Тайная история Изабеллы Баварской - читать онлайн книгу. Автор: Маркиз Де Сад cтр.№ 13

Все берут оружие и приносят клятву повиноваться ему.

Для позорного убийства выбрали День праздника Святых Даров. В те невежественные времена, исполненные суеверий, особенно жестокие злодеяния совершались в дни церковных праздников, словно виновники их хотели взять в союзники само Небо.

Смеркалось. Неожиданно разразилась гроза, погрузившая Париж во мрак.

Мы не утверждаем, что заговор стал причиной грозы; мы всего лишь хотим сказать, что горизонт, очистившись, вновь померк. На улицах ни души; воцарившаяся повсюду тишина напоминала о смерти.

В тот вечер во дворце Сен-Поль происходило очередное торжество, на котором, по обыкновению, присутствовал весь двор; начавшийся после ужина бал затянулся глубоко за полночь.

Наконец коннетабль покинул дворец и отправился домой; дом его находился на том месте, где впоследствии вырос особняк Субизов. Часы показывали час ночи, когда Клиссон в сопровождении восьми слуг, державших в руках факелы, пересек улицу Кюльтюр-Сент-Катрин. Несколько убийц, налетевших на слуг Клиссона, загасили их факелы, и коннетабль перестал видеть, с кем он имеет дело. Решив, что виновником глупой выходки является молодой герцог Орлеанский, он воскликнул: «Я знаю, мой повелитель, вы решили подшутить надо мной, но, поверьте, такая шутка не достойна ни вас, ни меня».

И тут подал голос Краон.

— Коннетабль, — произнес он, — это не герцог Орлеанский, это я… Я хочу освободить Францию от ее злейшего врага; довольно разговоров, вам пора умереть. Бейте, бейте, — трусливо продолжил он, обращаясь к тем, кто следовал за ним, — и не щадите никого, кто попытается защитить его.

Напрасно восемь слуг коннетабля пытались оказать сопротивление: их вместе с хозяином окружили со всех сторон. Но слуги сумели убежать, а Клиссон остался один на один с убийцами, и, не будь на нем кольчуги, которую он всегда носил на теле, его бы непременно убили.

В темноте он никак не может догадаться, кто его противник… Мрак столь глубок, что несколько убийц ведут поединок друг с другом. Испугавшись мужественно оборонявшегося Клиссона, наемники убегают, рассыпаются по близлежащим улицам и возвращаются в дом Краона. Самый яростный разбойник наносит коннетаблю сильнейший удар, тот падает с коня прямо на незапертую дверь булочника, и та под напором тела коннетабля раскрывается. Слабый свет, исходящий из лавки, повергает нападающих в ужас, и они разбегаются. Клиссон остается лежать без сознания.

Вернувшиеся слуги окружают раненого, а один из них мчится предупредить короля о случившемся. Карл как раз собирался отходить ко сну: в чем был, он вскочил на коня позади посланца и повелел гнать во весь опор. Вбежав к булочнику, он увидел коннетабля в луже крови и хлопочущих вокруг людей, пытавшихся остановить кровь.

— О мой дорогой Клиссон, — воскликнул король, — кто напал на тебя?

— Сир, — ответил коннетабль, — ваши враги, которые одновременно являются и моими врагами. Ибо всем известно, как я люблю ваше величество, и этого негодяи не могут мне простить.

— Но кто они, друг мой?

— Сир, это Краон, я узнал его; он приказал трусливо убить меня; я не боюсь назвать его имя, потому что, желая убить меня, он хочет нанести ущерб вам.

— Коннетабль, — произнес король, — чтобы покарать гнусного убийцу, мне достаточно того, что он покушался на вашу жизнь. А так как затронуты еще и мои интересы, месть моя будет вдвойне сурова.

Тем временем нашли и привели лекарей.

— Осмотрите коннетабля, — приказал им король, — и скажите, на что я могу надеяться. Его страдания — это и мои страдания, и, если вы исцелите его, вы получите гораздо больше, нежели если я заболею от волнения…

И добрый Карл, склонившись над другом, оросил слезами раны коннетабля.

— Сир, — произнес растроганный Клиссон, — если я и сожалею о пролитой крови, с коей смешались ваши слезы, то лишь потому, что не пролил эту кровь на поле брани, сражаясь с вашими врагами.

— Коннетабль, ты будешь жить.

— В любом случае мой последний вздох будет посвящен моему государю, — ответствовал Клиссон, сжимая руки своего повелителя.

Раненый так разволновался, что раны его открылись, и врачи попросили короля удалиться.

— Я уйду, — ответил Карл, — но обещайте мне, что он будет жить, иначе я остаюсь.

— Он будет жить, сир, мы за него отвечаем.

— Тогда я удаляюсь, — успокоившись, произнес король. — Прощайте, коннетабль, и берегите себя: только так вы сможете доказать, что любите меня.

На прощание король поцеловал друга…

О, как отрадно, когда король роняет слезы при виде ран своего военачальника, не раз проливавшего за него кровь! Воистину монарх, готовый плакать над несчастьями преданных ему слуг, должен быть любим своими подданными!

В тот же вечер парижскому прево приказали арестовать убийц Клиссона. Но слуги убийц предупредили, а выносливые кони помогли им спастись от людского правосудия; оставалось уповать на правосудие Господа, редко оставляющее безнаказанным столь отвратительные преступления. Арестовали нескольких невинных людей, и среди них каноника из Шартра, у которого останавливался Краон, но самого виновника преступления не нашли. Домчавшись до Сабле, Краон укрылся в одной из принадлежавших ему крепостей на границе Мена и Бретани. Узнав, что Клиссон остался жив, он перестал чувствовать себя в безопасности даже в собственном замке и вскоре бежал к герцогу Бретонскому; герцог сначала посмеялся над ним, а потом упрекнул, что тот не сумел использовать прекрасную возможность отомстить.

— Сударь, — возразил Краон, — видно, сам черт решил спасти Клиссона, ведь мои люди нанесли ему не менее шестидесяти ударов.

— Следовательно, вы совершили два больших промаха, — ответил герцог. — Во-первых, вы напали на него, а во-вторых, напали, но недобили.

С Краоном поступили по всей строгости закона. Дом его разрушили до основания, а на его месте устроили кладбище; сегодня это кладбище Святого Иоанна. Улица, проходившая мимо дома Краона, получила название улицы Злых Ребят; название сохраняется и поныне. Конфискованное у него имущество досталось герцогу Орлеанскому. Снесли до основания не только собственный дом Краона, но и все дома, в которых он когда-либо проживал. При дворе даже стало хорошим тоном присутствовать при разрушениях домов маркиза; впрочем, когда лесть оказывает почести добродетели, мы готовы простить ее.

Супругу преступника, Жанну Шатийонскую, и его единственную дочь изгнали из дому в одном рубище; с ними поступили несправедливо, ибо они не были ни в чем повинны; только ужас, испытанный монархом при виде окровавленного Клиссона, оправдывал эту жестокость.

Как только стало известно, что Краон нашел убежище у герцога Бретонского, Карл потребовал его выдачи; герцог ответил отказом, причем в достаточно резкой форме, и королевский Совет объявил войну герцогу.

Не все считали поступок маркиза преступлением. У Клиссона при дворе имелось немало врагов: его упрекали в нечестно нажитых богатствах и в алчности; упреки исходили прежде всего от герцогов Беррийского и Бургундского, то есть тех, кто хотел бы завладеть землями и замками Клиссона.