Он наблюдал со своего места на кровати за моими приготовлениями: как я металась по комнате, укладывала длинные волосы, наносила розовую помаду, надевала длинные серьги.
Покончив со сборами, я подошла к кровати и осторожно оседлала ноги моего парня. Его руки моментально опустились на мою попку. Ромео смотрел на меня с такой любовью, что у меня разрывалось сердце. Его страх же сиял, как яркий предупреждающий маяк на берегу.
– Прекрасно выглядишь, детка. Тебе определенно идет беременность.
Я разгладила его красный галстук.
– Ты тоже очень красивый.
Он вскинул подбородок для поцелуя, и я подчинилась.
Затем с нежностью прижалась к его лбу.
– Ты в порядке?
– Буду, когда закончится этот вечер и мне никогда больше не придется видеть этих людей. Не терпится отправиться с тобой на Рождество в Бирмингем, подальше от родительского яда.
– Помни, это всего лишь один вечер.
– Помню.
Его руки скользнули к подолу моего платья, соблазнительно собирая его на моих бедрах.
– Ромео… – шикнула я.
Глаза Роума сверкнули, и он расстегнул ширинку, чтобы высвободить член, не снимая брюк. Я прикрыла веки, стоило его пальцам сдвинуть мои трусики в сторону и пробежаться по моему горячему местечку между ног. А затем одним быстром толчком он меня заполнил.
– Садись на меня, – натянуто скомандовал он.
Я сместилась так, чтобы мои колени упирались в матрас. Ромео лежал, наблюдая, как я медленно двигала бедрами взад-вперед, создавая глубокий, чувственный ритм.
Еще никогда я не получала полный контроль, никогда. За все время, что мы были вместе, он всегда руководил занятием любовью, поэтому я поддалась ему сейчас.
Я наклонилась вперед и прижала руки к его широкой груди, теряясь в наслаждении.
– Ты чертовски красива, детка, – хриплым голосом прошептал он, а его глаза цвета какао выражали тревогу.
Я прикусила губу и запрокинула голову.
– Ромео…
– Я здесь, Мол. Просто… делай, как ты хочешь. Покажи мне, как сильно ты хочешь меня.
– Я хочу тебя. Больше, чем ты можешь себе представить.
Его пальцы сжали мои обнаженные бедра, а язык скользнул по его губам.
– Почему ты это делаешь? – всхлипнула я.
– Что?
– Я… сверху… почему позволяешь управлять?
– Мне захотелось узнать, каково это – отдать тебе всего себя, полностью. Ты владеешь мной, сердцем и душой. Я хотел показать тебе, как много ты для меня значишь, единственным известным мне способом.
Я приникла к его груди всем телом и облизала его губы, раскачиваясь на нем все сильнее – его великолепные слова подталкивали меня к оргазму.
Дыхание Роума стало прерывистым, а бедра приподнимались к встрече с моими. Сила нашего соединения становилась мощнее с каждой секундой.
– Ромео… Ромео!.. – закричала я, когда мое лоно сжалось и меня накрыл оргазм, взрываясь внутри.
Я взглянула на Ромео – он зажмурил глаза и последним толчком излился внутрь меня. Сжав губы, он расслабил руки и выдохнул. Наши сердца бешено колотились в унисон.
Когда его палец пробежался по моим позвонкам, я улыбнулась в шею парня.
– Я никогда не чувствовал ничего подобного, детка, – прошептал Ромео.
– Это было идеально.
Я поднялась и бросила взгляд на часы, но затем положила голову обратно ему на шею.
– А теперь мы чудовищно опоздали.
– Мне все равно. Пусть хоть обождутся.
– Поднимайся, нам лучше выходить. – Я встала с его бедер и скользнула в ванную, чтобы привести себя в порядок.
Когда я вышла, Роум ждал меня у стены с взъерошенными волосами, что было чертовски сексуально.
– Последний шанс отступить, – с надеждой предложил он.
Я взяла свой серебряный клатч и протянула руку.
– Пойдем, Ромео, пойдем на бал, – поддразнила я его со старым английским шекспировским акцентом.
Он одарил меня неохотной улыбкой, и мы ушли.
Глава 23
– Вау, твои родители превзошли самих себя, – объявила я, когда мы выбрались из «Доджа» к ожидавшему нас парковщику. Большой белый особняк был декорирован рождественскими огнями. Мы переступили порог богато украшенного фойе и стали искать глазами его родителей.
Взявшись за руки, мы вышли во внутренний двор, где такой же роскошный, внушительный белый шатер был до краев заполнен игроками «Тайд» – все в белом. Элегантный струнный квартет играл «Канон ре мажор».
Касс, Лекси и Элли первыми заметили нас в толпе и помахали руками, приглашая к своему столику в дальнем углу. Мимо прошел официант в смокинге и предложил нам бокал шампанского. Ромео, поддразнивая меня, взял один, я же вежливо отказалась и довольствовалась апельсиновым соком. Как же мне хотелось прибегнуть к алкоголю, чтобы заглушить стресс этого вечера!
Мы добрались до моих подруг и поприветствовали команду, когда те проходили мимо. Через несколько минут по обе стороны от меня оказались Остин и Джимми-Дон, которые, судя по всему, со всей серьезностью отнеслись к своей миссии оберегать меня.
Пока я болтала с Касс, Ромео шепнул что-то Элли и указал подбородком за мою спину. Та резко побледнела. Вся наша компания обернулась и увидела, как к нам направлялись родители Ромео с широкими фальшивыми улыбками. За ними тащилась Шелли в обтягивающем белом платье, царственно приветствуя элиту общества Таскалусы, ее заколотые длинные рыжие волосы ниспадали на впечатляющую грудь.
Ромео встал мне за спину и так крепко стиснул мою ладонь, что кровь едва приливала к пальцам.
От его матери, по обыкновению, разило спиртным. Она раскинула руки в сторону сына.
– Роум, мой дорогой! Поздравляю с большой победой. – Она обхватила руками его застывшее тело, поцеловала в щеку и двинулась ко мне, сжав губы – единственный признак того, что она не рада моему присутствию.
– Молли! Какое удовольствие снова видеть тебя! Потрясающе выглядишь! – практически мурлыкала она, стискивая в своих объятиях. – Как ваши дела?
Я молчала. Ей не добиться от меня этой показухи перед гостями.
– Все хорошо, мама, – вежливо ответил Ромео.
Джозеф Принс шагнул вперед и пожал Ромео руку.
– Сын.
– Отец.
Мне мужчина кивнул в знак приветствия.
– Молли.
Я коротко кивнула в ответ.
Воздух вокруг нас наэлектризовался, пока мы неловко стояли, пытаясь сохранить вид цивилизованных людей для окружающих. Я подметила, что Принсы проигнорировали наших друзей, когда все, включая их племянницу, пытались поздороваться. Но судя по выражению лица Элли, ее не очень-то это тронуло.