Спальни имеют окна [= У спален есть окна; Окно в спальню ] - читать онлайн книгу. Автор: Эрл Стенли Гарднер cтр.№ 27

— Роберт Элджин?

— Да.

— Он ждет вас?

— Да.

— Назовите ваше имя, пожалуйста.

— Лэм.

Клерк повернулся к коммутатору, вставил штекер в гнездо розетки, подождал, пока загорится свет, и сказал:

— К вам какой-то мистер Лэм. Он говорит, что вы его ждете… Спасибо.

Он вытащил штекер, снял наушники и сказал:

— Можете подняться, квартира 825.

Лифтер поднял меня наверх, остановил лифт и показал мне квартиру Элджина.

Дом, как я и предполагал, был шикарным только снаружи. Внутри же он был нарезан на маленькие квартирки.

Боб Элджин стоял на пороге, на нем был халат, пижама и выражение крайней усталости на лице. Мне кажется, в жизни своей я не видел человека, который выглядел бы таким уставшим, это было не утомление, а именно усталость, абсолютная усталость от себя, от жизни, от работы, от окружения.

К нижней губе его прилипла сигарета, и было такое впечатление, что мышцы рта не в состоянии ее удержать, — она свободно свисала, еще больше подчеркивая усталость его черт.

— Вы Лэм? — спросил он.

— Да.

Я протянул ему руку. Он вяло пожал ее.

— Партнер Берты Кул?

— Да.

— Входите.

Я вошел. Квартира состояла из двух комнат. В гостиной стояли диван, два кресла и стол, на полу лежал сильно потертый ковер, на окнах — ветхие тюлевые занавеси и на стенах — несколько картин. В приоткрытую дверь видна была спальня, а из нее — дверь в ванную.

В углу гостиной стояли маленький столик, холодильник и маленькая электроплитка. Над ними на стене — несколько полок.

В раковине было несколько грязных тарелок. На столе стояли два стакана. На дне стаканов было примерно по полдюйма воды — очевидно, за ночь растаяли кубики льда. Пепельницы были переполнены окурками, и, несмотря на открытое окно, в комнате стоял стойкий запах табака и спиртного. На столе лежал номер «Вэрайэти» и еще один — на диване. На диване же стопкой лежали воскресные газеты. По-видимому, Элджин собрался их прочитать сразу же после разговора с Бертой Кул, но потом почему-то раздумал.

Он был выбрит и причесан. Черные блестящие волосы зачесаны назад.

— Садитесь, — сказал он. — Чувствуйте себя как дома. У меня здесь беспорядок. Вчера вечером я немного выпил.

Я кивнул и сел.

Ему было на вид лет пятьдесят. Впалые щеки, широкие скулы, широко расставленные черные глаза. У него была привычка вскидывать голову и смотреть на собеседника из-под полуприкрытых век. Это придавало ему особое выражение безразличия.

— Вы, наверное, работаете допоздна, — сказал я.

— Я возвращаюсь домой под утро. — В голосе его была безнадежная усталость.

— Я слышал, вы разыгрываете целые спектакли в «Кабаните», — сказал я.

На лице его появилась гримаса отвращения. Он глубоко затянулся, пустил две струйки дыма через ноздри и сказал:

— Обыкновенная работа.

— Помещение принадлежит вам?

— Нет. Я его арендую.

— У вас здесь стабильная работа?

— У меня здесь стабильный бизнес. А что, хотите купить этот притон?

— Нет. Мне просто интересно, как он работает.

— Мы видим одни и те же лица, — сказал Элджин, — в таком месте, как это, приходится много работать, чтобы создать ему популярность. У меня, например, есть такой номер: я рассказываю двусмысленный анекдот… Говорю очень быстро, не жду, пока публика поймет и начнет смеяться. Закончив, я сам начинаю хихикать. Потом делаю паузу и с удивлением смотрю на молчащую публику… Зал ложится…

— Особенно женщины? — спросил я.

— …ну просто покатывается со смеху…

— Но первой всегда смеется женщина?

— Да, — согласился он, — женщины очень падки на все эти двусмысленности, скороговорки. Обычно какая-нибудь вдовица, которая давно уже знает ответы на все вопросы, вдруг начинает хихикать как ненормальная.

Я останавливаюсь и смотрю на нее с удивлением… За это время и до остальных доходит, и они начинают хохотать.

А если анекдот совсем непристойный, то всегда найдется какой-нибудь шумный малый, который загогочет первым. Я не обращаю на него никакого внимания, продолжаю рассказывать как ни в чем не бывало и останавливаюсь только тогда, когда начинается общий хохот…

Нужно только правильно рассчитать время. В этом-то и состоит вся работа. Главное — не делать длинных пауз, чтобы публика не могла опомниться. Длинная пауза может вызвать шок. Нужно говорить не переставая…

— И тогда они попадаются на удочку?

— Я же вам говорю: они заглатывают крючок моментально. Если вы говорите женщине что-нибудь рискованное наедине, вы тут же получаете оплеуху. А здесь, на глазах у всего зала, она хохочет над непристойными шутками, которые… Какого черта вам от меня нужно?

— Я хотел узнать кое-что об одной женщине.

— О Боже!

— В чем дело?

— Поднять меня в такую рань из-за женщины. Я могу назвать вам не менее пяти сотен женщин. И еще дать номера их телефонов.

— У вас много знакомых?

— Я знаю каждую шлюху в городе.

— Ну, она, может быть, и не шлюха. Но недавно была в вашем клубе.

— Как она выглядит?

— Она очень маленького роста, но прекрасно сложена, светлые волосы, широкие скулы, пухлый рот, карие глаза, во взгляде что-то детское и…

Он сделал движение рукой, ленивое вращательное Движение кистью, напоминающее плывущего тюленя, вяло перебирающего ластами.

— Знаете такую? — спросил я.

— Да я знаю сотни таких. Они все похожи друг на друга. Вы же описываете типаж, а не индивидуальность.

— Но у этой — как раз есть индивидуальность.

— К нам приходят сотни таких. Ничем не могу помочь. Придется вам самому посетить наш притон.

— Но эта — зажигательная девочка, и, уверяю вас, у нее есть индивидуальность!

— Вы знаете, как ее зовут?

— Люсиль Харт, так она назвала себя.

— Не знаю такую.

— Я думаю, что имя, наверное, ее, а вот фамилия, возможно, и не ее.