– Ты реально потерял контроль над собой.
Он слизнул каплю крови с губы.
– Тренер знает о ситуации с моими родителями, поэтому предупредил меня. Он попытался изменить место проведения мероприятия, но решение было принято «наверху». Я чертовски напуган.
Я приподняла его костяшки пальцев и прижала ткань к ранам.
– Мне не нравится, когда ты теряешь контроль. Будь выше этого, Ромео. Я не хочу волноваться из-за твоего характера, особенно когда появится малыш.
Его губы изогнулись в дерзкой ухмылке.
– Что?
– Я люблю тебя.
– Это не избавит тебя от нагоняя! Только посмотри, во что ты превратил это место! – сказала я, жестко ткнув пальцем в его пресс, своими выпуклостями напоминающий стиральную доску. Мои внутренности мгновенно сжались, как только я медленно скользнула по тонкой дорожке волос, ведущей на юг.
Ромео придвинулся ближе, прижимаясь ко мне своими мощными бедрами.
– Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, очень.
Я подняла на него тяжелый взгляд своих золотистых глаз.
– Только не здесь. И не раньше, чем ты пообещаешь мне, что такого больше не повторится.
Зрачки Ромео расширились, ярко-коричневую радужку практически не было видно.
– Я на взводе и нуждаюсь в освобождении, которое только ты можешь мне дать.
Прочь игривость.
– Я серьезно, не пропускай мои слова мимо ушей. Наш ребенок не будет расти с папой, который не может держать себя в руках, когда что-то идет не так.
Ромео кротко кивнул, и я поняла, что задела его.
– Ты же понимаешь это, так ведь? – решила убедиться я.
– Понимаю. Я положу этому конец прямо сейчас. Я не буду таким, как мой отец с нашим ангелом. Я тебе обещаю.
Желание вновь вернулось на его лицо. Ромео наклонился ко мне и поцеловал меня в шею, возле уха.
– Мы едем в домик. Я раздену тебя, и ты будешь делать все, что я скажу, до тех пор, пока ни один из нас не сможет стоять. Ты меня поняла?
Моя голова упала ему на плечо.
– Ого! Отлично! Я тебя поняла! – Проще было согласиться, особенно когда он вновь включил свой альфа-режим. Его потребность в контроле четко ощущалась, и мое предательское тело отвечало на каждое строгое слово из его мягких и умелых уст.
Он отстранился с самодовольной ухмылкой, поняв, что добился от меня того, чего хотел. Затем его улыбка исчезла.
– Я позабочусь, чтобы на вечеринке тебе ничего не грозило, детка.
– Я уверена, что так и будет. – Я протянула ему ладонь. Ромео взял ее и сел рядом со мной на скамейку, притянув меня к себе на колени. Он спокойно вдыхал мой запах, пока я наматывала его длинные русые локоны на пальцы. – У меня сейчас дежавю: ты, раненый и истекающий кровью, и я, которая лечит твои раны. Но давай это не войдет у нас в привычку, ладно?
Ромео слабо хмыкнул.
– Этот раз последний, обещаю. Я собираюсь измениться. Больше никаких беспорядков. Слово скаута.
– Ты никогда не был скаутом, Ромео, – хихикнула я.
– Был…
Я в шоке вскинула голову.
– Да ладно?
– Угу… Но меня выгнали за драку.
– И почему я не удивлена? – Я закатила глаза.
Он укусил меня за мочку уха и шутливо зарычал. В этот момент дверь приоткрылась.
Я подняла голову и увидела, как Элли заглянула в маленькую щель. Махнув рукой, я пригласила ее войти. Касс, Лекси, Остин и Джимми-Дон просеменили за ней, закрыв дверь, и сели перед нами на деревянный пол спортзала.
Ромео слышал их тяжелые шаги и явно понимал, что у нас гости. Я снова опустила голову на его плечо и переплела наши пальцы, это прикосновение расслабило нас обоих.
– Ты в порядке, Роум? – тихо спросила Элли, касаясь рукой его ноги.
Он покачал головой.
– Мамочка и папочка надавили на университет, и торжественный ужин теперь пройдет на их плантации через пару дней после чемпионата дивизиона.
– Вот блин! – прошипела Элли, а остальные вздохнули. Все знали, что из себя представляли его родители.
Ромео поцеловал меня в лоб и перевел внимание на Остина и Джимми-Дона.
– Мне нужно, чтобы вы, парни, помогли мне держать их подальше от Мол.
– Так точно, Пуля.
– Можно было не просить. Считай, что сделано.
Ромео встретился со мной взглядом, прося разрешения рассказать о ребенке. И я уступила. Они были его друзьями и должны знать, почему он так плохо воспринял сегодняшнюю новость.
Ромео приобнял мой живот.
– Парни, я так вскипел… потому что мы ждем ребенка.
Я, нервничая, взглянула на Остина и Джимми-Дона и увидела, что на их лицах отразился шок.
– Никто не знает, кроме нас. Срок всего несколько месяцев, но мои родители не знают, и я не хочу, чтобы это изменилось. Ни Мол, ни малышу не нужен лишний стресс.
Остин встал, несколько ошеломленный, и дал Ромео пять.
– Поздравляю, Пуля. И знай, что мы вас поддержим. Вы оба нам очень дороги.
Джимми-Дон сделал то же самое и рассмеялся.
– Пуля, мать твою! Ты превратился из парня, который не заводит отношения и за которым бегают все девчонки, в парня, чья первая настоящая подружка становится предметом зависти всех студенток кампуса, да еще и заделал ей ребенка? Ты убиваешь меня, парень! Убиваешь! – Затем он подхватил меня на руки и закружил.
Я схватилась за живот.
– Джимми-Дон, меня стошнит! Я все еще борюсь с утренней тошнотой, которая, так уж вышло, длится весь чертов день!
Состроив рожицу, он поставил меня на ноги.
– Прости, дорогая! – Джимми-Дон поцеловал мою руку. – Поздравляю с малышом. Ты будешь чертовски сексуальной милфой!
– Спасибо, наверное?..
Руки Ромео обхватили меня сзади.
– Она не просто моя первая настоящая девушка, брат; она – причина, по которой я, мать твою, дышу.
Лекси и Элли ахнули, глядя, как Роум прижимает меня к себе. Касс же сделала вид, что засовывает пальцы себе в горло.
Джимми-Дон снял свою ковбойскую шляпу и начал ей обмахиваться, словно веером, крича: «Ты убиваешь меня, брат! Убиваешь!»
Роум похлопал его по спине, смеясь над его дурачеством.
– Мы уезжаем с ночевкой. Мне нужно убраться подальше от всего этого дерьма. Увидимся завтра.
Ромео взял меня за руку и потянул к двери.
– Ромео, ты без футболки, – выразила недовольство я, бросая взгляд на его фигуру.