– Нет, не так, не правильно, – задыхаясь проговорил он. – Ты как жизнь… но не моя… и не будешь…
Да, это я знала. Чувствовала даром или чем там еще, что ничего серьезного между нами не будет. Но здесь и сейчас это не имело абсолютно никакого значения. В эту минуту я хотела только его. Этого по большому счету не слишком знакомого мне дана. Хотела так, что плевать мне было на все остальное. «Черт, да что это со мной? Неужели всего лишь шутки стосковавшегося от одиночества тела? Тогда это очень глупые шутки».
Тем временем Авенель, уже пришедший в себя, чопорно поклонился и произнес свою обычную фразу, которую я слышала от него при каждом расставании:
– Спасибо лаэда, на сегодня мы закончим. Буду счастлив увидеться в следующий раз.
И выскочил за дверь, оставив меня стоять нагишом посреди мастерской.
М-мать!!!
Как я оделась и выбежала из его дома, помню весьма смутно. Корчась от унижения, оседлала лошадь и, вспрыгнув на Тевинни, так ударила ее пятками, что вылетели мы из поместья пробкой от шампанского…
Но дорога до дома была неблизкой, времени остыть и подумать оказалось достаточно. Под конец я успокоилась настолько, что смогла взглянуть на ситуацию с другой, забавной стороны – сегодня мне удалось достать и этого дана. Нашла таки путь, как пробиться сквозь его непонятную, тягучую тоску. Потому что в его глазах, когда он уходил, было очень много чего, но вот запредельного, просто пугающего равнодушия, которое, казалось, поселилось там навсегда – не было. Ни на гран!
К конюшням я подъехала почти ночью, не торопясь, давая себе время окончательно оклематься – совершенно незачем остальным знать о том, что сегодня произошло. Только их жалости мне сейчас и не хватало до полного комплекта. И, как ни странно, это удалось. Я спокойно сняла с лошадки саролгу, тщательно вытерла ее влажную шкуру, поцеловала в нос и отпустила на выпас, а сама отправилась домой, прикидывая, не будет ли проще забраться в спальню по лиане, вьющейся рядом с окном, чем объясняться с данами, если те вдруг заметят чего неладное в моем настроении.
Вот тут-то оно и случилось – когда я проходила мимо небольшого открытого павильона, увитого плющом. Тень, выскользнувшая оттуда, была быстрой и жестокой. Меня просто вдернули внутрь, с размаху впечатав спиной каменную стену навалившимся сильным телом. «Черт, больно же! И царапины наверняка останутся!»
Я собралась уже заорать от возмущения, но видно мысль об этом посетила не только мою голову – рот мне запечатали не слишком нежным поцелуем. За пару секунд, пока я приходила в себя, умелый и требовательный язык раскрыл мои губы, окончательно выведя этот поцелуй из разряда невинных, а похотливые пальцы не стесняясь обшарили все тело.
Справившись, наконец, с растерянностью, я перестала бестолково трепыхаться, тем более что вырваться от сильного и явно опытного мужчины не было никакой возможности и напряженно замерла. Это его озадачило, на что, собственно, и был расчет. Он прекратил терзать мои губы, и я все-таки получила возможность говорить:
– Ты что делаешь? – выдохнула я негромко, уже передумав орать – лучше попробовать справиться самой, не втягивая в это дело данов. Кто их знает, как они отреагируют? Не прибьют ли недоделанного ловеласа на месте и не получится ли еще хуже?
– Успокойся, – прошептали мне в самое ухо голосом Кэрлинна (ну кто бы еще сомневался?), его язык шаловливо прошелся по мочке, и меня передернуло. А затем его губы медленно заскользили вниз, щекоча кожу на каждом выдохе. – Ничего плохо с тобой не случится… Только хорошее… Тебе понравится, уверен… Я ведь умею нравиться… Я это очень хорошо умею… Ведь ты не будешь сопротивляться? Это бесполезно… Это глупо…
«Буду! И еще как буду. Но только не так, как ты думаешь. Не драться же мне с тобой в самом-то деле? Боюсь, тут у меня действительно шансов нет. Но я тебя и без этого сделаю… наверное». Отогнав ненужные сейчас сомнения, я… расслабилась.
Дан, все-таки не ожидавший столь полной капитуляции, на секунду растерялся, но быстро пришел в себя. Слишком уж быстро для моих планов! Одной рукой он рванул платье, так, что с него посыпались пуговицы, но другой все еще придерживал мои запястья за спиной – на всякий случай. Мягкие губы зашарили по груди, ловя сосок. Черт!!! Черт, черт, черт! С сегодняшнего дня буду носить под платьем кольчугу, заговоренную от похотливых идиотов! А пока следовало прекратить все это. И побыстрее.
– Знаешь, – спокойно заговорила я, стараясь игнорировать мерзкие ощущения, – мне тут недавно одна ваша книжка попалась, с законами. Так вот, там написано, что за изнасилование у вас положено отрывать мужику яйца. Ме-едленно…
Дан, не ожидавший услышать подобное, отвлекся от своего занятия, явно примеряя полученную информацию на себя, и вдруг отчетливо вздрогнул, ослабив хватку. Ага, проняло! Можно было сворачивать разговор.
Вывернуться из его преставших быть железными объятий наконец-то удалось. А еще удалось изо всех сил влепить ему коленом между ног, чтоб лишний раз убедился – я ему не хрупкая дана. Морской явно впервые в жизни столкнулся со столь подлым приемом и поскуливая начал ощупывать свои причиндалы на предмет сохранности. Я же, отчетливо осознавая, что пара безопасных секунд у меня еще есть, не удержалась от соблазна «сыпануть соль на раны»:
– Можешь не благодарить. За спасенные яйца, в смысле.
И гордо… Ладно, что уж себе-то врать? Рванула домой не чуя под собой ног с перепугу!
Ну и денек сегодня выдался! Охренеть. Счет один-один. В смысле, один раз меня, один раз я… И с мужиками у нас вышла честная боевая ничья. Каждый, так сказать, остался при своих, что позволило мне не растерять окончательно остатки самоуважения. Те, что выжили после сегодняшней сцены в мастерской.
Разумеется, в свою комнату я полезла через окно. Идти в таком виде и в таком состоянии через гостиную, в которой наверняка расположился кто-то из «мушкетеров» было полным идиотизмом. Не хватало мне сейчас только очередных межклановых разборок с возможным смертоубийством в финале. И возможной войной в итоге. На Елену Прекрасную я при любом раскладе ни разу не тянула, а изображать пародию категорически не собиралась. Нет уж, им я про это вообще говорить не собиралась. Разве только Лавириэль… И рассказала, позже, разумеется. Не знаю, что она там предприняла и по каким каналам, но эту рожу смазливую я возле себя не видела потом очень долго. Впрочем, и сплетен никаких никуда не просочилось, надо отдать должное лесной и ее дипломатическим способностям. Так что в этом плане все более-менее утряслось.
Но все это было потом, а пока я тщательно вымылась, сдирая кожу так, словно надеялась смыть с себя воспоминания о чужих прикосновениях и, не в силах лечь в постель, устроилась в кресле, пытаясь книгой хоть как-то успокоить разыгравшиеся нервы. Без толку, конечно. Прочитанные слова вылетали из головы мгновенно, совершенно не собираясь складываться ни во что конкретное. Как и мои мысли, собственно.
В таком состоянии и застукал меня Вессаэль, пришедший выяснить, как это я умудрилась попасть на второй этаж минуя первый. Пришлось срочно закрывать от него мысли и чувства – как обычно без особого результата: