тот мог
делать все, что хотел.
— Слушайте меня внимательно, Аманда, — сказала Лиз
решительно. — Заприте все двери, никуда не выходите и никому не
открывайте. А если что-то покажется вам подозрительным — немедленно вызывайте
полицию. Вы поняли?.. Вот и отлично. Главное, запомните: ваш муж пытается взять
вас на испуг, но если вы будете твердо стоять на своем, он ничего не сможет!
Но ее слова не убедили Аманду.
— Фил сказал, что убьет меня… — повторила она и
судорожно всхлипнула.
— Если он будет угрожать, то на следующей неделе мы
возьмем судебный запрет. После этого Филипп не посмеет даже приблизиться к вам
меньше чем на милю.
Ведь его тут же арестуют и отправят за решетку, а выбраться
оттуда ему будет ой как трудно! Вы верите мне?
— Я… я верю вам. Спасибо, миссис Сазерленд, —
ответила Аманда, и ее голос прозвучал несколько бодрее. — Еще раз
простите, что побеспокоила вас накануне Рождества…
— Вы нас вовсе не побеспокоили, для этого мы и
существуем. Если потребуется — звоните еще, хорошо?
— Я думаю, все будет в порядке, — неуверенно
ответила Аманда. — Мне уже лучше. Вот поговорила с вами и сразу
почувствовала себя увереннее.
В ее голосе звучала неподдельная благодарность, и Лиз стало
очень жаль Аманду. Такого Рождества, как у нее, Лиз не пожелала бы и врагу.
— Знаешь, я ужасно ей сочувствую, — сказала Лиз
Джеку, когда, положив трубку, вошла наконец в спальню. — Ей просто не по
силам иметь дело с этим подонком.
— Для этого она и наняла нас, разве не так? — Джек
расхаживал по комнате и негромко посмеивался, очевидно, думая о подарке,
который он приготовил жене.