Десерт для герцога - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Шнейдер cтр.№ 57

Эгберд ответил не сразу, словно взвешивая что-то.

– Занятно, что ты сказала «взрослому», а не «ученому». Как будто считаешь, что ваши знания равны.

– Вовсе я не…

А ведь и в самом деле. Для меня высшее образование – обыденность. Да, я его не получила, но планировала, когда разберусь с долгами. Но здесь университетское образование – нечто редкое и дорогое, а для таких, как я – вовсе недоступное.

– Он спросил, где я научился так перевязывать выпавший в рану кишечник. Я ответил, что этому меня научила одна мудрая женщина. – Эгберд помолчал и добавил. – Можно сказать, что и не соврал, хотя мудрой ты станешь, когда доживешь хотя бы до лет сэра Максимиллиана.

И тогда вряд ли. Была бы я мудрой, не стала бы высовываться.

– Если доживешь. Ничего не хочешь рассказать?

Я потупилась, помотав головой.

– Жаль, – сказал он. – Ты не ведьма, ведьмы входят в силу, лишь потеряв способность к деторождению, ты слишком молода. Но откуда ты могла узнать то, что знает лишь целитель, посвятивший своему делу жизнь?

– Ничего особенного я не знаю. – Я попыталась его обойти, но на узкой тропинке это было не так-то просто. – Пропустите, пожалуйста. Мне нужно готовить. Ваши друзья сказали, что постятся, но если вы говорите, чтобы восстановить магию, нужно мясо…

Эгберд отодвинулся – но недостаточно, чтобы с ним разминуться.

– Мы не истощились так сильно, как целитель. Враги думали, что преследуют умирающего, и не ждали отпора. Повезло, мы легко отделались.

Это он называет «легко»? Половина отряда ранена!

Он чуть усмехнулся и добавил, уступая мне дорогу:

– А говоришь, не на войне…

– Да, спасибо, – невпопад ответила я и побежала в дом.

Едва ли этот целитель провозится долго с остальными. Но мясо, точнее курица, есть. Быстро сварить белый соус, прогреть в нем курятину, снятую с костей, а на гарнир и перловка пойдет. При мысли об этом в животе заурчало, и само собой вспомнилось, что во рту с утра ни крошки не было.

Целитель спустился по лестнице, когда я закончила прогревать курицу в соусе. Двигался он как человек, смертельно уставший, а ведь ему еще назад ехать, и верхом.

– Джек, проводите меня, – сказал он.

Троица мигом поднялась из-за стола, отставив кружки с элем. Я решила вмешаться. За спрос не бьют.

– Прошу прощения, сэр Максимиллиан. Вы не хотите отдохнуть и поесть?

Он смерил меня взглядом, под которым мне захотелось пригладить волосы. В голове сами собой завертелись вопросы: нет ли пятна на юбке? Достаточно ли свежа сорочка, край которой виднеется в вырезе платья? Целитель окинул таким же взглядом трактир – я мысленно заметалась, не в силах вспомнить, когда мы в последний раз протирали дверные ручки. Вроде недавно? Или нет?

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Я сказал, – ответил Эгберд прежде, чем я открыла рот. – И предупредил, что вас нужно хорошо накормить.

Не церемонясь, целитель подошел к очагу, разглядывая котлы. Эгберд хмыкнул.

– Не пугайте девочку, сэр Максимиллиан. Мы не первый день здесь, и еда добрая, никто животом не маялся.

Целитель вздохнул, опустил плечи и словно стал старше лет на десять.

– Вы оба правы. Я бы не отказался от еды и отдыха. Спасибо.

Я подала ему еду и добавила:

– Если хотите, я постелю вам в свободной комнате. Поспите пару часов, потом уедете.

Он недобро зыркнул.

– Надеешься содрать с меня побольше?

Похоже, уставшие люди раздражительны и капризны во всех мирах. Что ж, постояльцы бывают разные.

– Мне сказали, что господин капитан стражи не умрет. Вы спасли мою семью от гнева лорда, и это самое малое, чем я могу отблагодарить.

Целитель провел над едой ладонью точно так же, как Эгберд над кувшином. Осторожно попробовал, после чего зачерпнул полную ложку.

– Не меня, а Господа, – сказал целитель, прожевав. – Я – лишь орудие в руках его. А еще Эгберда за то, что хватило ума не запихнуть кишки обратно в рану. – Он оборвал себя. – Впрочем, тебе это неинтересно.

А остальным не стоит знать, что даже господин целитель лорда не всесилен? Или я додумываю лишнее?

Ел сэр Максимиллиан безо всяких эмоций, но я не обиделась. Наверняка маг так вымотался, что почти не чувствовал вкуса. Съедобно, силы подкрепит – и хорошо. Я поставила перед ним чай. Целитель принюхался.

– Чабрец, мелисса, мед, – сказал он. – И что-то еще, не пойму…

– Земляничные листья.

– Годится, хотя мне бы сейчас лучше родиолу или горчичник.

– Прошу прощения, милорд, но такого у меня нет.

Понятия не имею как выглядит и то, и другое, хотя про родиолу наслышана, конечно. У кого бы узнать? Найти время и потолковать с деревенской знахаркой, старухой Бертой? А хватит ли у меня знаний отделить правду от опасного вымысла? Травки-то – штука далеко не безобидная.

– Не за что извиняться. У тебя трактир, а не аптека. И без того странно, что у тебя травы нашлись, Эгберд, поди, тоже сказал, что я хмельного не выношу?

– Он. А трав, вон, целый луг через дорогу.

Целитель кивнул и снова потерял ко мне интерес. Пил чай медленно, маленькими глотками, словно оттягивал момент, когда придется снова влезать в седло и трястись в замок. Я не стала второй раз предлагать остаться и отдохнуть. Один раз услышал, дальше ему решать. Наконец целитель отставил пустую кружку и поднялся. Повинуясь взгляду, встали и парни, сопровождавшие его сюда.

– Я вернусь, – сказал Джек, и я почему-то вспомнила про одежду, деньги и мотоцикл. – Приготовь комнату для нас троих и еду. Расплатимся, когда будем уезжать.

– Ах, да, – спохватился целитель. Бросил на стол три пенса. – Надеюсь, этого достаточно.

Этого было более чем достаточно.

– Благодарю, сэр Максимиллиан.

Стихли копыта, охранники тоже разбрелись кто куда. Эгберд отправился присмотреть за Альбином, Годфри – караулить на улице, а Юбер и Джеффри после общения с целителем так и не спустились вниз. Насколько я поняла, после магического излечения следовало отоспаться как следует, чтобы восстановить силы.

Я мыла посуду, полоскала белье, готовила комнату новым постояльцам, а в голове было пусто, словно все мысли просто испарились. Иногда хорошо, что можно просто работать, ни о чем не думать и откладывать время, когда придется решать, говорить ли правду или молчать. Потому что и то, и другое не сулило ничего хорошего.

Альбин встал на ноги уже на следующее утро. Спустился в зал – осунувшийся, еще бледный, но на человека, собравшегося на тот свет, он уже не походил. Об ожоге на половину лица напоминала лишь тонкая, как у ребенка кожа, особенно заметная на контрасте с щетиной. Забывшись, я шагнула навстречу – коснуться, ощутить этот контраст кончиками пальцев, губами. Убедиться, что все виденное вчера осталось воспоминанием, которое скоро сотрется.