Я сижу в потрясенном молчании. Как это возможно?
– Это был он! Это должен был быть он! Я вам говорила, он подслушал, где скрывается Кловер… он мог нарочно поджечь дом!
– Мы уверены, что смерть Кловер – трагическая случайность. А что касается мистера Уиллиса… Айви, он невиновен.
– А что, если я смогу показать вам нечто новое? Скажем… Запись с камеры видеонаблюдения, где он ругается с Кловер как раз перед ее исчезновением! Выглядит так, будто они спорят о чем-то. Он выглядит рассерженным.
Она хмурится.
– Мы проверили все школьные записи и не нашли ничего такого.
– Это другая камера. Она не принадлежит школе.
– Если это правда, то, конечно, я бы хотела посмотреть видео. Я не буду спрашивать, как ты смогла получить видео с камеры, размещенной на школьной территории, которая не входит в школьную сеть, но ты должна знать, что все, что ты мне передашь, при необходимости может быть использовано в суде как доказательства. Тогда тебе все-таки придется объяснить, откуда взялась эта пленка.
– Хорошо. Если дело дойдет до суда, я поделюсь своей тайной.
– Ты поэтому хотела встретиться со мной? Передать запись?
– Да! Мне просто послать ее на адрес в визитке?
– Лучше всего. Спасибо, Айви. И я повторю: если ты хочешь обсудить хоть что-то, прошу, просто позвони. Мне не нравится, что ты ведешь собственное расследование. Хоть смерть Кловер и была случайной, я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с тобой или с кем-то еще.
– Ладно, спасибо!
Она отвечает на телефонный звонок и дает мне понять, что ей пора, махнув рукой на прощание и отправившись обратно к парковке. Надеюсь, что поступаю правильно, поделившись с ней этой записью.
Пока бреду по дороге назад в школу, я замечаю Одри и Тедди, идущих рука об руку. Они едят чипсы и направляются к школьным воротам. Чувствую вспышку гнева.
Войдя на территорию школы, они поворачивают направо. Я иду за ними и поворачиваю налево. Единственное место, где мне хочется сейчас оказаться, – музыкальная комната. Я хочу сидеть за роялем Fazioli
[9] и выплескивать все накопившиеся эмоции через клавиши и песню, которую сочинила для рождественского концерта. Если школу продадут, я смогу рассчитывать на свои оценки и талант, чтобы добиться чего-то в жизни. Я чувствую удовлетворение от того, что у нас есть план, но в голове еще столько мыслей. Почти невозможно сосредоточиться. Единственное, о чем я сейчас действительно могу думать, это о том, что для меня важно. О школе, оценках, музыке… и Лоле.
29
Одри
– Проклятье! – Ударяю кулаком в стену.
– Прошу прощения, мисс? Вы не должны быть тут. Ученикам не позволено.
Резко разворачиваюсь и сталкиваюсь нос к носу с мисс Крэншоу.
– Ухожу, не беспокойтесь.
Я спустилась в кухню, пытаясь попасть в туннель через панельную дверь с искусной резьбой. Но она заперта на новенький блестящий замок. Я знаю, чьих рук это дело, – Эда Тэвистока. Мой доступ к штаб-квартире сорок закрыт. Без телефона «Общества сороки», который остался у Айви, я не смогу найти другой вход.
Вместо этого поднимаюсь в библиотеку, возвращаюсь к листанию ежегодников, пытаясь найти фото Клариссы Эллори, но нет, я не вижу и следа. Кроме студентки по имени Лили Эллори в конце девятнадцатого века, я не могу найти других упоминаний кого-то с подобной фамилией.
Тупик.
«Сороки – пернатые школы». Люди, которые работают за кулисами. К сожалению, они настолько за кулисами, что в большинстве ежегодников нет списков персонала или тех, кто работал тут… по крайней мере – не до социальных революций шестидесятых годов. Наконец, нахожу страницу со списками персонала. Лишь потому, что замечаю фамилию Тэвисток, и мне становится любопытно, как выглядел садовник, когда был молод.
Там есть зернистое, трудночитаемое групповое фото персонала. Все их лица как будто сливаются в одно. Но подпись – вот то, что меня интересует. Потому что в списке, набранном очень мелким шрифтом, присутствует «К.Эллори, конюшая».
Да! Я пристально смотрю на фото. Лицо размыто, но определенно узнаваемо. Бабушка Айви? Очень может быть.
Я резко выдыхаю, прищуриваюсь, чтобы убедиться в этом.
Оказывается, Айви – родственница одного из членов «Общества сороки». Знает ли она? Я делаю фото на телефон. Постепенно начинает казаться, что части головоломки встают на место. Хотя теперь это уже не важно. Сделка совершится. Может быть, когда-то что-то и можно было бы изменить, но теперь уже слишком поздно.
Я должна сосредоточиться на собственном будущем.
Грызя ногти, спускаюсь на первый этаж библиотеки. Проходя между стеллажей, я, кажется, слышу чей-то плач. Собираюсь пройти мимо: у меня такое чувство, что вокруг в последнее время и так слишком много драмы. Но, опять же, что изменится, если ее станет немного больше?
Вздыхаю, прежде чем заглянуть за стеллаж в поисках источника звука. Библиотека неприятно тиха, если не считать слабых всхлипов. Большинство учеников разошлись, чтобы провести свободное время в общей комнате, или все уже в классе.
Кто бы там ни был, он явно искал местечко потише, чтобы спрятаться.
Как раз в тот момент, как я собираюсь оставить эту затею, замечаю нарушителя спокойствия.
И мое любопытство мгновенно возбуждается. Это Араминта.
Она поднимает взгляд, когда я выхожу, затем прячет лицо в ладони, пытаясь сделать вид, как будто она всего лишь уронила что-то на пол.
– Все в порядке? – спрашиваю я.
– Я в порядке. Просто оставь меня в покое.
– Не могу.
Она смотрит на меня удивленно. Глаза у нее красные, но она уже вытерла слезы.
– Почему? Хочешь отчитаться Айви?
– Я не ее комнатная собачка. Кроме того, – я плюхаюсь на пол рядом с ней, – у нас эпичная ссора. Я практически уверена, она меня ненавидит.
– Она это может, вот так вот отвернуться от тебя. В мгновение ока. Я уже видела такое раньше. Со всеми… Не такой уж сюрприз. Она строила свою жизнь по примеру Лолы.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на старосту. Не знаю причины ее слез, но у меня такое чувство, что она не вполне готова открыться.
– Ладно, слушай. Ты ведь знала эту девушку, да? Последние шесть лет школы вы провели вместе? Какой была Лола на самом деле?
Араминта вздыхает, откидывает голову на полки.
– Лола? Она была всем. Мы все хотели быть похожими на нее. Быть ею. Особенно я. Она бы стала потрясающей старостой. Намного лучше меня. Она была… Она была как магия. Ты просто хотел находиться рядом.