– О, серьезно? Ну же, пожалуйста!
– Нет! – отрезаю я.
– Боже, ты такая обидчивая? Ладно, принцесса, я всего лишь пыталась оказать тебе услугу. – Она закатывает глаза. Затем, так же быстро, улыбается. – Ладно, мне нужно пойти проверить, как Лео устроился со своей сломанной ногой. Здесь стоит сделать более доступную среду для инвалидов. Держу пари, Кловер бы первой поддержала такую кампанию. – Ее рука взлетает к губам. – О боже, Одри, мне так жаль. Должно быть, ужасно было быть там, когда это случилось. Она, может, и была занозой, но на ней держалась школа. Никогда не думала, что с ней может произойти нечто столь ужасное.
У меня пересыхает во рту. Араминта хлопает меня по руке, а затем оставляет в благословенном одиночестве. Все еще ошарашенная, я иду назад в свою комнату. Араминта права: это чертовски трудное время. Я пыталась отодвинуть огонь на задворки сознания, пыталась, насколько можно, забыть о смерти Кловер, запихнув это все в какой-то темный угол, куда не собиралась заглядывать. Я даже представить себе не могу, что должна чувствовать Айви, учитывая, насколько близки они были с Кловер. Она через столько прошла в последнее время.
Я хочу сделать что-нибудь только для нее.
Внезапно мне в голову приходит идея. Пока я буду в Лондоне, я могу сходить к ней домой и взять для нее этот фотоальбом. Тот, в котором хранится фото ее папы. Это заставит ее улыбнуться.
Но чтобы сделать это, я должна узнать, где она живет. Оглядываю ее сторону комнаты, пытаясь найти номер телефона или адрес электронной почты ее мамы. Попытка нагуглить Мур-Чжан ничего не дает.
Я не хочу копаться в ее вещах, но именно в этот момент мне улыбается удача. На пробковой доске Айви над ее столом приколот список дел. Меня интересует не огромное количество курсовых, а то, на чем они записаны. На обратной стороне старого конверта. Обратный адрес – Иллюмен Холл. Но на лицевой стороне… Я открепляю его от доски и задерживаю дыхание. На лицевой стороне – лондонский адрес.
Вбиваю его в гугл-карты и нахожу многоквартирный дом неподалеку от станции метро «Брикстон». Мне придется сделать пересадку, но это по линии вниз от Лондонского моста, где я встречусь с братом. Начинаю верить, что мне действительно удастся провернуть это.
Сохраняю адрес и пришпиливаю список ровно туда, откуда сняла, надеясь, что Айви ни о чем не догадается.
По мере того, как приближаются выходные, напряженность между Айви и Араминтой, кажется, спадает. Айви выбрала новый отрывок для выступления: что-то невероятно сложное, что она, похоже, написала сама. Она действительно суперзвезда.
Однако, это означает, что она все время репетирует, так что я даже не успеваю попрощаться с ней, прежде чем убегаю на поезд.
Я расслабляюсь, наблюдая, как мимо, на пути в Лондон, проносятся бескрайние просторы Кента, здания становятся все выше и выше. Чем дальше я удаляюсь от Иллюмен Холла, тем более очевидными становятся странности последних недель. Как будто я оказалась в пузыре, где тайные общества, потайные ходы, гроты в раковинах, жуткие учителя, злые старосты и девушки, погибающие ужасной смертью, – это норма. Люди в городе просто живут своей обычной жизнью в блаженном неведении о тайнах и сороках. Это заставляет меня осознать, в какой изоляции я находилась все эти месяцы. Я понятия не имею о том, что творится в мире… Не знаю, какие новые песни звучат по радио или какие фильмы идут в кино. И даже больше не общаюсь со своими прежними друзьями.
Чувствую себя инопланетянином, вышедшим из космического корабля на новой планете.
Выхожу из поезда на Лондонском мосту, глядя на гигантскую вершину Осколка, пронзающего ярко-голубое небо. Я пытаюсь следовать указаниям на телефоне и добраться до маленького кафе на Боро-Маркет, где мы должны встретиться с братом, но не могу сориентироваться. Помню, как мне понравились в Нью-Йорке аккуратные, прямые линии кварталов. Лондон – это мешанина улиц, железнодорожных линий и крошечных переулков: больших современных зданий и древней истории. Я сворачиваю на одну улицу и, прежде чем понимаю, что ушла слишком далеко, натыкаюсь на гигантский корабль, затем – руины какого-то средневекового дворца, напоминающего Иллюмен Холл.
Наконец, я нахожу кафе и ныряю внутрь. За столиком с двумя чашками кофе наготове сидит мой брат.
– Диди! Так рад тебя видеть.
– Эдисон! Вау! Так дико, что ты в Лондоне.
Крепко его обнимаю, когда он встает, охватывая меня своими сильными руками. В нем почти шесть футов и пять дюймов роста
[7], он возвышается над большей частью остальных посетителей, рядом с ним даже я кажусь себе коротышкой – и это одна из причин, по которым я люблю его.
– Я заказал тебе кофе с самым отвратительным названием в меню… Какое-то недоразумение с ирисками и орехами. Надеюсь, тебе понравится.
Я делаю глоток, падая на табурет.
– Ням. Лучше, чем скучный эспрессо.
«Он бы поладил с Патриком», – вдруг думаю я.
– Что ты тут делаешь? Разве ты не должен веселиться где-то со своим братством?
– Я не член братства, и ты это знаешь. – Он склоняется вперед, обхватывая пальцами крошечную кофейную чашку. – Неважно. Ты в последнее время не общалась с папой?
– Нет… на самом деле я пыталась связаться с ним, но он ушел в полный ИГНОР. Это даже раздражает.
Теперь, отдышавшись, я замечаю, в чем пришел Эдисон. Он в костюме. Я хмурюсь: это на него не похоже.
– Очевидно, он проводит кризисные совещания по поводу своего нового проекта. Он подумал, будет неплохо посвятить тебя в то, что происходит. Он попросил меня приехать и рассказать все тебе. Он планирует…
– Купить школу, в которую он меня послал, и превратить ее в какой-то роскошный отель, вновь перевернув мою жизнь и разрушив жизни многих моих новых друзей? Что-то в этом роде?
В кои-то веки мне удалось лишить брата дара речи. Это приносит удовлетворение, но лишь до того момента, пока до меня не доходит суть сказанного. Раньше я на самом деле не задумывалась об этом. Но это просто пугающе типично для моего отца. Послать меня в школу, которую он хочет купить, вероятно, чтобы сэкономить деньги: я-то думала, что он тратит тысячи фунтов на мою учебу, тогда как все это, вероятно, было частью сделки. Его ничуть не заботит мое будущее.
«Потому что ему и не нужно беспокоиться».
Всю свою жизнь я жила в огромной страховочной сетке. Я могла бы вновь сменить школу, или взять перерыв на год, или вообще не поступать в колледж и все равно встать на ноги. Моему отцу, может быть, и наплевать на мое будущее, но он никогда не позволит мне утонуть: как бы неприятно ни было мне это признавать.
Старший брат наконец резко выдыхает, затем делает глоток кофе.
– Так ты знаешь. Но как? Па сказал, что он тебе еще не рассказывал.