Мертвый невод Егора Лисицы - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Лосева cтр.№ 24

Турщ привел меня на небольшое поле на окраине. Здесь стояли коровники, а за ними тянулась земля, еще не съеденная водой. «Трактор в поле конец божьей воли»,— лаконично сообщал плакат на двери в здание коровника.

—У нас своя — красная обрядовость!— сказал Турщ, скрываясь внутри, и оттуда донеслось:— Вот, запустим демонстрацию на маевке!

Через несколько минут послышалось тарахтенье мотора. Коробка как у авто и несоразмерно крупные колеса. За рулем сидел Турщ.

—Кинут клич на индустриализацию страны. И вот — получили передовую машину,— объявил он, заглушив мотор и вылезая.— Трактор и семена привезли американцы ^[51]. Был и их агроном, и механизатор.

Он провел рукой по колесу.

—Понимают в технике, хотя и граждане из капиталистической страны, отсталой политически. Местные встретили машину, конечно, недоверчиво. Но ведь зверь. Сила! Увидят всю полезность трактора. Будем обучать обращению! Вырастим своих специалистов. Будет и артель, и колхозная коммуна. Впечатляет?

—Несомненно.

—Сами убедились. Мы наступаем прогрессом на деревню. А кто не принимает нашу тактику, тот…— Турщ не закончил фразу, потянулся, нажал на клаксон. Гудок распугал домашнюю птицу. В стойле замычали коровы.— Так что же, согласны на лекцию?

—Мои резоны вы слышали.

—Тогда, выходит, и дела у вас тут больше нет? Родителей Рудиной мы расспросили, сено у колонистов разворошили, чего еще? Разлив, конечно, силен. Но ветер стихает. В ближайшие дни устрою вам лодку. А там до города на перекладных.

Ругая себя на чем свет стоит за то, что не сумел сыграть в поддавки насчет лекции, я ответил, что благодарю, но не стоит беспокоиться.

—Остаетесь, значит.— Турщ раздражен, потирает шею, трогает кобуру. Готов всерьез вспыхнуть. Но вряд ли, конечно, краевое начальство обрадуется, если мы начистим друг другу рожу — мордобой не то, чего ждет краевое начальство от сотрудничества с местной милицией.

—Остаюсь. Места здесь красивые.

* * *

Я решил, что потрачу день на тщательный по возможности осмотр округи. Но, пожалуй, успею еще побывать на почте. Предлог выбрал формальный — узнать, могу ли отправить в город отчет, дать знать о том, что придется задержаться. Потеплело, иРяженое утонуло в тумане. Дом, где находилась почтовая контора, я разыскал в конце недлинного тупика за выпуклым, как самовар, боком кирпичного здания. Пару раз, сбиваясь в мути тумана, уточнял у местных, верно ли иду, и те, ответив, уже не шли по своим делам, а смотрели мне вслед.

Медь круглой ручки двери почтовой конторы была вся в зеленых пятнах, давно не чищена. Крыльцо с козырьком. Темные пустые окна. Сначала показалось, что никого нет. Когда зашел, Астраданцев, не поднимая головы из-за стойки, негромко бросил:

—Я вам оставил, как просили.

Но, увидев меня, замялся и стал оправдываться:

—Прошу простить, я спутал. Принял вас за другого. В этой «винцераде ^[52]»,— он показал на мой макинтош,— все фигуры похожи. Прошу, располагайтесь, я сейчас.

Он вытащил из-под стойки пару свертков и быстро нырнул в неприметную боковую дверь. Пахло нагретым сургучом, пылью и бумагой. Неглубокие полки-ячейки большей частью пустые, из одной торчит куль из рогожи, в углу отполированный шкаф темного дерева. Я раздумывал, что помощи от Турща, скорее всего, совсем не будет, но это и к лучшему. Разберусь сам. От скуки принялся листать у стойки старую лохматую подшивку «Нивы» со страницами не по порядку. На минуту невольно увлекся главой «Тайны Мари Роже». К слову, сыщик Дюпен, выдуманный американцем По, всю информацию получает из газетных заметок, которые тщательно изучает.

—Простите, задержал вас. Так зачем вы пришли?

Я не сразу заметил, что Астраданцев вернулся за стойку. Поинтересовался у него газетами, которые привезли с последней машиной из города.

—Ах, вы почитать?— он зашарил по дереву. Сдвинул твердые желтые открытки в сторону. Подровнял стопку бумаги.— Газеты найдутся, сейчас принесу. Есть подшивки о сельской жизни, журналы по ветеринарии. «Ниву» выдать не могу, ее читают здесь.

Он снова скрылся в подсобке. Я продолжал осматриваться. Плакатик ВЦСПО ^[53]: «Кооперация помогает людям стать братьями!» Реклама шпорного магазина, владельца наверняка давно и на свете нет, уж на этом, советском, точно. Приподнял верхний лист писчей бумаги — приметная. Старая, с рыбзавода, штемпельный оттиск. В деревянном ящике конверты для писем. Поддел на одном марку осторожно ногтем, легко отошла.

Астраданцев притащил газеты. И впрямь старые. Извинился: «Дела, рутина почтового служащего». Полез на полки, перебирая мешки и бумаги, то и дело что-то роняя. Такая нервозность — результат нечистой совести или просто истерический тип, как говорил фельдшер?

Стараясь не упускать его из поля зрения, я скосил глаза на новости о прибытии из Англии станков для производства лампочек накаливания. Какой-то крестьянин взялся вышивать конским волосом по шелку, вышил полотно «Взятие Зимнего дворца» и теперь вышивает голову Ленина, обе работы предназначены для выставки вАмерике. Я представил себе американцев, ошарашенных шитым густым волосом лицом вождя, и расхохотался. На звук моего смеха Астраданцев оторвался от бумажек.

—Если вы печатным словом всерьез интересуетесь, посетите местный клуб, читальню,— сказал он,— Здесь могу предложить свежие чернила, грифельные карандаши. Редко бывают.

—Мне нужно переправить в город несколько писем. Дать знать, что задерживаюсь у вас. По некоторым обстоятельствам.

—По каким же некоторым?— Астраданцев не спеша складывал газеты.

—Например, по погодным. Так что же, машины долго не будет?

Он еще раз поправил края пачки конвертов.

—Дорога здесь одна. Раз вам не уехать, так и письму не уйти. Уезд у нас небольшой, отдален от центра. Для сборов корреспонденции регулярно объезд по соседним станицам делаем. Как наберется приличное количество, уж тогда отправляем в город. Если вам нужно отправить сейчас письмо, проще самому и отвезти.

—А если экстренно что случится?

—И случится, не сомневайтесь. Но тут что поделать. И роженицы терпят, если, к примеру, выходит сложный случай и нужен городской врач.

Он отвел взгляд, снял очки в стальной оправе, посмотрел на просвет, протер стекла. Круглое лицо, безвольный подбородок, тонкие губы, покатые плечи, серый и бесформенный, как мешки вокруг. Мира опасается, хоть и пытается крутиться. Трусоват. Понимая, что он сейчас либо снова сбежит, либо замкнется, я нарочно заговорил быстро и погромче, чуть отступив от стойки к двери, перегораживая дорогу: