Иллюзия бога - читать онлайн книгу. Автор: Алина Штейн cтр.№ 72

– Если честно, у меня целая теория.

– Давай, жги.

– Я тут подумала о гипнозе…

– Какая прелесть! – Афина закатила глаза. – И часто ты о нем думаешь?

– Соседушка, ты скептик и самый умный человек в комнате, но не забывай: в чувствах людей я разбираюсь даже побольше твоего. – Гестия уселась прямо на пол, скрестив ноги и прикрыв льдистые глаза. При тусклом освещении она напоминала хорошенькую фарфоровую статуэтку из тех, которые можно увидеть на каминных полках в зажиточных домах. Мать Ари коллекционировала такие, пока не уехала из города, после чего взбешенный отец расколошматил их, и осколки потом еще долго впивались в тапочки, стоило зайти в гостиную.

– Итак, допустим, что наш друг находится в измененном состоянии сознания. У него образовался внутренний фокус внимания, теперь оно направлено на образы, ощущения, грезы, фантазии… Но субъект под гипнозом способен в достаточной мере контролировать свои поступки. Полагаю, он искренне верит в то, о чем нам сейчас говорит.

– Спасибо за ликбез, а теперь давайте выставим его. – Ари отчего-то было не по себе.

Но Афина просияла:

– Если он правда загипнотизирован, нам повезло. Не хочешь спросить его кое о чем?

– Эм… Нет?

– Новогодняя ночь. – Афина посмотрела на нее, как на дурочку. – Вспомни, у него не было алиби в ночь убийства Семелы.

Ари прищурилась, боясь поверить в их удачу:

– Как тебе эта идея вообще в голову пришла?

– Самый умный человек в комнате, помнишь?

– Но девушка с голубыми глазами в морге…

– Мало ли, кого из своих поклонниц он мог попросить прийти.

«Его сестра, – вспомнила Ари. – У Артемиды такие же умопомрачительные глаза, как у него». Она почувствовала, как вспотели ладони от волнения. Что, если она набрела на след?

– Хочу предупредить, – кашлянула Гестия. – Человек под гипнозом все еще может лгать, но, если нам повезет и он убийца, терзаемый муками совести, который… В общем, ты будешь спрашивать или нет?

Ари осторожно заглянула в глаза Аполлона, снова ставшие неподвижными, будто затянутыми инеем. «Он видит что-то, чего не видим мы». Она отогнала эту мысль.

– Ты слышишь меня?

– Да.

– Ты правда подкатывал к Гестии?

Соседка за спиной, кажется, поперхнулась от возмущения, но Афина поспешила успокоить ее:

– Это весьма разумно. Так она проверяет, может ли он сейчас лгать. В обычном состоянии наш золотой мальчик ни за что не признает, что подкат не удался – гордость не позволит, но сейчас…

– Да.

– И она тебе отказала?

– Да.

– Респект, подружка, – прошептала Ари, подмигнув Гестии, и снова обратилась к Аполлону: – Ты помнишь новогоднюю вечеринку?

– Да.

– Ладно. – Ари была признательна хотя бы за то, что он больше не вещает что-то безумное и запутанное, но все-таки надеялась на более развернутый ответ. – Ты причастен к убийству Семелы?

Пауза.

– Нет.

– Ты выходил из «Оракула» в ночь, когда убили Семелу. Где ты был?

– Видел кровавого тирана, неумолимое время у дома девятисот тысяч книг, вернулся со своей луноликой сестрой, дабы раскаяться…

– Тьфу ты, опять его понесло! – Ари обессиленно уткнулась в ладони.

Афина похлопала ее по плечу:

– Что ж, он хотя бы не сказал: «Да, это я размозжил ей череп и сбросил с лестницы».

– Ты слышала Гестию. Даже под гипнозом человек может соврать.

– Он же признался, что я его отшила, – пропела Гестия и подошла к Аполлону: – Все с тобой ясно, дружок. В смысле, ничего, конечно, не ясно, но и чего-то более внятного мы от тебя не добьемся, поэтому попробуем разбудить. Сейчас я досчитаю до пяти, и на счет пять ты полностью проснешься, вернешься в сознание свежим и полным энергии…

Когда она закончила считать, первую минуту ничего не происходило, но затем Аполлон пошевелился – плавно, медленно, будто просыпаясь. Взгляд приобрел осмысленное выражение, и парень отшатнулся от них.

– Какого хрена?

– Это мы у тебя должны спросить, – процедила Афина. – Ты ничего не помнишь о том, как ты тут оказался?

– Хм… Нет?

«У него случаются приступы, во время которых он ходит, двигается, разговаривает и ничего потом не помнит. Раз у него провалы в памяти, может ли он не помнить, как убил Семелу? Потому и не признался в этом. Потому что, по его мнению, он никого не убивал». Ари зацепилась за эту мысль. Как там говорил Просимн? При всей его недалекости, у него был опыт взаимодействия с преступниками. «Слишком красивая, с такими всегда что-то не так». Что ж, Аполлон не просто был слишком красив – он был слишком идеален.

– Помнишь, что ты нам говорил? У тебя раньше случались приступы сомнамбулизма?

Казалось, он не особо удивился шквалу вопросов, лишь горделиво вскинул голову, стараясь не потерять лицо. Возможно, «золотой мальчик» привык просыпаться в чужих комнатах, ничего не помня о прошедшей ночи? Как бы не решил, что три подружки пригласили его ради постельных утех…

– Перебрал, дамы. – На каждую Аполлон бросил фирменный пристальный взгляд из-под ресниц, и Ари невольно подтянула пижамные штаны. «Наверное, у меня сейчас такое гнездо на голове…» – мелькнула глупая мысль.

– И это все? А твоя ругань в адрес декана, какие-то заунывные пророчества?

– Ну, я пойду? – Он ослепительно улыбнулся, игнорируя ее слова. – Извините за беспокойство, дамы.

И прежде, чем они успели остановить его, он хлопнул дверью.

– «Извините»? – вспыхнула Афина. – У меня из-за него режим к чертям полетел!

Ари слабо улыбнулась, стараясь отвлечься от своих подозрений:

– Возмутитель спокойствия. Догоним его и покажем, где раки зимуют?

– Не на людях.

Они пошли на кухню, все еще сонные и растрепанные. Гестия поставила чайник, высунулась в окно.

– Я тут подумала…

– Не к добру это. – Афина все еще злилась на весь мир.

– Нет, ты послушай. То, что он говорил про декана, про нас, про богов… И эти его странные пророчества… Вы скажете, что я свихнулась, но у меня просто мурашки по коже. – Она закурила. Дым кружился над ее головой, кончик самокрутки вспыхнул оранжевым – единственная яркая деталь на фоне черного траурного пейзажа за окном.

Ари кивнула: даже будь Аполлон сумасшедшим, в его словах звенела такая убежденность, что проняло бы любого. Но ей сейчас было не до его безумных пророчеств. Мысли снова возвращались к тому, что беспокоило ее больше всего. «Сестрица, кажется, я сильно напортачил» – так сказал Аполлон на вечеринке и попросил Артемиду выйти. А она, конечно, пошла с братом, потому что, несмотря на их бурные ссоры и несхожесть характеров, всегда была на его стороне.